Ударная волна - Сергей Зверев

Дик содрогнулся, мысленно прикрикнул на себя, чтобы всякая чушь в голову не лезла. Но эта ужасная мысль не уходила, она сидела в голове, словно вгрызающийся в яблоко червяк, и проникала в его сознание все глубже и глубже. Почему, собственно, чушь? Или он плохо знает хозяев фирмы? Для них ничего запретного просто не существует! Они слова-то такого не знают! Для них есть один критерий – выгодно или нет. А ведь, пожалуй, если с русским судном произойдет по-настоящему серьезная авария, то это будет выгодно американцам. Неожиданно Дику вспомнился еще один факт – что на то место, где был обнаружен затонувший корабль, они наткнулись не случайно. Приказ провести исследования в этой точке поступил от руководства. И руководство настояло на своем, хотя Джонс и считал это место совершенно бесперспективным в плане добычи нефти. Похоже, поиски в этом месте проводились не случайно. Значит, руководство компании знало, что и где искать? А почему бы и нет, кстати? Не все же он знает про возможности фирмы. Точно известно только то, что они весьма велики. Значит, получается, что русских будут взрывать.

Осознав это, Дик понял, что не может смириться с такой подлостью. Он вскинул голову – и встретил холодный взгляд Джона Смита. Оружия на виду он не держал. Но стоило посмотреть на его мощные руки, плечи, как становилось ясно – в случае необходимости он свернет Дику шею, как цыпленку.

Помощник капитана опустил глаза. Нет, говорить сейчас о своих подозрениях вслух – глупость. Его просто убьют. Надо придумать что-то другое. Лучше всего просто предупредить русских. Но как? Рация, конечно, есть, но ведь Смит сидит в двух шагах от нее. Он и слова сказать не позволит. Что там слово – не даст и на нужную частоту настроиться. Значит, надо дождаться возвращения на корабль. Там шансы будут. И до тех пор ни в коем случае не показывать, что он о чем-то догадался.

К несчастью, Дик сильно переоценил свои актерские способности. Он не смог разыграть равнодушие. Он был молодым и честным парнем, все его чувства отчетливо отражались на лице. Джон Смит, внимательно следивший за своими спутниками, понял, о чем тот думает. Принимать меры было рано, но Смит взял Дика на заметку.

Подводные работы продолжались еще около часа. Потом все водолазы вернулись на катер, и суденышко отправилось назад к китобою. На обратном пути все напряженно молчали.

Вернувшись на корабль, Ричард выяснил, что буксирам, которые тащат русский ледокол, осталось досюда всего около получаса пути. Времени на размышления не оставалось, нужно было действовать. Сначала Дик хотел пойти и рассказать обо всем капитану. Но не решился. Он знал, что Китинг хоть и неплохой человек, но очень любит деньги. И не слишком смел – мягко говоря. Помочь он вряд ли поможет, а вот заложить своего не в меру догадливого помощника – это запросто. Тем более, не исключено, что он сам в курсе чудовищного плана. Больше обращаться было не к кому. Оставалось одно, сделать, как и собирался – добраться до рации и предупредить русских. И Ричард отправился в радиорубку.

Обычно на китобойном судне все переговоры по радио велись прямо из ходовой рубки. Последнее время, после того, как на корабле появился Джонс, иногда это делали из его лаборатории – оборудование там было более современное и мощное. А радиорубка, вообще-то специально для переговоров предназначенная, стояла в запустении, запертая. Туда уже даже начали разное барахло складывать, которое и держать негде, и выкинуть жалко. Но рация там была – и вполне приличная. Именно туда и направился Ричард – ключ от радиорубки у него как у первого помощника капитана был свой.

Рядом с рубкой трое матросов возились с каким-то громоздким агрегатом, еще один драил палубу. Но, разумеется, ни один из них на Дика внимания не обратил – идет помощник кэпа в рубку и пусть себе идет. Значит, понадобилось ему там что-то. Сама рубка оказалась заперта – Дика это только порадовало. Он открыл дверь, чуть не споткнулся в темноте о какой-то огромный таз, который кто-то догадался у самой двери оставить. Наконец нашел выключатель, щелкнул им. Включился тусклый свет. Лампочка давно запылилась, а протереть ее ни у кого руки не доходили – незачем. Дик подошел к рации, включил ее. На черной панели загорелись разноцветные огоньки – рация работала. Так, теперь найти нужную частоту… Вот она.

– Дик Дональдсон вызывает… русский ледокол, – Ричард сообразил, что, как называется корабль, он не знает. Впрочем, невелика беда, русский ледокол здесь всего один, поймут уж как-нибудь, что к ним обращаются. И они поняли.

– Капитан Бессонов слушает, – ответил Дику уверенный голос.

– Я первый помощник капитана китобойного судна. Должен вас предупредить…

Какой-то звук раздался сзади. Ричард обернулся и увидел на пороге рубки Джона Смита. В руке у него был пистолет, ствол с длинным наростом глушителя был направлен прямо в лоб Дику.

– Я не… – начал парень. Договорить он не успел. Смит нажал на спусковой крючок, пистолет издал тихий шипящий звук – и на груди первого помощника капитана возникло багровое пятно. Смерть была мгновенной – пуля пробила сердце.

– Эй, как тебя там? – доносился из рации голос капитана Бессонова. – Дик, что ли? Чего замолчал? Прием!

Джон Смит шагнул вперед и повернул верньер, сбивая настройку. Из динамика тут же раздался треск. А убийца спрятал пистолет за пояс, подхватил тело Ричарда под мышки, выволок его на палубу и подтащил к фальшборту. Затем распрямился, снова вытащил из-за пояса пистолет и смерил долгим, внимательным взглядом оторопевших от этого зрелища матросов.

– Сейчас, парни, я этого, – он ткнул труп ногой, – за борт выкину. Если кто-то хочет следом за ним отправиться, говорите сразу.

За спиной Смита откуда ни возьмись появились еще два человека. Тоже с оружием на изготовку. Ни один из матросов не издал ни звука. За борт никто не хотел.

– Чтобы вам немного полегчало, объясняю – я не преступник, не маньяк и не террорист, – все тем же спокойным голосом произнес Смит. – Этот человек сунул нос куда не следует, хотя его и предупреждали, чтобы он этого не делал. Так что сам же он и виноват. А его смерть – на пользу нашей стране, интересы которой я и представляю.

Самое интересное, что Смит не врал. Точнее сказать, сам считал, что не врет. Он вполне искренне верил, что интересы компании «Шагрон» полностью совпадают с интересами Америки. А как иначе может быть – это же американская компания, она честно платит налоги в федеральный бюджет. На таких, как она, все государство держится.

Убедившись, что героев среди этих матросов нет, Смит кивнул своим людям, и они выкинули тело Ричарда за борт.

– Вы вообще ничего не видели. Только слышали всплеск, – сказал Смит. – Будем считать, что он сам за борт свалился. Так, ну-ка, ты, – он кивнул матросу, который драил палубу, – вытри здесь!

Смит указал пальцем на пятно крови, оставшееся на полу. Матрос молча подчинился.

Руководствуясь информацией, передаваемой с китобойного судна, буксиры вели ледокол к условленному месту. Капитан Бессонов несколько раз проверял курс – все было правильно. Посреди пути к ним на ледокол снова заявилась Анжелина. Журналистка сказала, что кадров, отснятых с буксиров, у нее уже достаточно, теперь нужны кадры, снятые с другой стороны. И еще она хотела взять интервью у тех русских, которые во время ее первого визита на ледокол были заняты. «Консультант» возражал, но Анжелина сумела настоять на своем. Она просто устроила грандиозную истерику, порывалась выбросить камеру в воду и вообще отказаться от всякого участия в съемках. Когда парень попытался ее успокоить, она чуть глаза ему не выцарапала – и обещала пожаловаться Хопли, сказать, что ей вообще не дают работать. Этого «консультанту» совершенно не хотелось, ведь он знал, что репортаж шефу нужен. А за излишнее усердие по башке можно получить не меньше, чем за лень. В итоге он согласился, чтобы Анжелина снова отправилась к русским. Девушка сразу же успокоилась. Она потратила еще минут пять на восстановление нарушенного слезами макияжа и снова была готова к работе – словно и не она только что чуть ли не по полу каталась. «Консультант» понял, что истерика была липовая, но было поздно. Тем более что угрозы были по-прежнему вполне осуществимы.