Вернуться по следам - Глория Му

– Спасибо, – выдохнула я, а он кивнул и ушел, все так же улыбаясь в бороду.

Я отправилась на поиски пресловутого книжного заповедника, про себя повторяя, чтобы не забыть: «Булгаков, «Мастер и Маргарита», Булгаков. Михаил. Афанасьевич».

До этого момента я шла даже не на охоту – так, на разведку, теперь же я точно знала, какая книга мне нужна, да что там нужна – необходима.

Поплутав некоторое время по тихим зеленым улочкам с запущенными пятиэтажками, я выбралась наконец к искомой аллейке, прошла сквозь строй гипсовых пионеров и уперлась в круглое строение без окон и крыши. Летний кинотеатр? Маленький стадион? Черт его знает.

Я двигалась вдоль белой слепой стены, бездумно трогая пальцами теплую облупившуюся штукатурку, и наткнулась на вход – огромные ворота. Их, вероятно, перекрашивали много раз прямо поверху, краска облезала, сворачивалась спиральками, обнажая предыдущий слой, поэтому они были пятнистыми, сине-зелено-охристыми.

По доброй советской традиции ворота были намертво заколочены, внутрь вела маленькая калитка сбоку, она была открыта, рядом стоял человек в парусиновой кепке и продавал билеты.

Билет стоил рубль – целое состояние, но делать было нечего, иначе пробраться в эту цитадель не представлялось возможным – высокая, сплошная, гладкая стена. Я заплатила и вошла.

Я сделала шаг, и меня ослепило солнце. Солнце отражалось от белой вогнутой стены (все-таки кинотеатр, подумала я), плясало на высоких, истертых ступенях-сиденьях этого странного амфитеатра, гуляло по чахлой травке в центре (или стадион?).

Людей было довольно много, кто-то задумчиво бродил, кто-то сидел на ступенях у раскинутых тряпиц, на которых лежали альбомы с марками, кляссеры с монетами, значки и – ура! – книги.

Я и сама побродила, примериваясь, прислушиваясь, прицениваясь, трогая робко корешки книг, но пока не смея взять и раскрыть. Они все были здесь, мои старые друзья – Дюма и Даррелл, Шекспир и Мэлори. Все.

– Ищете что-нибудь, барышня? – неожиданно спросил очкастый красноносый дядька, похожий на помесь грача и ящерицы.

Я вдруг испугалась, что забыла название книги, но губы послушно произнесли:

– «Мастер и Маргарита» Михал Афанасьича Булгакова…

– «Мастера» у меня нет, – огорченно сказал красноносый. – А вам, милая моя, не рано ли читать такие книги?

– Как это – рано? – удивилась я. Много чего мне было «рано» по словам взрослых – гулять одной, готовить борщ, ездить верхом и дерзить старшим, но читала я всегда что хотела, и никого это не беспокоило.

– Это очень сложная книга, а вы ведь еще ребенок и многого не поймете…

– Ну, потом пойму. – Я легкомысленно пожала плечами. – Знаете, мой папа часто мне говорил вещи, которых я не понимала, потому что была маленькой. А теперь они иногда так всплывают, знаете, – бац! – и все понятно. Иногда это бывает очень кстати. – Я улыбнулась и собиралась уйти, ведь у него не было нужной книги, но дядька задержал меня.

– Погодите. Может быть, вы и правы. – Он обернулся к своему соседу и попросил: – Серега, присмотри за моей барахолкой, я сейчас. – А потом снова мне: – Пойдемте, я отведу вас. Она почти наверное есть у моего приятеля.

Мы поднялись вверх на несколько ступеней, и мой провожатый подошел к маленькому пыхтящему человечку, вытирающему пот со лба большим клетчатым платком.

– Аарон Моисеевич, дорогой, я привел вам покупателя! – прокричал мой дядька почему-то ярмарочным, придурочным голосом.

Аарон Моисеевич открыл личико и оказался типичным евреем из анекдота – печальноглазым, свирепоносым, с густыми, подвижными бровями.

– Чем могу помочь, дорогая?

Но вот те раз, он совсем не картавил, ну ничуточки. Говор был ровным, а голос – густым, глубоким и звучным, словно он украл его у какого-то русоволосого гиганта.

– «Мастер и Маргарита» Михал Афанасьича Булгакова…

Брови Аарона Моисеевича с некоторым сомнением поползли вверх, но мой красноносый, проникшийся ко мне почему-то добрыми чувствами, поспешил заверить его:

– Согласен, барышня молода, но, видимо, знает толк в литературе.

Аарон Моисеевич вернул брови на место и, порывшись в чемоданчике, стоявшем рядом, извлек толстенный том.

– Здесь «Мастер» и «Театральный роман», и еще рассказы, – пророкотал он, – десять рублей.

«Десять рублей!» – меня поразила молния. Столько у меня не было – ведь рубль я отдала за вход. Чуда не произошло.

– Простите, наверное, в другой раз. – Я обреченно покачала головой и повернулась, чтобы уйти, но красноносый снова остановил меня.

– И много не хватает? – участливо спросил он.

– Рубль за вход…

– И неужели же вы, жадный иудей, не уступите ребенку рубль? – опять проорал мой дядька петрушечьим голосом.

– Как же можно при такой тяге к знаниям? И ви могли это за меня подумать? – кривляясь, взвизгнул в ответ Аарон Моисеевич, и они оба расхохотались, глядя на мое ошарашенное лицо.

В моей душе вспыхнула безумная надежда.

– Правда?

– Конечно, деточка, – снисходительно улыбаясь, ответил Аарон Моисеевич, – тут вам не магазин. Держите.

Зажимая драгоценную книгу под мышкой, я выскребла деньги из кармана и вручила их моему доброму гению. Я даже нашла в себе силы не порскнуть сразу оттуда прочь, унося добычу домой, а чинно посидеть и поболтать с любопытными и любопытствующими Аароном Моисеевичем и Андреем Викторовичем (так звали красноносого, впрочем, он предпочитал откликаться на совершенно кошачью кличку Шкарик – производное от фамилии Шкаринцев. Даже я так звала его впоследствии).

Мы сидели на каменной ступени и слушали треп Шкарика – Аарон Моисеевич так же, как я, был не из болтливых.

Шкарик читал сопромат в институте машиностроения, собирал монеты, пил, и от него ушла жена. Здесь он знал всех, показывал мне торговцев книгами, удивлялся, что я не интересуюсь марками и значками, как другие дети.

Я слушала его, перебирая свободной рукой книги в чемодане. Некоторые из них были мне незнакомы, я показывала их Аарону Моисеевичу, он кивал, я доставала книгу и быстро пролистывала. Да, похоже, придется ограбить банк – даже в этом небольшеньком чемоданчике было с десяток книг, которыми мне не терпелось завладеть, и где, скажите, взять столько денег?

Аарон Моисеевич оказался на редкость наблюдательным человеком и неожиданно ответил на мои мысли:

– Мы спекулянты, деточка. Книги можно выменивать, можно искать в «букинистах» – там гораздо дешевле.

Не прерывая болтовни Шкарика, мы стали тихо беседовать. Аарон Моисеевич, припоминая, писал на листке из блокнота адреса магазинчиков, торгующих подержанными книгами, рассказывал, как куда добраться.

Это было очень полезно и интересно, только вот выкупленный из чемоданчика Булгаков жег мне руки, так что я решилась распрощаться со своими новыми приятелями и помчалась домой.