Волчья стая - Сурен Цормудян

— Ну это не одно и то же, брат.

— Но звенит же…

Полукров отмахнулся и снова вперил взгляд в Павла.

— Ну так что, Паша? — Он потряс перед ним мешком с деньгами. — Заслужили мы или нет?

— Послушайте, — вмешался в разговор Тахо. — Там, в облаках, летает самолет. — Он указал рукой на небо, с которого по-прежнему лил дождь. — У него несколько мощных пушек. Быть может, вы слышали о «ганшипах»?

— Ну, приходилось, — кивнул Полукров.

— Тогда знайте, что прямо сейчас он охотится на эту вот машину. Потому что нельзя оставлять в резерватах такое оружие. Это не автомат, не пулемет и даже не танк. Это очень серьезный аргумент, противник постарается его уничтожить. А мы попытаемся уничтожить самолет и поставить в этом деле точку. Но вы, оставаясь с нами, подвергаете себя большой опасности. Мы могли бы сбить этот самолет, но так уж вышло, что в пушках «Панциря» не осталось снарядов, а последнюю ракету я потратил на шаровую молнию, которую увела от вас эта девушка. Уходите. И как можно скорее. Самолет не будет отвлекаться на четырех человек. Он предпочтет искать нас и установку. Уходите, если хотите жить.

Рука Артема с мешочком золота так и повисла в воздухе. Он замер и уставился на Тахо, а тот вспомнил, что шел к Соловью, и зашагал прочь.

— Малон! Есть! — Черный пнул проводника. — Этот урод говорит, что тут неподалеку находится схрон группы. И там есть еще две ракеты!

— Отлично, — кивнул Малон. — Пусть ведет, или я сниму с него скальп.

— Слыхал, говнюшко ты мое ненаглядное! — И новый удар ботинком под ребра. — Показывай схрон, шкура!

Артем вздохнул, посмотрел в сторону Химеры. Та была в шлеме, за темным стеклом не было видно лица. Но он ощущал, что она знает о его колебаниях и ждет решения. Да, похоже, все так и было. Она смотрит сквозь свое непроницаемое стекло именно на него. И именно его решения ждет. Смотрит в его сторону, чуть повернув голову. И тут Полукров понял, что шанс избавиться от этой, можно сказать, новоявленной аномалии, которая магнитом тянула его к себе, он упустил пару секунд назад. Теперь он уже не сможет уйти, забрав деньги и вильнув хвостом. Он точно знал, что совесть его заест. В небе парит вражеская летающая крепость, которая терроризирует его родную землю, а он свалит, оставив разбираться с этим иноземца, товарища Черного и странную девицу. Это не только поступок, недостойный рейтара. Это деяние, которое вообще не красит мужчину. Однако совесть совестью, но его пригвоздила к месту полуповернутая голова в шлеме. Все. Он обязан остаться. Не только ради того, чтобы помочь, но и с намерением разобраться в происходящем между ним и нею. Полукров еще раз тяжело вздохнул и уставился на Павла.

— Брат, это наша земля. И мы на ней не гости. Даже этот нерусский. — Ходокири кивнул на Засоля.

— Ты сам китаец! — воскликнул Мустафа.

— Я пошутил насчет китайца.

— Это папаша твой пошутил, чертов идиот!

— Брат, заткнись ненадолго. Артем, ну так что? Здесь наш дом, и неважно, кто есть кто — русский, китаец, даргинец, баба. — Он украдкой взглянул на Химеру. — Или ты, Полукров. Мы здесь дома. А вот их, — Павел ткнул пальцем в небо, — никто сюда не звал. Так почему этот напыщенный заморский индюк беспокоится о защите нашей земли больше, чем мы? Не совестно?

— Ты сам хотел поскорее убраться, — прищурился Артем, хотя уже точно знал, какое решение сейчас примет. Да, собственно, он его уже принял.

— Я ошибся. Признаю.

Полукров сжал мешок с монетами и покачал головой.

— Тахо! Эй! Погоди!

— Что?

— У тебя сильные обезболивающие есть?

— Есть. Но это в условия нашего контракта не входило. Вы получили деньги.

Артем размахнулся и швырнул золото чужаку. Тахо ловко поймал мешочек.

— Сделай нам уколы и объясни задачу. Мы платим тебе за возможность защитить родной край.

— Балда, — зашипел Павел, — деньги-то на хрена отдал?

Тахо улыбнулся. Повернулся к Химере и тихо сказал:

— Не ошибся я в них.

Он быстро снял с себя ранец и извлек оттуда пластиковую коробку аптечки.

— Сами себе уколы сделать сумеете?

— Конечно…

Тахо быстро обошел Ходокири и взглянул на его рану.

— В чем дело? — Павел нахмурился.

— Не вертитесь, пожалуйста. — Малон задумчиво потер подбородок. — Вам нельзя идти.

— Почему? Если укол…

— Нельзя. — Иноземный гость категорично мотнул головой. — Это, похоже, осколок оборонительной гранаты. У него очень острые края.

— Да я знаю, черт тебя дери. Он же в моей заднице как-никак.

— Это не пуля. Будете двигаться, и осколок нанесет вам еще больше увечий. Останьтесь пока здесь. Химера, я тебя прошу побыть с ним. Остальные — в машину, и поскорее.

— А этого? — Соловей кивнул на окровавленного пленника. — Предлагаю привязать его к фаркопу и протащить по Чертогу. Устроить ознакомительную экскурсию по родным краям, которые он продал, сука.

— Понимаю ваш порыв, господин Черный. Но субъект еще должен показать нам дорогу. Тащите его в кабину.

Ходокири с тоской наблюдал, как его товарищи спешно грузятся на диковинную машину. Даже хромой, с пулей в бедре, Артем. Смотрел, как Соловей отоваривает пленника ударами, затаскивая его в переднюю кабину. Всегда неприятно стоять в стороне, когда товарищи в деле. И вот машина с громким шелестящим звуком начала разворачиваться. Освещаемая молниями, она протиснулась в узкий переулок и скрылась, оставив небольшое облако выхлопных газов, которое вскоре расколошматило дождем.

Подошла Химера, в руках у нее был шприц из аптечки Малона.

— Повернись. Мне нужно обколоть твою рану. — Она сняла шлем.

— Ой, — вырвалось у Павла.

— Что такое?

— Ты это… Как же ты так?

— Что именно? — нахмурилась Химера и недобро взглянула на него единственным глазом.

— Ну, глаз. Как Циклоп Комаровский?

— Что?

— Ну, рейтар, который ехал быстро, и ему майским жуком глаз выбило.

— Ты сам заткнешься или тебе помочь? — резко ответила девушка.

— Только не обижайся. У меня ведь тоже, знаешь ли, осколок в заднице.

— Я рада за тебя. Повернись уже, я сделаю укол.

— Зато у меня все остальное на месте! — продолжил Ходокири и подмигнул. — Я парень хоть куда!

Девушка неторопливо убрала шприц в коробку. Засунула аптечку в карман кожаной куртки. Извлекла из чехла за спиной обрез и направила стволы прямо Павлу в пах.

— Еще один намек, и я устрою тебе симметрию. Спереди будет, как сзади.