Стану твоим Безумием - Екатерина Белая

— Её отец чуть не сломал мне жизнь, — еле слышно оправдывался ублюдок.

— Её отец чуть не сломал, а я сломаю, — пообещал, скалясь и швыряя его на пол.

— Он ничего не приобрёл от того, что вынес правду обо мне, я же мог потерять всё! — сплёвывая кровь, закашлялся. — Меня хотели опустить на зоне!

Яхонтов смотрел в бегающие глаза воспалённым взглядом и понимал, что никакие оправдания этому уроду уже не помогут.

Он посмел покуситься на святое. Поэтому получит сполна. Захлебнётся в собственной крови.

Снова приблизившись к Хромову, схватил того за шкварник и волоком потащил на улицу.

— Выпускайте псов, — кинул охранникам, которые молчаливо наблюдали за всем происходящим.

— Что ты хочешь сделать? — истерично выкрикнул подонок, начиная остервенело дёргаться. — Я ещё могу пригодиться тебе! Академик… Это он всё продумал! Это он заставил меня, слышишь?

Спустившись с крыльца, Павел бросил мужчину на землю и, возвышаясь, застыл над ним.

В это время из-за угла показался человек, который вёл на привязи несколько бойцовских собак.

— Чего ты хочешь? — заорал Хирург, бросая отчаянный взгляд на скалящихся животных. — Я дал тебе ценную информацию, черт возьми! Чего ещё ты хочешь?

— Я хочу, чтобы такие мрази, как ты, не топтали землю и не отравляли собой воздух, — процедил ледяным тоном. — А что до твоей информации… — криво усмехнулся. — Я в курсе про Академика. С ним у меня своя игра. А тебе, кажется, уже пора бежать…

Хромов с ужасом посмотрел на человека с собаками и, наконец, понял, какая участь его ждёт.

Из последних сил поднялся на ноги и ковыляющей походкой похромал в сторону ближайших кустов.

Пара секунд, а затем жаждущие крови животные были спущены с поводка, и с громким лаем ринулись вслед скрывшегося из вида Хирурга.

Павел никак не отреагировал на душераздирающий вопль, который разнесся по окрестностям. Лишь по привычке достал сигарету и закурил.

Остался лишь один человек, с кем ему предстояло поквитаться.

Академик.

Открыв глаза, Николь потерянно обвела взглядом окружающее пространство, пытаясь понять, где она находится.

Сознание ещё не до конца восстановилось, но трагичность последних событий уже навалилась тяжёлым грузом, заставляя резко подняться и оглядеться по сторонам.

Практически сразу же увидела Яхонтова, который расположился на небольшом диване и, прикрыв веки, дремал.

Замерев, прошлась взглядом по мужчине, отмечая, что вид у него достаточно измотанный.

На щеках заметно отросла щетина. Складка между бровей стала глубже, а линия рта жёстче.

Павел сейчас выглядел сосредоточенным и собранным. Даже во сне.

Чувствуя непреодолимое желанием дотронуться до него, торопливо начала отсоединять от своих рук различные датчики и трубки, а избавившись от этого всего, соскочила на ноги, пошатнувшись от головокружения.

— Кто разрешал? — услышала недовольный рокот, а в следующее мгновение оказалась подхвачена сильными руками и уложена обратно на кровать.

— Я чувствую себя гораздо лучше, — произнесла с нотками протеста.

Мужчина лишь молча покачал головой, давая понять, что спорить с ним бесполезно. Затем нажал кнопку вызова медперсонала и, нахмурившись, прошёлся по Николь внимательным взглядом.

Его ладонь внезапно накрыла её живот с особой нежностью, даже благоговением, что девушка ощутила, как в горле появляется спазм. Настолько бережным был этот жест.

— Как долго я пролежала здесь? — выдавила взволнованно, накрывая его руку своей. — Малыш…

— С ним всё хорошо, — улыбнулся уголком рта. — Сильный парень. Выносливый.

В голосе Яхонтова звучала неприкрытая гордость, что вызвало у Николь ответную улыбку.

— Думаешь, это мальчик? — спросила, смахивая с глаз влагу.

— Уверен, — хрипло ответил.

На девушку вдруг резко обрушился сильнейший порыв чувств и, выпрямившись, она кинулась к Павлу в руки, судорожно обнимая его и зарываясь лицом в могучую шею.

— Господи! Как хорошо, что ты жив, милый! — всхлипнула, вжимаясь в него всем телом и цепляясь пальцами в рубашку. — Я не верю, что это всё наяву. Столько всего произошло…

Он молчал. Но то, как отчаянно сильно мужчина стиснул её в руках и, уткнувшись носом в волосы, жадно втягивал её запах, говорило о том, что в его душе сейчас тоже творится нечто невообразимое. Что-то, что невозможно передать словами.

Хотя нет, такие слова существуют…

— Я люблю тебя, Павлик, — прошептала, отстраняясь и заглядывая в синие глаза, в которых читала взаимность.

Яхонтов склонился к ней и оставил лёгкий поцелуй на губах.

— Люблю, — твёрдо произнёс, снова целуя. — И походу уже давно.

Последние слова прозвучали с ухмылкой, от чего Николь тихо засмеялась, отвечая на поцелуй.

В этот момент в душе родилась надежда на счастливое будущее. В сердце поселился покой…

— Павел Андреевич, — разрушил их идиллию незнакомый голос, — мне нужно осмотреть вашу жену. Позволите?

— Осматривай, — ответил, отстраняясь от неё с заметной неохотой. — Я пока отъеду ненадолго.

Что-то в голосе Павла заставило Николь напрячься и она схватила его за руку, заставляя остановиться.

— Куда? — пытливо поинтересовалась.

Он ничего не ответил. Лишь бегло коснулся губами её виска и быстрым шагом покинул палату.

— Зачем собрал нас, Яхонт? — задал вопрос седовласый мужчина, самый старший из здесь присутствующих. — Последний раз подобная сходка была лет двадцать назад. Тогда, помню, Мишку Шестипалого к ответу призывали. В этот раз к кому предъявы будут?

Павел обвёл взглядом сидящих за столом людей, которые терпеливо ждали от него ответа.

Молодые и старые, богатые и нищие — всех их объединял один общий статус в криминальном мире. Воры в законе.

У всех была своя история становления. Кто-то начинал с мелкого жульничества, а кто-то грамотно разорял заводы, предприятия, корпорации, воруя по-крупному. Кто-то оставил большую часть жизни на нарах, а кто-то заработал свой авторитет, ни разу не побывав на зоне.

Но все эти люди, так или иначе, чтили воровской кодекс и жили по его правилам, придерживаясь основных понятий.

— У меня есть неопровержимые доказательства нарушения кодекса одним из присутствующих, — уверено произнёс Павел, поднимаясь с места. — Хищение общака.

Произнеся последние слова, заметил, как обстановка за столом резко изменилась.