Истина всегда одна - Александр Вячеславович Башибузук

— Эй, сука фашистская! Автомат долой! — из кустов высунулся сначала ствол ППД, а потом показался его обладатель; кряжистый небритый мужик с уголовной рожей, в новеньком, но прожженном местами ватнике.

Иван послушно сбросил автомат с плеча и процедил с легким деланным акцентом по-русски:

— Кто такие? Доложитесь по форме!

— Ээ-ээ... — автоматчик недоуменно уставился на него. — Ты совсем охренел, фриц?

— Тебе старший скоро объяснит кто охренел... — презрительно хмыкнул Ваня.

— Меньше разговаривай! — из зарослей выперся еще один детина с ручным пулеметом Дегтярева. — Эти краснопузые... — он понял, что обмолвился, заткнулся, но ничего нового сказать не успел.

Иван, уже совершенно не сомневаясь, что партизаны подставные, двинул его локтем в кадык, а потом, с разворота, сломал колено второму, уже успевшему вскинуть автомат.

Звонко хрустнуло, автоматчик завопил, выронил ППД, согнулся, но тут же рухнул от удара по затылку.

И почти сразу же, со стороны затаившегося на скале Петрухи, стеганули два подряд винтовочных выстрела. А потом, с секундным промедлением — третий.

Иван понадеялся, что основные силы неизвестных не услышат выстрелы, но медлить не стал. Сноровисто лишил пленных оружия и спутал им руки сыромятными ремешками, на досуге изготовленными якутом.

Следом тщательно обыскал, подивился богатству мнимых псевдопартизан, после чего, пнув в поврежденное колено, привел в чувство первого.

Тот было опять принялся вопить, но быстро заткнулся, когда почувствовал под глазом острие ножа.

— Так хорошо... — удовлетворенно кивнул Иван. — Первый и главный вопрос: кто вы такие?

— Да пошел ты, сука гитлеровская... — сплюнул пленный. — Убивай!!!

— Как хочешь... — Иван пожал плечами и легонько нажал на рукоятку. — Не ты, так твой камрад ответит.

— Стой, стой... — заторопился автоматчик. — Мы... мы... партизаны. Бабы сказали, что с ними были фрицы странные... вот мы и решили, что надо с ним погутарить... то есть, с тобой...

— Неправильный ответ. К примеру, я лейтенант Курт Шилькгрубер, сотрудник военной разведки. И вы мне испортили задание. Поэтому я легко вырежу тебе глаза, а потом примусь за товарища

Из-под века пленного потекла струйка крови.

— Стой! Не надо, герр офицер! — взвизгнул «партизан». — Пожалуйста не надо! Мы тоже... тоже ваши, то есть наши. Это недоразумение. Поговорите с нашим главным. Я покажу где наша стоянка, покажу...

— Зачем забрали женщин?

— Думали... думали, с ними будет легче внедриться к партизанам. С бабами никто ничего не заподозри, ведь правда... не убивайте...

Иван убрал нож. В этот момент второй пленный уже очнулся и прохрипел:

— Ну ты и сука, Никифор! Ты что, не видишь, это засланный краснопузый...

Никифор испуганно забегал глазами.

Иван ласково улыбнулся и лениво пырнул второго ножом в шею. С легким хлюпаньем из артерии брызнул прерывистый алый фонтанчик. Ряженый захрипел и быстро засучил ногами, словно ехал на велосипеде.

Ваня с неожиданным удовлетворением кивнул и снова обратил внимание на оставшегося в живых пленного.

— Как зовут? Никифор? Гут! Теперь с толком и расстановкой. Где стоянка, сколько вас и так далее. Да не егози, дохляков что ли не видел?

Как выяснилось мнимые «партизаны» оказались немецкой специальной группой, предназначенной для борьбы с партизанами и организованными группами окруженцев. Составлена была группа из бывших красноармейцев, добровольно выразивших желание служить гитлеровцам, а командовал ими бывший советский командир. Лагерь они основали километрах в пяти вглубь топей, а личного состава наличествовало всего десять человек.

— Теперь уже шесть, — хмыкнул Ваня. — А я думал, что здесь партизан и в помине нет.

— Есть, есть! — быстро закивал Никифор. — Немного, но есть. Как ни быть? Забились в глушь и пережидают. Точные сведения. Но найти их трудно. Затаились, говорю. Иногда только шалят на дорогах и сразу отходят. Активно подбирают окруженцев, расширяются, так сказать. Вот германцы и решили передавить их, пока не превратились в серьезную силу. Мы их связного взяли, вот только молчит пока сученыш... — он опасливо зыркнул на Ваню и поправился. — Молчит паренек... а окруженцев сразу в расход пускает Сидор. Да, самолично. Любит он это дело. Так нашего главного кличут. Я четно... честно не хотел. С голодухи согласился... сами понимаете! Вы меня не убьете? Я докажу, докажу...

Иван досадливо поморщился и кивнул появившемуся из кустов Петрухе.

— Ну что, Петруха? Их осталось всего шесть...

— Сделаем! — улыбнулся якут.

О том, что он будет делать с женщинами, когда отобьет, Иван старался не задумываться.

Сначала надо отбить, а потом уже решать.

Глава 23

Глава 23

Когда эйфория прошла, предстоящее дело перестало казаться Ивану легким.

Шесть искренне ненавидящих советскую власть выродков, к тому же уже успевших замарать руки в крови, не те противники, к которым можно относиться легкомысленно.

Эффект внезапности, на который сначала надеялся Ваня тоже мог не сработать, охранялся лагерь серьезно, к тому же, был расположен в глуши, где снайперские навыки Петрухи сходили на нет. Опять же, женщины могли пострадать во время перестрелки.

Впрочем, Иван быстро выбросил сомнения из головы и решил положится на импровизацию, которая никогда его не подводила.

Покрутив головой, Ваня скомандовал:

— Передохнем.

Петруха кивнул, отошел в сторонку и присел на пенек.

— Оставишь в живых? Я все покажу и помогу! — истово и убежденно зашептал Никифор, привалившись спиной к кривой сосенке. — Помогу, ей богу! Вот те крест! Есть подходец к лагерю, есть! Проведу, ни одна сука не шелохнется. Тепленькими возьмешь...

— А если оставлю? Что дальше будешь делать? — машинально поинтересовался Ваня.

— Что дальше? — Никифор на мгновение задумался. — Что дальше... с немцами мне не по пути... хватит, наслужился... с нашими... тоже. Шлепнут они меня. Без разговора шлепнут. Знаешь, что... в лесу останусь! Ничего, проживу. Я лесовик сызмальства. А потом... потом, посмотрим. Ну как? Да не смотри на меня так! Не сука я, не сука! Я никого не предавал! Ты же ничего не знаешь...

Никифор зло скрипнул зубами и отвернулся.

— Говори... — неохотно буркнул Ваня. Выслушивать откровения предателя ему не хотелось, но он уже давно привык не пренебрегать информацией, позволяющей понять людей, их мотивы и поступки. В том числе из-за того, что сам еще окончательно не определился со своими убеждениями. Верней со своей мотивацией.

Никифор помолчал и нехотя начал рассказывать.

—