Опасный виконт - Миранда Невилл

— За Филина? Вы выходите не за меня, а за Филина?

Он захохотал, и его смех избавил Диану от остатков жалости к нему.

— А почему у меня не может быть желания выйти за лорда Айверли? Он умен и обладает большим состоянием.

Побывав в его доме, она уже не была уверена в последнем, но Себастьян все же имел репутацию богатого человека.

— О, пожалуйста, Диана! Я слишком хорошо вас знаю. Вы светская женщина, модница. Филин же только снаружи приоделся, а внутри остался таким же тюфяком. Я вас не понимаю.

Со временем он обо всем догадается, когда спустя семь месяцев после свадьбы появится ребенок, но сейчас Диана не хотела говорить правду. Не только потому, что она не доверяла благоразумию Блейка, но, сберегая ее и Себастьяна гордость, она не хотела признаваться, что свадьба вынужденная.

— С того нашего пари я лучше узнала Себастьяна и стала выше его ценить. До вчерашнего дня я не знала, что он разделяет мои чувства. Я даже голоса своего собственного сердца не расслышала. Я приношу самые искренние извинения, хотя наша помолвка была официальной. Никто не знал о ней, в том числе Себастьян, поскольку в противном случае он ни за что не заговорил бы со мной.

В замешательстве Блейк тряхнул головой. Она могла поручиться, что он не до конца поверил той маленькой романтической сказке, которую она сочинила, но ему ничего не оставалось, как ретироваться с поля боя.

— Дорогая Диана, я могу лишь пожелать вам огромного счастья с моим кузеном Филином.

— Почему вы так настойчиво зовете его этим идиотским именем? — резко спросила она, почувствовав раздражение от его насмешливого тона.

— Так, детская привычка. Я полагаю, вы не испортите мне настроение, заставив проявлять уважение к вашему новому жениху.

— Почему вы так не любите друг друга?

— Не знаю. Это было всегда.

— Он никогда не рассказывал о своей семье, но Минерва справилась у Дебретта и выяснила, что он последний в роду Айверли. Ваша семья — его единственные родственники.

— Отец очень высокого мнения о нем. Он всегда советовал мне брать с него пример.

Диана поняла, что отношение Блейка к Себастьяну имеет более глубокие корни, чем просто пренебрежение спортсмена к интеллектуалу.

— И это вас огорчало?

— Насколько я помню, он впервые появился в Мэндевилле, когда нам было по десять лет. Герцог не уставал повторять, какой Себастьян образованный: мол, он и по-гречески говорит как Аристотель, и по-латыни лучше, чем папа римский. Меня никогда особо не интересовали древние языки. Филин — простите, Себастьян — не умел ничего, что любил делать я. — Блейкни нахмурился. — Правда, он как-то умудрился выучиться верховой езде.

— Но он не такой опытный наездник, как вы.

— Не такой, но почти такой. Должен это признать. Я и мои сестры дразнили его, что он держится на лошади как куль.

— И поэтому он начал презирать девочек?

— Сначала они ему нравились, он просто бегал за ними хвостом. А они смеялись над ним. Он был такой тощий, странно одетый, в очках. — Блейкни грустно усмехнулся: — Мы подшутили над ним. Только сейчас, спустя годы, этот случай пришел мне на память. Я уговорил мою младшую сестру Аманду пообещать, что она поцелует его.

Диана ощутила холодок под ложечкой.

— И что дальше?

— Когда няньки не было в комнате, она завлекла его в шкаф, где его ждали мы со старшими девчонками. Мы сняли с него очки, выскочили и заперли его в шкафу.

— Но это жестоко.

— Это еще не все. — Голос Блейкни зазвучал неуверенно. — Мы стащили с него штаны. Мы знали, что в детскую придут родители, хотя это случалось и не часто.

— Боже праведный!

— Он вопил, чтобы его выпустили, и нянька вернулась и отперла шкаф, как раз когда в комнату вошли отец с матерью. Я до сих пор вижу его лицо, когда он полуголый вынужден был поздороваться с ними.

— Это ужасно, что вы сделали, Блейк.

— Знаю. Но это было так давно. Все уже забылось.

Диана не была уверена, что Блейк все забыл, и уж точно Себастьян ничего не забыл. И это объясняет его реакцию на пари с поцелуем. Снова Блейк и снова женщина составляют заговор, чтобы выставить его дураком.

Перед входом стояли две кареты: одна роскошная, знакомая Себастьяну по эпизоду с «разбойником», другая — попроще, в которую лакей грузил багаж. Своей очереди ждали два больших саквояжа и несколько коробок. Лошади фыркали, выпуская из ноздрей пар. Невысокая женщина в черном вышла из дома, неся дорогой зеленый кожаный чемодан и шляпную коробку. Он узнал в ней служанку, которая приходила к нему вместе с Дианой.

— Еще один? — спросил лакей, словно не веря своим глазам.

И Себастьян мог его понять: сколько же вещей нужно двум небольшим женщинам, чтобы провести две недели в деревне! Но он тут же мысленно извинился перед Минервой, чьих вещей было совсем немного. Диана же редко появлялась дважды в одном наряде. И ничто лучше не иллюстрировало ту сумятицу, которую она внесла в его прежде размеренную жизнь.

— Мамзель Шанталь, — окликнул кучер, соскочив на тротуар. — Когда же появится миледи? Лошади не могут так долго стоять на холоде.

Мадемуазель Шанталь не обратила никакого внимания на проблемы лошадей.

— Миледи будет готова, когда будет готова, — она обернулась к Себастьяну: — Может, подождете внутри, милорд?

Он спешился и попросил дворника, чтобы тот несколько минут поводил лошадь. Интересно, думал он, семейная жизнь всегда сопряжена с долгим ожиданием?

По холлу туда и сюда сновали несколько слуг, а у стены на скамейке сидела одетая в дорогу Минерва и читала книгу. Она взглянула на него, и на ее хорошеньком личике появилось выражение настороженности.

— Лорд Айверли.

— Пожалуйста, Минерва, ведь нам предстоит стать братом и сестрой. Вы же звали меня просто Себастьяном. — Это было прежде.

Она смотрела на него с таким разочарованием в глазах, что он почувствовал себя последним мерзавцем.

— Я хотела помочь вам, ничего не говоря сестре о разбойнике. Вы меня использовали.

— Боюсь что так, — сказал он, проглотив комок в горле.

— А ведь тем вечером я увела Блейкни, чтобы оставить вас одних. Я думала, что помогаю сестре, а оказалось, позволила причинить ей боль.

Себастьян чувствовал себя хуже некуда. Он и Диана были взрослыми людьми, и оба поступили непорядочно.

Но Минерва, хотя и очень умственно развитая, едва вышла из детского возраста, невинная и не заслуживающая того, чтобы оказаться в центре конфликта.

— Вам не следует себя винить.

Он понял, что говорит не то.