Богиня песков - Екатерина Смирнова

– Ну…

– А там, где много людей, соблюдающих Закон, он через какое-то время начинает соблюдать сам себя! Все видят, все исполняют.

– Так что… Главное – не боги, а люди? – не соглашался чернявый и опять чесал свою бедную шевелюру. Это не относилось к списку величественных жестов, и Эммале прыснула в кулак.

– Ну, без богов ничего не было бы… Их надо почитать. Но куда им без людей? Кому они будут нести истину? Люди все-таки важнее. Боги получаются из людей.

– А зачем тебе тогда Закон, шерстеголовый?

Паук недовольно зашипел.

Эммале двинулась дальше, но спохватилась. Это же начальник механиков и его помощник, мастер! Другая пара темных братьев, только те были бойцы, а эти – наоборот. Ничего себе, спорщики!

Такими она их видела только один раз – на совете. Впрочем, их сегодня было не узнать. Оба завернулись в какие-то светлые накидки на манер своих признанных вождей, только покороче, мастер не горбился, а кудрявый не хмурился и не ерошил волосы. Все равно как братья, похожи на тех бойцов, потому что оба совсем темные. Эммале никогда не видела, чтобы мастер хоть кому-нибудь смотрел прямо в лицо. А теперь смотрел и не смущался.

И рожи такие вдохновенные стали… Хоть бери черное дерево и статуи руби.

– Вы что это такие красивые? – спросила Левая рука богини.

«Кстати. Левая или правая? Как они меня называют? Может быть, одни так, другие этак? И какие сокровенные места моей подруги я тогда отмываю в минуты отдыха? Тьфу!»

Лысый выступил вперед и начал вещать как можно торжественнее:

– Драгоценная санн! Мы, низкие и недостойные люди, наконец выполнили задание, данное вами нам… То есть нами вам… Тойри, не шипи на меня… Я должен закончить!

– Заканчивай медленнее, медленнее… – пропел Тойри.

– Я тебе сейчас лысину пробью! – рассердилась Эммале. – мне бежать надо, а не болтать с тобой во славу богини!

– Но речь идет именно о славе богини, да выполнит она все, ей самой начертанное – невозмутимо продолжал лысый. Тойри зажал рот рукой и согнулся пополам, стараясь не хохотать. – Чего стоишь! Дай мне чертеж! Так вот, пользуясь своими привилегиями сообщать важные и простые новости, а также разъяснять важные и сложные вещи…

– Какой чертеж! Что вы несете! Заткнитесь сейчас же! А! Стоп! Поняла!

Эммале заметила огромную тростниковую сумку, прогнувшую плетеную стену бедной гадательной палатки, бросилась к ней и немедленно завопила, как хищница, поймавшая добычу. Она поняла, что именно лежит внутри.

Лысый и его подручный покатились со смеху.

– Грабители замковых подвалов! Додумались закончить наконец! Вы это показывали ей?

– Да, да, санн! И ей тоже! И сорока нашим помощникам! И даже рабочим, которые делают машины!

– А теперь показываем вам. И, в точности исполняя ваше желание сделать все и немедленно, просим вас выделить нам четырех ваших помощниц для той работы, которую при всем желании не смогут выполнить наши мастера…

– Видите ли – поддакнул Тойри – такую скважину нельзя пробить, как вы изволили высказаться, немедленно. Воду уже нашел лозоходец, но нужна постоянно применяемая магия, и длинный бур – чанк-чанк-чанк – и сложная машина… или нужно целых три месяца сложной и непредсказуемой работы.

– Тяжелой работы…

– Так что просим, просим, просим вас, уважаемая санн…

Эммале посмотрела на согнувшихся в поклоне насмешников, плюнула, зарычала и развернулась, чтобы уйти.

– А помощниц вы пришлете? – крикнул лысый, разогнувшись не без усилия.

– Пришлю! – прорычала она. – Чтоб вам провалиться!

Сзади донесся хруст и какой-то громкий звук, а потом – нечленораздельные вопли.

Эммале обернулась, убедилась, что яма получилась неглубокая, и торжествующе показала всем кулак. Все-таки механики не боги. И даже не маги. А маги – соль земли.

И водоносный слой.

Толстую, сшитую неизвестно чьими жилами тетрадь ей доставили ночью.

Может быть, это не жилы, думала она, рассеянно отгибая тяжелый лист. Может быть, эти люди делают такие нитки, похожие на жилы, или струны, или тонкую проволоку, но не из металла?

Читать она не умела, но подданным требовалось, чтобы богиня знала все. Вот она и делала вид, что знает все, даже то, что не приходило в голову с облаков, путаясь с ее собственным опытом или словами других людей. Спросит она потом, у знающих людей, когда поймет, о чем спрашивать.

Кто-то взрослый и ехидный шептал изнутри: вот тебе очень хочется спать, хочется попросить помощи – а если не убедить других в своем могуществе, если не разобраться хоть в чем-то, то все, пиши пропало! кто тебе поверит, что ты разумна, что ты богиня? Сиди, разбирайся.

Мысли прочих – и верных, и других людей – все больше напоминали, как говорилось у этих людей, черный суп из погребальных ступ, и ее забавляло, какие они спутанные. То ли дело у нее – все по дорожкам разложено, здесь – ум, здесь – злоба, здесь – доброта, а вот и котел, где варится остальное…

Тьфу! Как ни крути – тоже суп!

– Эй, вы! – крикнула Сэйланн в темноту, откинув занавесь. – Супа! Немедленно! – и принялась листать чертежи, надеясь, что небо ее не оставит.

Кукла принесла с кухни деревянную миску и тут же развалилась на части: видимо, ученица, скрутившая ее, уснула.

Первое, что она поняла – бурдюками эти лодки называли зря. Бурдюк – это что-то мягкое, бесформенное, если налито не до конца. А небесные машины были твердыми, окованными металлическими полосами. Внизу у них была длинная лодка, сзади – плавники, а сверху – большой плавательный пузырь, который тянул машину вверх. Он наполнялся, как теперь было ясно, не теплым воздухом, а газом – сильным газом, которым нельзя дышать, такие газы пробивают себе путь наверх из болота, наполняя воздух страшным запахом. Как огромные болотные пузыри, небесные лодки отрывались от земного дна, чтобы всплыть в мутном нарисованном небе рядом с желтым пятном размытого солнца. Рядом с ними плыли птицы.

Огромными они больше не казались, а уязвимыми их сделал молодой айдорский мятежник, которого она послала идти вслед за Нинто. Еще до появления несчастного парня он говорил ей, что не все в Айдоре, задушенном налогами, готовы содержать огромные верфи.

Именно этот айдорец согласился передать второе письмо – письмо к тем, кого разорил новый план Его священного величества. Когда ночью вспыхнул бунт, он украл большие чертежи и передал их своему брату, он двинулся сквозь переполох, вызванный загоревшимся письмом, которое воспламеняло все, к чему прикасалось – он не дал пожару потухнуть и бежал, унося самое ценное.

Мятежник упорно хотел оставаться безымянным, как ни убеждала его Сэйланн взять какое-то имя, но они с братом были приметны и очень похожи – как будто из одной и той же глины их лепил один скульптор. По настоянию богини им был дан в подчинение отряд айдисов-воинов, которых они обучали. Один брат повыше, второй пониже, и лица тяжелые, широкие, темные. В какой земле рождаются такие? Ясно было, что они не привыкли к пустыне. Их было легко запомнить и отложить это знание в дальние закрома: поэтому она звала их Темными братьями, а после путала с кем-то и забывала.