Фамильный оберег. Камень любви - Ирина Мельникова

Татьяне стало не по себе. С какой стати она сюда явилась? Чего ради торопилась, спешила, снова промочила ноги, заляпала грязью джинсы? Но ведь Анатолий ее позвал, так Ева сказала. И она бежала по лужам, чтобы снова увидеть его. И, честно, почти не думала о своих проблемах. Забыла о страшной буре, даже убийство Федора воспринимала по-другому, словно все самое страшное и неприятное осталось вдруг там, за накрывшей лагерь стеной дождя, за темнотой… И страхи там остались, и боль… Но, оказавшись в палатке, она вдруг поняла, что никуда ей не деться, никуда не спрятаться от тайн, намеков, подозрений, от тех же плохих предчувствий и сомнений.

— Чего застыла? — прошептала Ева и потянула ее за рукав к скамье возле стола.

Но Татьяна присела на стульчик рядом с входом в палатку. Вжалась в угол и притихла. Свет лампы сюда не дотягивался. Отгородившись щитом полумрака от всех находившихся в палатке людей, она чувствовала себя более защищенной. Хотелось хоть ненадолго остаться незамеченной, успокоиться, привести мысли в порядок.

Ева, в отличие от Татьяны, по-хозяйски устроилась за столом и, перебирая какие-то бумаги, успевала шепотом переговариваться с Игорем, присевшим на лавку рядом. Лицо дендрохронолога было встревоженным. Возможно, Ева уже рассказала ему об убийстве Федора, потому что он вдруг отыскал взглядом Татьяну и нахмурился. И сердце ее вновь замерло в тревоге.

В палатке было шумно, говорили хотя и тихо, но все разом. Звуки наслаивались друг на друга, смешивались, терялись. Даже при сильном желании ей не удалось определить, похож ли чей-то голос на голос убийцы. Вдобавок от напряжения заболела голова, и она, прекратив бесполезные попытки, попыталась вникнуть в суть разговора. И ничуть не удивилась, что речь вновь шла о кыргызах.

— Миллер[26]писал о войнах с сибирскими обитателями весьма правдиво, без прикрас и оглядки на другие мнения. — Анатолий говорил быстро и немного запальчиво: — Во-первых, потому, что на руках у него были подлинные документы, в которых эти сражения и столкновения с большой долей достоверности описывались. Во-вторых, он был порядочным человеком и честным ученым. Политика его не интересовала. Именно честность толкнула его вступить в дискуссию о происхождении имени и народа русского. Миллер сразился с самим Ломоносовым и крепко от этого пострадал.

— Согласен! — кивнул молодой человек в очках, худой и сутулый. — Но все началось позже, когда Карамзин сапогом наступил на сибирскую историографию. До конца девятнадцатого века историки действительно почти ничего не писали о походах русских за Урал, о присоединении Сибири. Получалось, что Россия успешно прирастала новыми огромными территориями со своими народами, несметными богатствами. А как это происходило, каким потом-кровью, потерей скольких человеческих жизней доставалось, об этом или скупо в редких статьях, или вообще — ни гугу…

— Конечно, — вступила в разговор одна из музейщиц, — Карамзина долго опасались критиковать, потому и не писали объективно о завоевании Сибири. Даже роль Ермака замалчивали, чего, мол, выпячивать его подвиги.

— Странное дело, как можно обойтись без Ермака, не оценить его роль в завоевании Сибири? — живо подхватил ее мысль археолог в очках. — Получается, что до недавнего времени отрицалось не только наличие сложившихся сибирских государств и сложно устроенного общества, но и сопротивление сибирских народов русским завоевателям. А ведь это сопротивление было долгим и упорным. Где-то десятки лет, а где-то и сотни…

Анатолий мрачно сверкнул глазами на собеседника, махнул рукой.

— В академической науке эта теория усердно взращивалась до революции и после усиленно культивировалась советскими историками. Чаще мы занимаемся вещами, которые вне исторической мифологии. Тут уж ни отнять, ни прибавить. Откуда взяться предвзятым гипотезам относительно керамики, бронзовых ножей или бляшек из курганов, погребальных кострищ или тагарских могильников? Что родилось из археологических раскопок, то и выросло. Тагарские курганы с захоронениями воинов не опровергают, но и не подтверждают идею мирного и добровольного вхождения в состав России, потому что там — железный век, и никакого отношения к ней не имеет. Но материалы наших раскопок как раз опровергают теорию мирной крестьянской колонизации Сибири. Так что шишек от оппонентов не миновать!

Он снова обвел всех строгим взглядом и произнес:

— Оставим пока наши споры! Я вас собрал по другому поводу…

— К нам едет ревизор? — буркнул археолог в очках.

Анатолий не поддержал шутку.

— Прежде всего нужно подумать, как пережить эту ночь. В лесу сейчас очень опасно. Много бурелома. Раскоп тоже крепко пострадал. Воды там по колено. Бровки кое-где размыло. Утром уже установим помпу, будем воду откачивать. Сейчас наша задача — не допустить, чтобы люди шатались по лесу без надобности. Дров должно хватить до утра, но костры до неба не жечь. Главное — обсушиться и приготовить горячий ужин. На полевой кухне не получится, нет топлива. Придется варить на кострах. Кулеш какой-нибудь по-быстрому или кашу, чтобы накормить людей. Пал Палыч так и не объявился, видно, буря в пути застала. Но я распорядился установить те палатки, что есть в резерве. И то хорошо — ночевать будем не под открытым небом.

— В тесноте, да не в обиде, — хмыкнул кто-то. — Теплее будет!

— Анатолий Георгиевич, — подняла руку одна из музейщиц, — всем понятно, переночуем! Впервой, что ли?! Но вы скажите, почему молчите о том, что домовину уже подняли и отнесли в камералку? Скрытно, втайне от остальных. Почему до сих пор нас держат в неведении, отчего копатели охотились за нею? Или это меры предосторожности? Вы нам почему-то не доверяете?

Собравшиеся глухо зашумели, взгляды скрестились на Анатолии.

— И правда, — подал голос археолог в очках, — тайны мадридского двора какие-то. Так ведь не делается…

— Домовина и есть тот главный повод, по которому я вас собрал, — насупился Анатолий. — Да, пришлось поднимать и вскрывать домовину в камеральной палатке. Потому что есть на то основания. Вы в курсе, что черные копатели напали сегодня на Бориса? Пролилась кровь. По этой причине мы вынуждены были действовать быстро…

— И тайком! — пробурчал кто-то. — С каких это пор в экспедиции стали делиться на своих и чужих?

— Выбирайте выражения! — гневно сверкнул глазами Анатолий. — Хотите обвинить, что я решил присвоить открытие себе? Да, в домовине мы обнаружили неплохо сохранившийся костяк молодой женщины. Судя по органическим остаткам, деталям одежды и доспехов — кыргызской княжны.

Взволнованный гул голосов заглушил его слова. Анатолий поднял руку, и шум мгновенно смолк.

— Находка, конечно, необыкновенная! Но есть основания считать, что среди нас завелся предатель, который не просто сливает информацию черным копателем. Хуже того, он еще и убийца!..