Тайны ночи - Джо Беверли

В его карих глазах зажглись озорные искорки.

— Увы, милая леди, английский климат к этому не располагает. А вот Италия вполне могла бы стать весьма привлекательным местом для путешествий. — Он склонился в вежливом поклоне и отошел в сторону. — Счастливого пути, леди Ричардсон. Надеюсь, мы с вами еще увидимся. Возможно, в Италии.

Оставив опасные манеры леди Гиллсет, Розамунда поспешно произнесла:

— До свидания, лорд Ротгар. — Потом присела в легком реверансе и поспешила прочь из гостиницы, стараясь держаться по возможности спокойно.

— Молодец, — прошептала Диана, пока они шли к конному двору.

— Тихо, — цикнула Роза, — молчи. А то еще услышат.

Карета была готова. Правда, Гарфорт решил еще раз проверить упряжь. Девушки уселись. Розамунда была так напугана недавней зловещей встречей, что мечтала только об одном — скорее уехать отсюда!

Хотя почему зловещей? Маркиз был несколько нахален, но ведь он разговаривал с такой же нахальной леди Гиллсет. В его кругах рискованный флирт, несомненно, был обычным способом общения с дамами. Он явно ничего не заподозрил. И все же инстинкт гнал ее прочь, а Гарфорт, как назло, все еще возился с каретой.

Между тем Диана достала свой путеводитель.

— Знаешь, ты поступила разумно, сказав, что мы едем в Йорк. И будет еще лучше, если мы и в самом деле туда отправимся.

Розамунда оторвалась от окна и посмотрела на кузину.

— Но нам же в другую сторону!

— Знаю. И все-таки с площади мы свернем на Йоркскую дорогу и поедем на юг, чтобы не вызвать никаких подозрений.

— Думаешь, он будет за нами следить?

— Конечно! Сама же сказала, что он дьявол. Кажется, что у него три головы, как у Цербера, и на каждой по паре всевидящих глаз. Смотри, — она положила карту на колени Розамунды, — мы пересечем городок и снова выедем на рипонскую дорогу.

— А если там будет такая же ужасная колея?

— Это специальная дорожная карта. На ней обозначены только хорошие дороги. Как бы то ни было, выбора у нас нет. Конечно, сегодня мы далеко не уедем, зато собьем со следа тех, кто попытается догнать леди Ричардсон. Ведь как только мы отсюда выберемся, — радостно продолжала Диана, — леди Ричардсон и ее прыщавая служанка исчезнут, как пыль на ветру, и дьявольский маркиз Ротгар ни за что нас не найдет.

Пожалуй, с этим стоило согласиться, однако, когда Диана показала Гарфорту маршрут и карета наконец со скрипом выкатила со двора гостиницы «Три бочки», по спине Розамунды побежали мурашки. Ей казалось, что колеса их экипажа оставляют на дороге горящий след, по которому их найдут, и очень скоро.

* * *

Маркиз Ротгар смотрел вслед странной леди Ричардсон и ее не менее странной служанке, гадая, что за авантюру они затеяли. Однако это было всего лишь праздное любопытство, напрочь забытое, когда Кеньон, слуга Бренда, подал ему наспех нацарапанную записку.

«Вы найдете того, кого ищете, в развалившемся сарае на обочине колеи, соединяющей рипонскую и норталлер-тонскую дороги, примерно в миле от Терека».

Ротгар и сам не раздумывая бросился бы по указанному адресу, но он давно приучил себя высылать на задания подручных, дабы самому контролировать ситуацию. Он отправил Кеньона и еще одного слугу проверить сообщение, а третьего человека послал выяснить, откуда взялась эта записка, после чего поднялся в свою гостиную рядом с той спальней, которую только что освободила леди Ричардсон, пытаясь осмыслить происходящее.

Неужели ему указали местонахождение Бренда? Пожалуй, что так, иначе зачем посылать записку Кеньону?

Имеет ли все это какое-то отношение к секте Новая Республика? Король отправил его на север расследовать подрывную деятельность коттеритов, но когда Ротгар писал письмо Бренду, он еще не представлял истинных масштабов опасности.

И все же Бренда следовало предостеречь. Не сделав этого, он совершил ошибку.

Возможно, роковую. В записке не говорилось, жив мужчина или мертв. Почему новые республиканцы напали на Бренда?

Между тем вернулся слуга и доложил:

— Этот парень подобрал записку во дворе, милорд, и отнес другим конюхам, потому что сам он читать не умеет. Похоже, ее бросили из окна лондонского дилижанса, отъехавшего полчаса назад.

— Возьми Денби и Лисли и поезжай за этим дилижансом. — Денби и Лисли, конюхи Ротгара, помимо всего прочего, были верными его помощниками, как и все остальные слуги. — Перепишите имена и приметы всех пассажиров и обратите особое внимание на тех, кто, по вашему мнению, мог прибегнуть к маскировке. Постарайтесь не создавать ажиотаж и дайте всем по кроне — за причиненные неудобства. — Маркиз отпер сейф, наполнил кошелек монетами и протянул его слуге. — Да, и пошлите ко мне лейтенантов Криппа и Хоутона. Пусть сопровождают вас, чтобы придать действиям официальный статус.

Через несколько минут офицеры уже вежливо кланялись Ротгару. Он захватил их с собой на тот случай, если понадобятся суровые меры против новых республиканцев.

— Из-за вас, милорд, — проговорил лейтенант Крипп, строгий и честолюбивый молодой человек, — нам придется иметь дело с Джорджем Коттером и его сторонниками.

— У меня есть основания подозревать, что они причастны к исчезновению моего брата, лейтенант.

Крипп, судя по всему, в этом сомневался, но, решив не обострять отношения с маркизом, сразу же выразил свое несогласие с полученным приказом. Тем самым он обезопасил себя на случай судебного разбирательства.

Как только офицеры ушли, Ротгар опять достал записку, внимательно взглянул на нее и тотчас спустился вниз. В вестибюле к нему услужливо подлетел лакей.

— Скажите, где ваши гости могут найти бумагу и писчие принадлежности?

— В гостиной, милорд, — отозвался лакей и проводил лорда туда.

В гостиной не было ни души. Ротгар подошел к письменному столу и взял чистый лист. Не слишком хорошее качество. Записка же была написана на бумаге самого высшего сорта, и, что особенно интересно, сверху был оторван герб.

Гербовая бумага. Лондонский дилижанс. Бренд. Какая тут взаимосвязь?

Вернуться бы к себе в номер и все хорошенько обдумать! Но тревога гнала Ротгара из гостиницы: здесь, на площади, он скорее увидит прибывших.

Было время вечернего чая, и улицы словно вымерли. Ротгар не привык беспокойно расхаживать взад-вперед, но сейчас, ожидая возвращения слуг, просто не находил себе места.

Когда его отец и мачеха умерли, самый близкий ему по возрасту сводный брат Брайт, мрачный и задумчивый юноша, тотчас замкнулся в своем гневе и горе. Правда, в последние годы они как-то сблизились. Син и его сестра, семилетние близнецы, в то тяжелое время до смерти пугали его своими выходками, а ведь в свои девятнадцать ему приходилось отвечать за все.