Ударная волна - Сергей Зверев

– Какое же?

– Честность. Похоже, это качество среди русских моряков редкость.

– Почему вы так решили? – с удивленным видом спросил Полундра. – Неужели мои товарищи вам много врали? Про морского змея небось рассказывали, что это из-за него у нас авария. Дескать, вынырнул и кусок от борта отгрыз…

– Если бы… – вздохнула девушка. Говорила она вполне серьезно, явно не принимая шутливого тона, предложенного собеседником. – Про морского змея я с удовольствием бы послушала. Собственно, я даже не могу сказать, что они мне врут. Просто стараются отделаться общими словами, не сказать ничего конкретного. Я билась больше часа, но в итоге так мне никто толком и не объяснил, в чем причина вашей аварии. Вообще никто ничего толком не сказал. Может быть, вы будете откровеннее, хотя бы без камеры?

– Видите ли, – серьезно начал Полундра, – дело в том, что все моряки – люди ответственные. А вы пытались подвести наших специалистов к признанию, будто российские реакторы ненадежны. Кому же это понравится?

– Но если это правда…

– Да никакая это не правда, сами же понимаете! Бывают, конечно, поломки, но нельзя сказать, чтобы очень часто. И уж во всяком случае делать из этого вывод, что реакторы ненадежны, никак нельзя. Кстати, даже если бы это было так, все равно мы бы не признались. И ваши моряки в такой ситуации тоже промолчали бы. Разве у вас в Штатах можно говорить абсолютно обо всем? У вас со свободой слова все идеально?

Анжелина усмехнулась. Она-то получше этого симпатичного русского парня знала, как далека от идеала ситуация со свободой слова и как много в Америке запретных тем. Или наоборот, не запретных, а таких, которые вроде бы открыты, но только в одном направлении. То есть говорить можно, но только так, как надо, а то мгновенно с работы вылетишь. Да что там! Сама она сейчас ведь работает по заказу. Сергей прав, таких выводов, к которым она русских подталкивает, делать нельзя. Но ей-то именно такие и нужны! Именно их требует ее начальство и стоящая у него за спиной фирма «Шагрон», которой принадлежит контрольный пакет акций канала! Вспомнить хотя бы навязанного ей «консультанта». Хорошо хоть сейчас она от него отделалась – сумела убедить, что этот разговор будет не рабочим, а личным. Поскольку камеры или диктофона с собой она не взяла, «консультант» поверил.

– Да, честно говоря, не идеально, – сказала она с горечью. Полундра эту нотку горечи в голосе заметил.

– У вас что-то не так? Голос у вас какой-то расстроенный.

– Ерунда… – покачала головой девушка. – Просто указывают мне, что снимать, а что нет, как будто я сама не догадаюсь! Канал, на котором я работаю, принадлежит нефтяной компании, ее шефы фактически и командуют. Хорошо хоть не всегда – далеко не каждая тема их интересует.

– А эта интересует? – спросил Полундра.

– Да.

– Интересно. А как называется компания?

– «Шагрон», – спокойно ответила Анжелина. Собственно, почему бы ей было не быть спокойной – никакой тайны в том, что она сказала, не было. В Америке это мог узнать каждый, кто не поленился бы поинтересоваться.

Полундра задал ей еще несколько вопросов, она охотно отвечала – разговаривать с ним ей было просто приятно. Мимоходом она упомянула, что с одним из директоров компании на разведочную платформу прибыли какие-то парни. Судя по разговорам, которые они в вертолете вели, подводники. Упомянула и о том, что ей запретили их снимать, и о том, что этих подводников вместе с менеджером компании перебросили на китобойное судно, которое к нефтедобывающей компании официально отношения не имеет.

– Понятно… – протянул Полундра. На самом деле понятно ему пока ничего не было. Но подозрения зашевелились в душе с новой силой. Он чуял, что здесь что-то нечисто. И буксиры этой компании принадлежат, и телеканал… Не слишком ли много внимания фирма уделяет ледоколу?

– Ладно, хватит обо мне, – расскажите мне лучше…

В этот момент в комнату вошел «консультант». И девушка сразу осеклась, а потом снова перешла на многословные благодарности. Открыто говорить при этом здоровенном хмуром парне она не хотела. А он через несколько минут сказал, что пора возвращаться на буксир. Хоть девушка была этим распоряжением недовольна, спорить она не стала. Разговор оказался скомкан и скоро закончился.

«Странный тип, – подумал Полундра, глядя в спину сопровождающему Анжелину парню. – Что-то уж очень он накачанный для телевизионщика. И вообще непонятно, что он делает в этой съемочной группе. Спрашивать не спрашивает, снимать не снимает. Зачем он тогда вообще нужен?»

Тем временем американские корабли взяли ледокол на буксир. После того как съемочная группа и участвовавшие в ремонте американские техники вернулись на один из своих кораблей, те двинулись, потащив ледокол за собой. Вскоре они должны были привести его в условленную точку, где «Дмитрий Суряпин» мог спокойно дождаться буксира, идущего из Анадыря.

Катер, на борту которого находился Ричард, два матроса, Джон Смит и трое его парней, подошел к нужной точке. Китобойное судно в это время медленно отходило в сторону, сейчас его уже почти видно не было. Ричард думал, что это из-за опасности, которую представляет собой работа, которой им предстоит заниматься. Тем временем Джон Смит и его люди стали распаковывать ящики. В них оказались гидрокостюмы и прочее подводное снаряжение. Были еще несколько контейнеров без маркировки, с которыми обращались особенно осторожно. Ричарду показалось, что он догадывается, что в них. Но он молчал – слишком уж невероятной была догадка. Невероятной потому, что не было видно смысла в проводимых Смитом работах. Если в ящиках действительно взрывчатка, то непонятно, зачем ее к затопленному кораблю спускать. Взорвать его? Для чего? Кому он мешает? А между тем появлявшееся из других ящиков оборудование ясно говорило о том, что готовится именно подводный взрыв. Ричард во взрывном деле неплохо разбирался, так что перепутать назначение оборудования не мог. И все стало окончательно ясно, когда контейнеры стали вскрывать. Там действительно была взрывчатка. То ли нитроглицерин, то ли тринитротолуол, который чаще называют тротилом, то ли аммонал. В общем, какой именно вид, не важно, но точно взрывчатка.

– А зачем она? – спросил один матрос. Ему не то что не ответили – никто даже не повернулся в его сторону. Люди Смита облачались в гидрокостюмы, набирали бруски взрывчатки в особые сетчатые сумки. Потом они один за другим погрузились в воду, на борту катера остался только их командир. Через несколько минут его подчиненные вынырнули, набрали еще взрывчатки и снова ушли под воду. Так продолжалось до тех пор, пока они не утащили все, в том числе и приспособления, необходимые для устройства взрывателя, – Ричард обратил внимание, что среди оборудования было нечто, сильно напоминающее радиоприемник. Вероятно, конструкция, которую эти молчаливые парни монтировали под водой, подразумевала возможность взрыва по радиосигналу.

Пока Смит и его люди работали, Ричард напряженно думал. Он успел узнать от капитана Китинга обо всем, что происходило на китобое за время его отсутствия. Теперь было необходимо собрать все эти факты воедино, установить между ними взаимосвязь. Итак: под водой найден нагруженный авиабомбами корабль. Его минируют. Именно минируют, то, что сейчас происходит, по-другому просто не назовешь. И именно сюда ведут русский ледокол. Но ведь не хотят же они, в самом деле…