Город и город - Чайна Мьевилль

Профессор Нэнси по-прежнему не отрывала взгляда от стола.

– Вы думаете, что хоть один иностранец не проламывается? – спросил Буидзе и наклонился к нам, растопыривая пальцы. – А вы всегда поступали только так, как велено? От них мы можем просить только одного – небольшой вежливости, так? А когда собирается компания молодежи, они будут нарушать правила. Возможно, не только взглядами. Но это же умные детишки.

Кончиками пальцев он рисовал карту на поверхности стола.

– В Бол-Йе-ане пересечения здесь, здесь, а в парке – здесь и здесь. И да, вот с этого края он даже заползает в сплошной Бешель. И когда эта компания напивается, или еще что, разве они не подначивают друг друга встать в пересеченном куске парка? И тогда кто знает, не переходят ли они – даже стоя на месте, не говоря ни слова – в Бешель и обратно? Для этого не нужно делать ни шага, если ты в пересечении. Все это здесь… – он постучал по своему лбу. – Ни хрена доказать невозможно. А потом, в следующий раз, они могут наклониться, взять сувенир и отправиться обратно в Уль-Кому с камнем из Бешеля или еще чем-нибудь. Если камень находился там, где они были, когда подняли его, значит, он оттуда, верно? Кто знает? Кто может это доказать? И если они этим не хвастаются, то что вы можете сделать? Даже Пролом не может постоянно следить за всеми проломами. Иначе бы тут не осталось ни одного иностранца. Верно, профессор? – Он посмотрел на нее – не без доли сочувствия. Она ничего не ответила, но смущенно взглянула на меня. – Никто из них не упомянул о Проломе, старший детектив Датт, потому что, черт побери, они виновны все до единого. – Буидзе улыбнулся. – Поймите меня правильно: они просто люди, они мне нравятся. Но не надо придумывать лишнего.

Когда мы провожали их к выходу, Датту кто-то позвонил, и он, что-то бурча, стал делать пометки в блокноте. Я закрыл дверь.

– Это один из милиционеров, которых мы отправили за Боуденом. Он исчез. Они у дверей его квартиры, но там никто не отвечает. Его там нет.

– Они предупредили его о том, что едут к нему?

– Да, и про бомбу он тоже знал. Но он исчез.

– Яхочу вернуться и снова поговорить с тем парнишкой, – сказал Датт.

– С объединителем?

– Ага, с Ярисом. Знаю, знаю, вы сказали, что это не он. Ну, не важно. Он что-то знает, и я хочу с ним поговорить.

– Вы его не найдете.

– Что?

– Удачи. Он исчез.

Он немного отстал и позвонил по телефону.

– Вы правы. Яриса нигде нет. Откуда вы знали? Твою мать, что за шутки?

– Давайте поедем в ваш офис.

– В жопу офис. Он подождет. Повторяю: как, блин, вы узнали про Яриса?

– Послушайте…

– Борлу, меня пугают ваши оккультные способности. Я сложа руки не сидел – когда мне сообщили, что придется с вами нянчиться, я навел справки и знаю, что с вами шутки плохи. Уверен, вы тоже подготовились и в курсе, кто я такой. – (Я должен был это сделать.) – Поэтому я был готов к тому, что буду работать вместе с детективом. Даже с какой-нибудь важной шишкой. Но не ожидал такого мрачного и недовольного типа. Откуда вы знаете про Яриса и почему вы защищаете этого говнюка?

– Ну ладно. Он позвонил мне вчера вечером из машины или, может, поезда и сказал, что уезжает.

Он уставился на меня.

– Какого хрена он позвонил вам? И почему вы не сообщили об этом мне? Мы вместе работаем или как, Борлу?

– Почему он позвонил мне? Возможно, он был не в восторге от вашего метода проведения допросов, Датт. А насчет того, работаем ли мы вместе… Я думал, что я здесь для того, чтобы послушно выдать вам все, что у меня есть, а потом смотреть телевизор в гостинице, пока вы ищете злодея. Когда Боудена ограбили? Когда вы собирались мне об этом сообщить? Вы не очень-то торопились рассказать о том, что узнали от Уль-Хуана на раскопках, а ведь у него должен быть самый жир – он же правительственный агент, верно? Не бойтесь, это ерунда, они есть на каждом общественном объекте. Но мне не нравится, что вы выводите меня из игры, а затем устраиваете это шоу «Как вы могли?».

Мы посмотрели друг на друга. После долгой паузы он повернулся и пошел к краю тротуара.

– Объявите Яриса в розыск, – сказал я ему в спину. – Поставьте метки на его паспортах в базе данных, сообщите в аэропорты, на железнодорожные станции. Но он позвонил мне только потому, что уже был в пути – чтобы изложить свою версию событий. Его телефон, скорее всего, лежит, разбитый, у рельсов где-то посреди ущелья Кучиниса, на полпути к Балканам.

– И что же, по его мнению, произошло?

– Орсини.

Он с отвращением отвернулся от меня и махнул рукой, отгоняя слово прочь.

– И когда вы собирались мне об этом рассказать? – спросил он.

– Я же рассказал, нет?

– Он смылся. Это не наводит вас на мысли? Черт побери, это же бегство виновного.

– Что? Вы про Махалию? Да ладно, какой у него мотив? – спросил я, но тут же вспомнил, что мне сказал Ярис. Она не была в их компании – они ее отвергли. Я помедлил. – Или вы про Боудена? Черт побери, почему и как Ярис мог организовать что-то подобное?

– Оба вопроса: без понятия. Кто поймет этих уродов, – сказал Датт. – У них найдется какое-то бредовое оправдание, какая-то теория заговора.

– Это нелогично, – осторожно ответил я после минутной паузы. – Ну ладно… это он мне тогда звонил.

– Я знал. Вы его покрывали…

– Я не знал. Не мог понять. Он сообщил мне об этом, когда позвонил вчера вечером. Стоп, стоп. Послушайте, Датт: если это он ее убил, то зачем ему вообще звонить мне?

Он уставился на меня. Минуту спустя повернулся и вызвал такси. Открыл дверцу. Я наблюдал за ним. Такси остановилось косо посреди дороги. Улькомские машины сигналили ему, проезжая мимо, бешельские водители тихо объезжали протуб – законопослушно, даже не ругаясь шепотом.

Датт наполовину забрался в салон машины и застыл. Таксист стал против чего-то возражать. Датт что-то рявкнул в ответ и показал ему свое удостоверение.

– Не знаю зачем, – ответил он мне. – Это нужно выяснить. Но то, что он исчез, – это уже слишком, нет?

– Если он замешан в этом деле, то ему нет смысла вообще привлекать мое внимание. И как он доставил ее в Бешель?

– Позвонил своим друзьям на той стороне, и они это сделали…

Я с сомнением пожал плечами – возможно.

– Первую зацепку нам дали бешельские объединители – точнее, человек по имени Дродин. Про ложный след я слышал, но тогда у нас вообще не было следа, с которого можно сбить. Им не хватит ума, да и связей, чтобы понять, какой именно фургон нужно угнать. По крайней мере, такое впечатление произвели те, кого я видел. Да и все равно в их рядах агентов полиции больше, чем всех остальных. Если это сделали объединители, значит, тут замешана какая-то хардкорная группа, которую мы еще не видели.