Когда сгущается тьма - Джеймс Гриппандо

Налив в пластмассовый стаканчик кофе из кофейного автомата, Джек проследовал в комнату отдыха, откуда отлучился в туалет. Вымыв холодной водой лицо, он взглянул на свое отражение в зеркале: без сомнения, ему срочно следовало побриться и вообще привести себя в порядок. Размотав и сняв с головы бинты, Джек обнаружил багровый отек вокруг пореза на правом виске — в том месте, куда его ударил рукояткой пистолета Фэлкон. Если не считать этого побагровевшего участка кожи, его лицо словно обесцветилось, лишившись всех своих природных красок, и избороздившие его морщины усталости были, казалось, прорезаны в пчелином воске. Иными словами, все его черты несли на себе печать крайнего утомления — как физического, так и морального. Джеку вспомнился день, когда его отец подписал Тео смертный приговор и он, Джек, узнав об этом, почувствовал необоримый позыв к рвоте и бросился в ванную комнату, где его основательно вытошнило. «Ты выглядишь даже хуже, чем я» — так прокомментировал его состояние Тео, когда он приехал с этим известием к нему в тюрьму. И это было истинной правдой. Когда дело касалось жизни и смерти, Тео ухитрялся сохранять удивительное хладнокровие, и Джек очень надеялся, что он и сейчас не утратил этой способности.

— Держись, приятель, — громко сказал Джек, обращаясь одновременно и к Тео, и к себе самому.

Вытерев руки бумажным полотенцем, он направился к выходу. Но тут дверь распахнулась и в туалет вошел полицейский в штатском. Джек узнал в нем детектива Барбера, который вел дело об убийстве женщины, чей труп был найден в багажнике автомобиля Фэлкона. Адвокат торопливо поздоровался с ним и попытался пройти мимо, но Барбер преградил ему путь.

— Ведь это вы работали с Джерри Шафетцом, не так ли? — осведомился он.

Время для светской беседы было, казалось бы, не самое подходящее, но Джек добросовестно ответил на заданный вопрос.

— Он был моим начальником и приглядывал за мной, когда я работал в прокуратуре и готовился стать прокурором.

— Мы с Шафетцом часто пересекались во время его службы в правоохранительных органах. Вчера я позвонил ему и расспросил о вас. Должен заметить, он очень хорошо о вас отзывается.

— Рад это слышать.

Некоторое время они стояли в полном молчании, бросая друг на друга испытующие взгляды. Джек не сомневался, что это только завязка разговора и Барберу нужно знать нечто большее, нежели характер его отношений с бывшим шефом.

— У вас есть ко мне какое-нибудь дело, детектив? — наконец спросил Джек.

— Шафетц сказал, что вам можно доверять.

— Очень на это надеюсь.

Барбер прищурился, словно давая понять, что этот пункт имеет для него первостепенное значение.

— Утром у меня состоялся конфиденциальный разговор с сержантом Пауло. Он упоминал о нем в вашем присутствии?

— Нет.

— Мне требуется получить от Фэлкона кое-какую информацию, но Пауло говорил, что переговоры с ним ведете в основном вы.

— Это не мой выбор. Так захотел Фэлкон.

Барбер раздумчиво кивнул, словно сообщение Джека полностью согласовывалось с полученными им от Пауло сведениями.

— Что вы хотите выяснить?

Барбер заколебался, видимо, сравнивая свое личное мнение относительно надежности Джека с информацией, полученной на сей счет от его прежнего босса. Либо это сравнение завершилось в пользу Джека, либо у Барбера просто не оставалось выбора, но как бы то ни было, он решил перейти прямо к делу.

— Мне нужно знать, почему телохранитель мэра шнырял вокруг машины Фэлкона в четверг ночью.

— В ту самую ночь, когда была убита женщина?

— Именно это я и имел в виду.

— А что сам мэр сказал по этому поводу?

— Я с ним этот вопрос еще не обсуждал.

— Почему?

— Тому есть несколько причин. К сожалению, не могу поделиться ими с вами. Разве что назвать одну из них? Но вы, без сомнения, и так догадываетесь.

— О чем это?

— Вы не могли не слышать, как опечален мэр тем обстоятельством, что на должность главного переговорщика назначен Винсент Пауло. Очевидно, опасается, что с его подачи в это будет вовлечена дочь.

— Похоже, так оно и есть, — кивнул Джек. — К примеру, сегодня утром я был препровожден из аэропорта в гараж, где стояла машина мэра. Он пригласил меня к себе в автомобиль и ясно дал понять, что свойственная Пауло манера вести переговоры его никак не устраивает.

— Неужели? Это очень интересно.

— Что именно вас так заинтересовало?

— А вот что. Я совершенно точно знаю, что, когда началась вся эта заварушка, мэр лично позвонил шефу полиции Ренфро и предложил назначить главным переговорщиком Пауло.

Джеку понадобилось несколько секунд, чтобы осознать услышанное.

— Откуда вы об этом знаете?

— Я ведь детектив, не так ли? — Лучшего объяснения Барбер не предложил. Но похоже, счел и это более чем достаточным.

— Зачем же было мэру притворяться, будто он не хочет видеть Пауло в роли главного переговорщика, а на деле способствовать этому? — удивился Джек.

Барбер задумчиво пожал плечами, словно говоря: «Хороший вопрос».

— Попробуйте навести своего клиента на разговор о визите телохранителя мэра на берег реки в ту злополучную ночь. Может, тогда мы и узнаем ответ.

Джек некоторое время обдумывал слова детектива, потом еще раз взглянул на отражение своего усталого лица в зеркале.

— Да, — тихо сказал он. — Может, и узнаем.

Выходя из ресторана, превращенного в штаб правоохранительных сил, Джек остановился в баре, торговавшем пончиками. Он очень проголодался, а здесь был неплохой выбор. В Майами закусочную, где бы не торговали пончиками, так же трудно себе представить, как прибрежный ресторан без супа из морской черепахи. В баре, куда заглянул Джек, продавали кубинские pastelitos — еще теплые колечки воздушного, обжаренного в масле теста с гуавой и другими сладкими наполнителями, о каких можно было только мечтать. Кроме того, в баре имелись пончики с ветчиной и говядиной, а также с сахарной глазурью и начинкой из соленого мяса, каковая комбинация создавала совершенно неповторимый вкусовой эффект. Подававшиеся здесь различные сорта капуччино не имели ничего общего с кофе из автомата и были щедро сдобрены взбитыми сливками и различными сиропами. Эмпанадос — блинчики с мясом — тоже выглядели очень аппетитно и чудесно пахли. Но как ни хороша вся эта снедь, она и вполовину не была такой вкусной, какую в прежние времена пекла старая кубинская abuela Джека. И еще одно: добрых старых пончиков в этом баре не подавали. Возможно, такова была общая тенденция. Джек как-то читал в «Нью-Йорк таймс» или еще где-то, что в моду стали входить разнообразные кексы, которыми торгуют на всех углах. Однако до Нью-Йорка расстояние порядочное, и, возможно, в Майами кексы все-таки пончиков не заменят и не отменят, по крайней мере в ближайшем будущем.