Телевидение - Олег Андреев

— У меня есть один человек. Очень надежный. Но… — замялся Альберт.

— О чем речь! — понял Гуровин и выложил на стол несколько зеленых сотенных купюр. — Этого хватит?

— Не знаю, — начал набивать цену Альберт.

— Жаль. — Молниеносным движением Гуровин убрал деньги со стола. — Больше я дать не могу. Придется подумать о ком-нибудь другом.

Альберт поправил круглые очки на носу:

— Думаю, за эту цену я сумею договориться…

— Отлично. — Доллары снова появились на полированной поверхности. — Здесь пятьсот. Единственное условие — не поднимать волны и все узнать быстро.

— Сутки даете? — деловито поинтересовался Альберт.

Яков Иванович с сомнением посмотрел на своего подопечного:

— Успеешь?

— Что за вопрос? Я хотел бы только уточнить, когда приехал этот человек?

— Вчера.

Гуровин продиктовал Альберту все адреса и телефоны, которые дал ему Пинчевский, и предупредил:

— Только умоляю — это очень важно. Если не сможете найти Учителя живым, то хотя бы мертвым.

За окном проплыла деревушка с редкими огоньками. Увидев ползущую по рельсам железную махину, возмущенные гуси, важно расхаживающие возле насыпи, подняли гогот. Но их сердитые голоса потонули в перестуке вагонных колес.

Они тряслись в поезде почти сутки. Равномерный стук колес, сменяющие друг друга картины за окном почти что совсем успокоили Алину. Ей казалось, что Москва, неприятности, вчерашний побег остались где-то в другой жизни. Хотя до Одессы время еще оставалось, Алина начала потихоньку собираться.

Все уже позади. Они рассудили так: сначала Одесса (Алинина прихоть, на родину захотелось), немного солнца, моря и бычков с Привоза. Потом поедут в Штаты, где благодаря Джейн у Саши недвижимость и счет в банке. Но это не значит, что Алина собирается сидеть там без работы. По специальности, конечно, вряд ли устроится. Но она человек общительный, в деньгах не нуждается, можно заняться волонтерством в какой-нибудь русскоязычной общине. Короче, со скуки не пропадет. Саша тоже. В конце концов, у них есть журналистский опыт. Бог даст, устроятся на какую-нибудь студию. А нет — и не надо. Выживут.

Новая жизнь! Алина рассмеялась, вспомнив, как именно начиналась новая жизнь.

— Все, — сказал тогда Казанцев, — бросаю все к черту, уезжаю в Бердичев.

— Саш, отличная идея! — обрадовалась Алина. — Как в анекдоте. Но на самом деле никто не пробовал бросить все к черту и махнуть в Бердичев. А мы возьмем и поедем, а?

Правда, потом она все-таки решила отправиться не в Бердичев, с которым ее ничто не связывало, а в Одессу, тем более что это от Бердичева близко.

Они бы покинули Москву сразу, еще днем, как только Казанцев вернулся от президента. Но Саша решил-таки перед отъездом поговорить с Антоном, старинным своим другом.

Что-то у них в последнее время не заладилось, и Казанцев намеревался выяснить отношения. Алина терпеть не могла этого типа за жлобство и самоуверенность и отговаривала Казанцева. Но Саша уперся, сказал, что, во-первых, они с Антоном давние друзья, Балашов умный, честный человек и хороший профессионал и Саша просто обязан понять, что произошло. Сколько Алина ни объясняла ему, что Балашов элементарно продался, Саша не верил и пошел на встречу с Антоном в бар “Аполлон”.

В назначенное время Казанцев вышел на минуточку в туалет. Но толкнул не ту дверь, где красовался джентльмен в шляпе и с трубкой в зубах, а ту, на которой был нарисован милый женский профиль. В дамской комнате его ждала Алина с комплектом женской одежды в стиле “унисекс”. Саша переоделся, засунул свои шмотки от Версаче в унитазный бачок (туфли жалко, хорошие были туфли), накрасился, напялил парик и в обнимку с Алиной, нежно воркуя, вышел из туалета. На них никто не обратил внимания. Кого теперь удивляют лесбиянки?

На метро они доехали до Киевского вокзала, где уже стоял готовый к отправлению состав. Проводница дико посмотрела на женщину, протянувшую ей мужской паспорт и для убедительности снявшую парик.

— Ну, блин, эти голубые, — сказала она напарнице, — оборзели вконец. По городу так ходят, представляешь?

— Москва…

* * *

Поезд замедлил ход.

— Это какая станция? — спросил Казанцев.

— Раздельная, — ответила Алина. — Теперь скоро;

Мимо окна поплыли станционные постройки. Вагонное депо, локомотивное депо, горка… Показались вокзальные здания. По платформе забегали пассажиры, встречающие-провожающие, торговки с горячей картошкой в банках, буханками хлеба, сигаретами и пивом. Размахивали газетами и брошюрами с кроссвордами мальчишки. Поезд дернулся и остановился.

— Саш, переодевайся, — напомнила Алина. — Постели еще надо сдать.

— Сейчас тронемся, и все сделаю.

Дверь в купе без стука отворилась. На пороге стоял человек в форме таможенника, из-за его плеча виднелось испуганное лицо проводницы.

— Господин Казанцев?

— Да.

— Приехали, выходите…

В офис Ти-эн-эн поднялся представительный господин в сопровождении телохранителя и пригласил всех в машину. Вниз они спустились живописной группой: консул шел, говоря что-то на ходу по-английски, Виктор и Дэби снимали его двумя камерами, а Валерий держал удочку с микрофоном и софит.

Дюжие парни внизу только открыли рты при виде своих подопечных, садящихся в черный “линкольн” с американским флажком на крыле…

Вся честная компания вышла из лимузина возле щита с Мордюковой, где их уже ждал Миша Вадимов.

— Я не буду спускаться вниз, с вашего позволения: подземелье не включено в разрешенные мне маршруты передвижения, но на атасе постою, — с легким акцентом пообещал консул.

— Хоулер повел репортеров в сторону груды бетонных плит, оставляемых строителями где попало, которые во множестве украшают пейзажи наших городов. У местных властей обычно не хватает средств — материальных и технических — на их вывоз. Так они и зарастают бурьяном на газонах, вязнут в грязи пустырей, рассыпаются от дождя и снега и вскоре становятся просто частью ландшафта. Здесь же плиты были не просто свалены, но еще и прихвачены сваркой за выступающую из них арматуру.

— Надо еще посмотреть, — сказал Миша, обводя спутников вокруг луж на газоне, — не заварили ли наш лаз. Мы его неделю по ночам делали. Вообще-то эта дыра, так мы называем подобные объекты, не очень интересна: ну спустились, ну посмотрели сквозь решетку, как поезда бегают. Одно время мы там новичков в свои ряды принимали. Видели, как москвичи это делают? Мечом машут, гимны поют. У нас все проще. Там есть нишка одна в наклонной штольне, так мы туда новенького приводили и оставляли одного. Верхнюю решетку при этом тоже запирали… Фу, Не забыл ключ, слава богу! — похлопал он себя по карманам. — Она сейчас тоже заперта — вдруг бомжи залезут. Спасу от них нет. Так вот, а через часок новичка выпускали и спрашивали, сколько он там пробыл. Если угадывал — принимали. Нет — что ж, не судьба. Естественный отбор… Вот, пришли.