Кто я? - Лора Кейли

Ричарду казалось, что они счастливы, им самим так казалось, может, так оно и было. Паркеры любили собираться по пятницам и жарить мясо во дворе. У них была маленькая дочь, и миссис Паркер ждала еще одного. Ее живот значительно округлился, и Ричард с завистью смотрел на них. Казалось, ничто не могло нарушить гармонию этой семьи. «Как они удивительно совпали», – думал Ричард, глядя на них из окна своей комнаты. Быть может, если бы у них с женой были дети, они бы тоже сошлись на любви к ним? По сценарию им полагалось иметь двоих детей, но природа порой бывает сильнее любого сценария.

Запах жареного мяса разбудил аппетит. Ричард почти ничего не ел сегодня, как и всю последнюю неделю. Семь дней назад к нему пришли из полиции и спросили, не знает ли он, где был его ассистент прошлым вечером. Он и правда не знал. Марк уходил, когда хотел, и приходил так же. Позже Ричард узнал, что Марк мертв. Он никогда не любил этого засранца, но смерти ему точно не желал. Ричард отошел от семейной идиллии, царившей под его окнами, и сел за ноутбук. Черный экран превратился в картинку голубой лагуны с разбросанными по ней папками и документами.

Ричард забыл, что хотел посмотреть, так зачастую и было, он открывал ноутбук, с полчаса смотрел в потухший экран, закрывал его и шел спать. Так бы оно было и сейчас, если бы оповещение с пометкой «важное» не замигало над значком почтового приложения. Ричард открыл письмо.

Ричард открыл документ во вложении.

Ниже по списку прилагался адрес нового места жительства Ричарда, инициалы его новой жены и ребенок в количестве одной штуки, которого он обязан был завести.

Ричард опрокинулся на кресло. У него зашумело в ушах. Не сказать, что он был доволен своей жизнью, но менять ее полностью в тридцать шесть лет тоже не хотел. Новая жена… Нет, ему определенно нравилась его Пэм. Чем она плоха, черт возьми? Ну и что, что они не разговаривают, она образованная, вполне интересная женщина. В каком-то месте даже привлекательная. Эти ее округлые бедра и вздернутый нос. Он не хотел другую, точно не хотел. По крайней мере, не на всю оставшуюся жизнь. А может, они узнали о его случайной интрижке с этой Лили или Лиззи, ему жаль было эту девушку, только и всего. Разве могло быть что-то серьезное? Сколько их было у него, этих медсестер и практиканток, он и со счету сбился. Ричарду вдруг подумалось, что это он во всем виноват, вот в такой вот жизни с Пэм. Если бы он постарался полюбить ее, но нет, никакого шанса их браку он не дал. А теперь что? Новая жизнь, профессия, женщина? Он не хотел ничего менять, ведь что бы он ни изменил, это будет не его выбор, не то, чего бы он хотел. А к Пэм он уже привык, как ребенок привыкает к брату или сестре.

В дверь его комнаты постучали.

– Ричард, – услышал он плачущий голос жены, – Ричард, дорогой, можно войти?

Он вскочил с кресла и открыл дверь.

Пэм была вся заплаканная, в ее руке светился смартфон с открытой почтой.

– Мне прислали письмо из министерства, – сказала она.

– Я знаю, мне тоже.

– Но я не хочу уходить от тебя.

– И я не хочу. – Он обнял жену и поцеловал в макушку.

– Ты только посмотри на это. Меня назначили риелтером. Но я же учитель, Ричард, у меня дети, как же мои дети?

– Успокойся, успокойся, пожалуйста. – Он гладил ее по спутанным волосам, запах которых показался ему самым родным.

– А тебя? – спросила она.

– Что?

– Ты так и останешься стоматологом?

– Нет, теперь я рекламный агент.

– Они что там, с ума посходили?

За окнами послышался истеричный женский плач. Ричард подошел к окну и открыл ставни. Паркер обнимал свою беременную жену и не сводил глаз со светящегося экрана телефона. На земле лежала тарелка с только что приготовленными сосисками.

– Вам тоже пришло письмо? – крикнул Ричард.

– Да, – подняла заплаканное лицо с груди мужа миссис Паркер. – И вам?

– И нам, – кивнула Пэм. – Не переживайте, вам нельзя волноваться, милая, это, наверное, какой-то системный сбой.

– Но это именное письмо, с печатью министерства…

Ричард посмотрел через дорогу, в окнах соседних домов загорался свет, люди выходили на улицу, накинув куртки на пижамы и ночные сорочки. Никто не сводил взгляда с телефона, в очередной раз перечитывая входящие письма. Мужчины выкуривали одну сигарету за другой, женщины укутывали в пледы выбежавших за ними детей. Одни прижимались к матерям, другие брали на руки младших и так и стояли в дверях, ожидая чего-то.

Ричард показал соседям свой телефон, и все поняли друг друга.

– Мы поехали к министерству, давайте с нами! – крикнул мужчина с другой стороны улицы.

Через минуту послышались звуки заведенных моторов, и дорога наполнилась светом проезжающих к центру габаритных огней. Лучи желто-белых фар пересекались друг с другом, выходили на встречку, мчались по тротуарам, подвозили проходивших мимо людей. Те тоже, в одних лишь пижамах, шли к центру, надеясь получить хоть какой-то ответ. Через четверть часа вся центральная площадь была похожа на большой муравейник. Машины оставляли как есть, бросали, не закрыв дверей, в переулках и посреди дороги. Смысла ехать дальше не было. Толпа заполонила всю проезжую часть.

Ричард с женой и семейством Паркер подъезжали к центральной аллее. Беременная женщина уже не плакала, а прижимала к груди уснувшую дочь. Ричард знал, что ничем хорошим этот день не закончится. Когда в стабильность врывается хаос, трагедии не миновать.

– Министерские, наверное, тоже здесь, – сказал Паркер. – Они же не могут не выйти к людям.

Ричард посмотрел на сонное полукруглое здание министерства. Оно почему-то было огорожено красной лентой, на которой висели таблички «Близко не подходить».

Ни в одном из окон не горел свет, только лампа уличного освещения озаряла крыльцо и табличку с расписанием рабочих и выходных дней. Людей прибывало все больше, толпа расширялась, лавиной накрывая каждый метр центральной площади. Ричард заметил, что в толпе были и счастливые люди, они улыбались, поздравляя друг друга. Мимо бежал человек, держа телефон над собой, он показывал его каждому встречному, он кричал, что разведен, и, кажется, плакал от счастья. Ричард и сам порадовался за него. Как страх охватывает близстоящих, заражая нахлынувшей паникой, так и радость заражает чужим счастьем, даже если сам не рад. Ричард часто думал, как бы сложилась его жизнь, строй он ее сам. На Пэм он бы точно не женился, да и в стоматологию навряд ли бы пошел, но сейчас роднее Пэм у него никого не было и без работы он себя не представлял. А ведь еще месяц назад он думал, что будь он свободен, то сразу развелся бы, закрутил роман с какой-нибудь ассистенткой, уехал бы с ней на побережье или еще куда. Куда-нибудь подальше от Пэм. Какой идиот! Только сейчас он понял, как быстро привык ко всему, как не хотелось ему ничего менять. А эти связи, бесконечные измены жене… К чему это все? Доказать себе, что свободен? Только и всего? Пэм, бедная его Пэм, она стояла, обняв себя руками, редко и тихо всхлипывая. Она часто оглядывалась по сторонам, боясь увидеть своих детей, боясь, что и они ее увидят, такую слабую и беспомощную. Ричард снял пиджак и накинул жене на плечи. Сколько благодарности было в ней. «Если бы ты знала, сколько раз я предавал тебя, Пэм», – думал он.