Капкан на спонсора - Татьяна Полякова

— Ты решил экономить, — усмехнулась я, —следовательно, спать тебе придется на диване.

— Мы могли бы… — начал он, но я сурово пресекла:

— Нет. И вообще… у нас есть дело. Идем на воздух, вконце концов, мы на юге.

— Я ничего не понял, — сделал он несчастноелицо. — Есть у нас дело или мы идем на воздух?

— Значит, так, — посоветовав себе не нервничать,начала я. — У нас действительно здесь важное дело. Я распакую вещи, а тыпока можешь посидеть и подумать, как мы будем искать свидетелей гибели Стеллы,то есть с чего начнем. А как только ты это придумаешь, мы отправимся их искать.Если тебе мой план не нравится, можешь ближайшим самолетом отправляться домой.

— Мне нравится, — кивнул он торопливо, устроилсяна кровати и принялся пялиться в потолок, зверски при этом хмурясь, как видно,таким образом давая мне понять, что напряженно мыслит.

С вещами я разобралась быстро, приняла душ, переоделась вшорты и попыталась привлечь к себе внимание Романа Андреевича. Совершеннонапрасно, кстати сказать, потому что он к этому моменту уже сладко спал. А янадела свои любимые шорты и маечку, которая шла мне необыкновенно. Нет, этодаже странно. Роман Андреевич открыл один глаз, потом другой, заявил: «Классновыглядишь», легко поднялся, но вместо того, чтобы идти в ванную переодеться,полез ко мне целоваться, а я запаниковала, припомнив, зачем он сюда, пособственному утверждению, прибыл. Я-то точно не за этим.

— Немедленно отпусти меня, — решительно пресекла явсе попытки сделать наши отношения более интимными. — Не знаю, что тебе вэтом сне привиделось, но я не собираюсь его осуществлять.

— Должен заметить, что с твоей стороны, это большоесвинство, — заявил он, но меня отпустил, надулся и до конца дня выгляделугрюмым, несмотря на мои старания его расшевелить. Роман Андреевич переоделся,предварительно заглянув в душ, чем меня порадовал, и мы покинули номер.

— Куда мы идем? — игнорируя его мрачную физиономию,задала я вопрос.

— В ресторан. Есть хочу. А выполнять ответственноезадание на голодный желудок я не приучен.

В ресторане он был неразговорчив, смотрел в тарелку и менявроде бы вовсе не замечал. Конечно, я хотела, чтобы он оставил меня в покое, новедь не до такой же степени?

— Что будем делать дальше? — дождавшись, когда оннасытится, проявила я интерес.

— На пляж пойдем.

— А как же дело? — нахмурилась я.

— Мне надо разработать план операции, на пляже этоудобнее всего.

Не знаю, что он там в действительности разрабатывал,по-моему, просто спал. Но в целом время на пляже я провела неплохо, хотя ипредпочла бы более разговорчивого спутника. Покинув пляж, мы вновь отправилисьв ресторан — ужинать. О своих планах Роман Андреевич помалкивал, а лишь только ясобралась задать очередной вопрос, предложил прогуляться по набережной, потомучто на ходу лучше думается. Думал он часов до двенадцати, я не выдержала ирешила вернуться в номер. Роман Андреевич меня поддержал. Пока я готовилась косну, на столе появилась бутылка шампанского с легкой закуской и десяток свечей.Дверь на балкон распахнута настежь, белые шторы колыхались, луна светила, аморе плескалось.

— Какое свинство, — покачала я головой, увидев всеэти приготовления. — Я немедленно отправляюсь к администратору…

Ромашка задул свечи, сунул шампанское в холодильник, а икруслопал. Потом, прихватив подушку и покрывало, удалился на диван.

— Мы сюда зачем приехали? — ощущая некоторуюмаету, начала я.

Дверь в спальню я оставила открытой, а говорила довольно громко,так что не слышать он не мог, но не отозвался. Я обиделась и твердо решиласпать. Однако мне это не удалось. Проворочавшись с боку на бок где-то околочаса, я потихоньку встала и прокралась к двери. Роман Андреевич дышал ровно и,разумеется, спал. Нет, это даже интересно: дрыхнет себе как ни в чем не бывало,а тут глаз не сомкнешь. Поражаясь чужой невоспитанности, я осторожно вышла набалкон, взглянула на море, на небо, где вовсю светили луна и ярчайшие в мирезвезды, вздохнула и села, привалившись спиной к перилам, на эти самые звездыпоглядывая. Чем дольше я на них смотрела, тем громче вздыхала. Тут на балконевозник змей-искуситель в лице Романа Андреевича с шампанским, двумя бокалами икоробкой конфет под мышкой. Молча устроился рядом, открыл бутылку, пробкаулетела в заоблачные выси, а нас обдало брызгами, мы засмеялись, потом выпили,потом поцеловались, потом еще посмеялись и допили бутылку, после чего РоманАндреевич признался мне в любви, иезуитски выманил мое признание, хотя я исилилась проявлять здравый смысл и удержать наши отношения в прежних рамках.Это было нелегко, но я старалась, в частности решительно отказывалась покинутьбалкон. Вскоре выяснилось, что ничего я от этого не выгадала… В общем, сбалкона пришлось убраться, потому что по соседству появился очень неприятныйтип и принялся то и дело в нашу сторону коситься, хотя перед ним было море,звезды и он вполне мог занять себя созерцанием курортного пейзажа.

— Надо сматываться отсюда, — внесла я дельноепредложение, но в тот момент оно было неосуществимо. Удрать с балкона мы смоглилишь через некоторое время, в продолжение которого дядька стоял столбом исовершенно откровенно пялился на нас. — Какие странные люди, —посетовала я уже в спальне.

— Хочешь, я ему морду набью? — сразу же предложилРоман Андреевич, у которого, как видно, был универсальный способ решения всехпроблем.

Женька позвонила в полдень. Роман Андреевич, чертыхаясь,снял трубку после пятого звонка и пролаял:

— Да? — Потом прикрыл ее ладонью и сообщил: — ЭтоЖенька.

Я сунула голову под одеяло, от стыда и отчаяния. Подружкапожелает знать, как продвигаются наши дела, а что я отвечу? Дела даже оченьпродвинулись: двенадцать часов, а мы еще из номера не выходили… и вряд ливыйдем. Есть из-за чего сгореть со стыда.

— Анфисы нет, — бодро докладывал РоманАндреевич. — Она беседует с горничными, выдавая себя за новенькую… А тыкак думала? Когда я берусь за дело, все на высшем уровне… Я жду телефонногозвонка, пытаюсь связаться с патологоанатомом, который проводил вскрытие… да,есть кое-какие наметки. Пока результатов нет, но к концу недели точно будут… Итебе того же.

Роман Андреевич повесил трубку, забрался под одеяло изаявил:

— Есть результаты, есть.