Удар "Молнии" - Сергей Алексеев

— Где Серега?

Это подействовало как пароль, у гордого чеченца открылся слух.

— Утром домой отпустил, — сказал он негромко. — Еще до расстрела.

Комендант не мог слышать, о чем они говорили, возможно, уловил лишь доверительную интонацию, однако выдержал и это, проводил генерала взглядом.

— Честь имею, — сказал тот от порога и снова натянул маску.

Он вряд ли запомнил деда Мазая в лицо, но этот случай должен был помнить, поскольку не каждый день арестовывал Председателей Верховного Совета. Двумя месяцами позже до генерала дошла любопытная, но непроверенная информация — будто Комендант, лично арестовывая спикера и вице-президента, а потом сопровождая их до машины, тем самым спасал им жизнь. Будто снайперы, сидевшие на верхних этажах мэрии и гостиницы «Мир», имели четко определенные цели. И Комендант знал об этом…

На конспиративную квартиру он приехал намного раньше генерала и, страхуясь, успел проверить, нет ли подслушивающей аппаратуры, — специальный прибор стоял в передней под вешалкой. Он был один и дверь открывал сам, зато у подъезда и на лестничной площадке находились его люди. Комендант поздоровался за руку, пригласил сесть — чувствовал права хозяина. К его приезду квартиру «оборудовали» по высшему классу: в баре оказался хороший коньяк, в холодильнике — фрукты и бутерброды, в шкафчике на кухне — запас чая, кофе и напитков.

Генерал сидел, а он занимался хозяйством как старый холостяк, между делом интересовался вкусами — кофе с сахаром или без, воду со льдом или нет. Однако это ничего не значило, напротив, утверждало права хозяина.

— А я вас узнал, — вдруг без подготовки сказал Комендант. — У меня хорошая память на лица.

Генерал не любил, когда собеседник таким образом набирает себе очки и утверждает свое старшинство. Следовало немного оттеснить его, ущемить в правах.

— Это хорошо, легче будет разговаривать, — откликнулся он. — В таком случае вопрос по существу: у меня есть информация, что вы тогда спасли от снайперов спикера и вице-президента. Одним своим присутствием.

Коменданту не хотелось отвечать. Он мог бы сейчас нагородить с три короба, наплести веревок семь верст до небес, и ничего бы невозможно было проверить. Он же решил уйти от вопроса, выразить его несущественность, отмахнуться.

— Дела давно минувших дней… Зачем это вам, генерал?

— Извиняюсь за грубость — проверка на вшивость. Я же не спрашиваю, чьи это были снайперы, как попали даже в брошенное здание американского посольства. Меня интересует другое.

Он был понятливым, сразу же сообразил, что давление будет до тех пор, пока собеседник не услышит вразумительного ответа. И выдержка у него была завидная: как хороший актер на сцене, он сделал паузу, отбивая одно событие от другого, поставил на столик вазу с салфетками — признак кремлевского этикета.

— А однажды Руцкой меня спас от смерти, — просто сказал он. — В Афганистане… Долг платежом красен. Мир был тесен, непредсказуем, а Господни пути неисповедимы…

Комендант выдержал еще одну паузу, размешал кофе в чашке. Генерал невольно подтолкнул его к воспоминаниям.

— Снайперы — ладно. Это наемники, стреляли за деньги При желании можно было установить, кто платил и сколько, — он как бы стряхнул задумчивость и поднял уже знакомый каменно-тяжелый взгляд. — Я там увидел другое, что не могу ни проверить, ни понять до сих пор. Если бы мне рассказали об этом вы, генерал, я бы вам не поверил. Потому что такое надо видеть своими глазами… Каким-то образом через оцепление и заслоны к баррикадам прорвалась черная машина. Почему ее пропустили — неизвестно. Из машины вышли пять человек, в черных плащах, в одинаковых черных шляпах, и у всех длинные черные бороды… Кругом войска, БТРы, солдаты, а тут какие-то ряженые — черт-те что. А они за баррикады: там лежал убитый священник и несколько защитников, крови на асфальте… И тут началась какая-то мистика. Эти ряженые стали в круг и начали танцевать на крови. Руки в карманах, прыгают, топают — какой-то средневековый ритуальный танец. Все стоят, смотрят. А у меня озноб по спине… Они отплясали и уехали — опять через оцепление. Какой-то полковник в фуражке еще и откозырял их машине. Потом я пожалел, что не выцепил сразу этого полковника. Он там кого-то узнал… Снайперов-то найти можно, было бы желание. А вот танцоров…

Он отставил коньячные рюмки, придвинул два фужера, налил по половине, один подал генералу и, забывшись, перешел на «ты».

— Давай выпьем, князь!.. Мне сказали, ты вернул свою настоящую фамилию. Вернуть бы еще настоящую Россию.

Это был его некий отвлекающий маневр. Комендант хотел таким образом настроить генерала на разговор по теме. И настроиться сам. Дед Мазай уже слышал об этой пляске, когда после операции был «разбор полетов» на заседании штаба «Молнии». Тогда о нем докладывал Отрубин — Капеллан, человек с христианским мироощущением, а значит, с точки зрения генерала, не совсем объективно воспринимающий реальную действительность. Он мог увидеть неких людей в черных одеждах возле трупов убитых, а воображение дорисовало танцы на крови.

— Вероятно, вы — человек религиозный? — спросил дед Мазай.

Комендант словно ждал такого вопроса, но ответил не сразу. Допил коньяк, бережно поставил фужер — чувствовалась кремлевская выучка.

— К сожалению, нет. Хотя иногда приходится стоять в храме и держать свечечку.

Именно в таком ракурсе он и появлялся на экране «мусорных ящиков».

— Пожалуй, да, — проговорил генерал. — Это надо видеть собственными глазами…

Он вдруг подумал, что Комендант пригласил на конспиративную встречу, чтобы разобраться в этих мистических вопросах. Предложить генералу работу, связанную с поиском ведьм и ведьмаков. С какой бы стати он стал откровенничать? Вспоминать эти танцы на крови? Человеку, который будто бы умер, но жив, служба самая подходящая! Отправить его в мир призраков и теней, пусть себе гоняется за бородатыми привидениями в черных сутанах.

— Завтра будет подписан приказ о восстановлении спецподразделения «Молния», — вдруг сказал Комендант, бросая скомканную салфетку. — У меня только два вопроса к вам, генерал. Два принципиальных вопроса. Детали обсудим отдельно. Первый — кадровый…

Генерал слушал его и все больше терялся в догадках. Понять, кто управляет государством, уже было невозможно. Иерархия власти в России казалась такой же призрачной, неуловимой и мистической, как черные танцоры…

* * *

Он вернулся домой лишь к обеду и застал там гостей: Тучков уже как-то примелькался, являясь каждый вечер, но Вячеслав Шутов был у генерала впервые на этой квартире — и тут разыскал…

— Откуда на сей раз? — сбрасывая куртку, спросил дед Мазай.

— Да опять из тюрьмы, — легкомысленно проронил Шутов. — Из Бутырки.