Это по-настоящему - Эрин Уатт

OakleyFord_stan№ 1 @1doodlebug1 это было бы очень глупо с ее стороны

1doodlebug1 @OakleyFord_stan№ 1 ну да, понятно

Благотворительный вечер проходит в «Уилшире». Сначала ужин, потом аукцион, все доходы с которого направляются на медицинские исследования, а потом выступление группы Deadhead Bloom. Я не знал, что они сегодня хэдлайнеры. Их последний альбом продюсировал Кинг, и это может означать… Черт, он действительно здесь.

Замечаю его за соседним столиком, и мне становится не по себе. Понятия не имел, что он тоже здесь будет. Я собираюсь отвести взгляд, но поздно – он меня заметил.

Кинг кивает и улыбается слегка фальшивой улыбкой, а затем отворачивается и заводит разговор со своей соседкой по столу, очень красивой женщиной в белом коктейльном платье.

Все люди, сидящие рядом со мной, имеют отношение к музыкальной индустрии, но я ни с кем близко не знаком. Тут трое участников нового популярного бойз-бэнда, несколько топ-менеджеров лейблов и какая-то брюнетка в красном шелковом платье. Она постепенно подвигается ко мне все ближе, пока не оказывается чуть ли не у меня на коленях. Я не обращаю на нее внимания и начинаю беседовать с менеджером слева от себя, но так и чувствую, как она на меня пялится. И еще она постоянно пытается влезать в разговор: «Окли, как работа над новым альбомом?», «Когда следующий тур?», «Ты все еще работаешь с прежним лейблом?».

Я каждый раз односложно отвечаю и поворачиваюсь к менеджеру, делая вид, что увлечен беседой. Парень говорит что-то про маркетинговые стратегии и использование групп в «Фейсбуке» для того, чтобы организовать онлайн-фанбазу. Хоть я и ненавижу социальные сети, но все равно знаю, что сейчас в тренде, а он явно не имеет об этом ни малейшего понятия. Я хочу ему сказать, что «Фейсбук» скоро вымрет, как динозавр, и что все сидят в «Инстаграме» и «Снэпчате», но он настолько увлечен своей речью, что я позволяю ему разглагольствовать дальше, потому что он создает хорошую подушку безопасности между мной и пылкой брюнеткой.

Аукцион быстро заканчивается. Я участвую в торгах только на один лот – поездку в Париж, потому что мне кажется, что Вонн могло бы понравиться что-то в этом духе. И хотя лот достается не мне, не расстраиваюсь – все равно она бы, скорее всего, со мной не поехала.

Затем наступает короткий перерыв, после которого группа выходит на сцену. Я быстро встаю из-за стола, но даже попытка покинуть помещение превращается в настоящее испытание. Меня постоянно останавливают, приходится кивать, улыбаться и говорить: «Да, отличная группа, но мне нужно ненадолго отлучиться».

Наконец я оказываюсь возле стеклянных дверей, которые ведут на небольшую террасу. Я даже не уверен, можно ли сюда выходить. Место для курения оборудовано во внутреннем дворе, но мне наплевать. Я, в конце концов, Окли Форд. И мне нужно побыть одному – эти люди с их бесконечной болтовней меня утомляют.

Я не курю, но прямо сейчас не отказался бы от сигареты. Правда, с учетом моего невероятного везения, на той стороне улицы непременно оказался бы кто-нибудь с фотоаппаратом и заснял бы меня за тем, как я посасываю раковую палочку на мероприятии, посвященном борьбе с раком. Тогда я бы немедленно стал лицом кампании по борьбе с курением и звездной болезнью.

Я слышу у себя за спиной шаги, сдерживаю тяжелый вздох и неохотно оборачиваюсь, ожидая увидеть брюнетку или еще какую-нибудь девушку, которая заметила, как я сбежал, но там стоит Кинг. Он делает шаг вперед, держа в руке самокрутку, – я чувствую запах табачного дыма.

– Не знал, что вы курите, – замечаю я.

– Время от времени. – Он пожимает плечами. – Чаще всего использую это как предлог, чтобы избежать разговоров с толпой незнакомцев.

Я еле заметно улыбаюсь.

– Делайте как я. – Подняв руки, показываю, что они пусты. – Не нужно никаких предлогов, просто берете и уходите.

– Да, я заметил, что ты не сковываешь себя приличиями: делаешь что хочешь, говоришь что хочешь. Не так ли?

Меня стыдно. Подозреваю, он имеет в виду тот ролик, где я оскорбляю УУ, – он разлетелся по всему интернету.

И слышу его слова в подтверждение собственных мыслей:

– Она ведь теперь и так с тобой, Окли. Зачем делать еще больнее ее бывшему?

От этих слов чувство стыда смешивается с чувством вины и сожаления. В горле першит, и следующая фраза дается мне с трудом:

– Я был неправ.

– Угу.

– Просто… поймите, я не пытаюсь оправдаться, – торопливо добавляю я. – Я не хочу сказать, что поступил правильно. Просто… у них долгая история. Два года были вместе.

– Да, у всех людей есть прошлое.

– Кроме меня. – Мой голос слегка срывается, и мне вдруг становится невероятно стыдно. Я словно превращаюсь в маленького мальчика. В присутствии этого человека я почему-то чувствую себя неуверенным и уязвимым. Кстати, в присутствии Вонн тоже.

– У меня никогда не было отношений дольше, чем на несколько недель, – почему-то признаюсь я. – Таких, когда у людей появляются понятные только им шутки, когда они заканчивают друг за друга предложения. Когда настолько хорошо вместе, что кажется, будто знаешь мысли другого… – Я запинаюсь. – А у нее все это было с ним.

Он опять кивает.

– Я… ревновал, – бормочу я. – И завидовал.

Кинг хмыкает:

– Еще как! Тебе придется серьезно повзрослеть, Ок. Все через это проходят.

Я удивленно смотрю на него.

– Да, и я тоже. Меня три года не хотели номинировать на «Грэмми». Есть музыканты, с которыми я хотел бы поработать, но они не хотят. У каждого внутри есть этот червь. Разница в том, что ты с ним делаешь. Например, можно это признать и направить в творчество. А можно стоять перед журналистами пьяным и поливать грязью человека, который ничего не может тебе возразить. Скажи мне, какой способ действия выставляет тебя пафосным кретином?

Я понимаю, что он прав. И чем дольше он говорит, тем хуже я себя чувствую. Мои шансы когда-нибудь поработать с ним стремятся к нулю.

Вдруг Кинг произносит нечто неожиданное.

– Ты был неправ. Но признал это. – Он устало смотрит на меня. – А пресса, уверен, забудет об этом инциденте, когда твоя пиар-команда опубликует твое чистосердечное извинение перед бывшим бойфрендом мисс Беннетт.

Я краснею. Он знает, что текст пишу не я, а мои пиарщики, и от этого мне становится еще хуже.

– Хочешь совет? – непринужденно говорит он.

Еще бы.

– Конечно! – Я практически умоляю.

– Эти твои негативные эмоции… ревность, ненависть, эгоизм… Не отрекайся от них. Более того, используй их в своем творчестве. Понимаешь, о чем я?

Я медленно киваю:

– Думаю, да.

Он подходит ко мне и кладет руку на плечо.