Киберсайд - Алекс Савченко

Джеймс отступает на шаг, кивает, поднимая вверх руки.

– Ладно, Хэнк. Я все понял. Это же круто. Давай сделаем по-твоему. Давай сыграем в эту игру.

Гнев Хэнка сразу же сменяется доброжелательной, безмятежной улыбкой. В сочетании с его пристальным взглядом немигающих глаз эта улыбка ужасна. Король хлопает в ладоши. Одинаковые бесцветные шахматные фигуры выстраиваются в ряд на сетке пола.

– Отлично! Теперь я добавлю немного красок в нашу игру. Что может быть лучше для демонстрации битвы в Киберсайде, чем Вавилон против Метрополиса? Ты же знаешь, как эти двое всегда ссорятся. Итак, вот вам небольшой сюжетный поворот: каждая фигура на самом деле представляет кого-то – от Донована Крейза до компании Тома Симмонса.

Фигуры, стоящие ближе к Джеймсу, становятся фиолетовыми, а ближе к Хэнку – белыми. Король жестом указывает на фиолетовые:

– Учитывая, что ты уже работаешь с Донованом, мне кажется, что лучше всего отдать тебе его людей.

Молчун дотрагивается до самой близкой фигуры, и в его голове вспыхивает образ: охранник в Вавилоне патрулирует улицы Северного Голливуда.

Хэнк продолжает:

– Ну-ну. Вы должны услышать все, прежде чем мы начнем. У меня есть доступ к каталогам по всему Киберсайду. Все, что происходит на доске, происходит с этими людьми в реальном времени.

Несмотря на живость образов, Джеймс не может скрыть своего недоверия:

– Это невозможно. У тебя нет доступа к другим доменам.

Этот комментарий, кажется, раздражает Хэнка, и он тычет пальцем в Молчуна:

– Не стоит недооценивать то, что я могу сделать с этим замком. Донован и Симмонс всегда недооценивали меня. Не обманывайся, Джеймс. Я имел дело с достаточным количеством сторонних разработчиков, чтобы иметь бэкдоры в программном обеспечении других людей. Это реальные люди, и я настоятельно рекомендую вам начать относиться к происходящему серьезно.

Слова Хэнка, кажется, вывели Матильду из ступора. Она издает какой-то звук позади него и делает шаг вперед, чтобы встать рядом.

– Нет! Довольно! Ты не можешь так обращаться с людьми, чудовище!

Джеймс протягивает руку, чтобы остановить ее, но уже слишком поздно.

Матильда бросается на Хэнка, вытаскивая ножи. Король Шпиля остается спокойным и немигающим, даже когда она делает выпад для убийства. Он улыбается, когда невидимый барьер замораживает Матильду в воздухе, со сверкающими клинками в обеих ее руках.

Не зная, что сказать, Джеймс смотрит на бывшего топ-менеджера «Фолл Уотер Лэйк», облаченного в королевские одеяния.

– К чему весь этот спектакль, Хэнк?

Правитель двигается вокруг Молчуна с задумчивым видом.

– Я пытаюсь напомнить тебе, Джеймс, что строить миры и играть в бога – значит не только создавать. Но и разрушать тоже. Если вы хотите перестроить этот мир, докажите, что у вас есть все, что нужно.

Джеймс долго смотрит на Матильду в ее безмолвном оцепенении, а затем молча снимает куртку и кладет ее на пол. У него появляется тошнотворное чувство, граничащее с отчаянием, что его друг действительно безнадежен – но он все еще не хочет от него отказываться.

Засучив рукава, он пытается вспомнить стиль игры своего соперника. Хэнк возбужденно кивает:

– Хорошо. У тебя есть первый ход.

Молчун сканирует доску.

– Пешка, е2 – е4.

Изображение появляется на поверхности фигуры, когда она движется вперед. Джеймс видит охранника компании, проходящего по поезду в Вавилоне.

По ту сторону доски на полу тронного зала Хэнк качает головой.

– Предсказуемо, как всегда. Пешка, B7 – B6.

Названная часть загорается. Инженер Анклава останавливается, чтобы выпить кофе. Игра продолжается, соперники не уступают друг другу, пока Джеймс, наконец, не начинает первую атаку:

– F3 – E5, конь берет пешку.

Пешка – низкопробный силовик из организации Симмонса – плетется из бара пьяный. Когда он спотыкается в переулке, двое невидимых мужчин хватают его и наносят несколько стремительных ударов ножом. Это жестокость, произвол, порок, бессмысленное действо, заканчивающееся в считаные секунды. Джеймс вдыхает запах мокрой мостовой и слышит последние хриплые вздохи мужчины, оставшегося умирать в куче мусора. Он шатается, старается сохранить равновесие и тяжело падает на одно колено на пол тронного зала убийцы.

– Что только что…

Хэнк качает головой, издавая разочарованный насмешливый звук.

– Я же говорил тебе, Джеймс, что каждая фигура – это жизнь. Ты должен был слушать меня внимательнее, быть осторожнее со своей доской. С7 – F4. Белая королева берет слона.

– Подожди, подожди! – протестует Джеймс, вытягивая вперед руку, как бы защищаясь от удара.

Сидя в ресторане, один из помощников Донована разговаривает по телефону. Ничего не замечает. Ни официанта, который приносит ему еду, ни странного вкуса. Сначала. С бульканьем мужчина падает на стол, разбрасывая посуду, тарелки и еду во все стороны. Он быстро, смутно осознает лица испуганных посетителей, оборачивающихся, чтобы посмотреть на его тяжелое положение.

Даже после того, как сцена полностью исчезает, Джеймс все еще может чувствовать смятение и страх в глазах убитого. Последние мгновения. Холодные, угасающие, призрачные миазмы меди, озона и…

– Это… это неправильно, Хэнк.

Хэнк скрещивает руки на груди.

– Как же так, Джеймс? Ты никогда не уклонялся от убийства. Напротив, как Молчун, я бы сказал, что ты действовал довольно агрессивно. Это твоя миссия – прерывать жизни других с особой жестокостью.

Голос Джеймса дрожит:

– Это совсем другое. Я сражался с работорговцами. С монстрами…

Хэнк смотрит на Матильду, застывшую в своем порыве убить.

– Хммм… вот как?

Рука Джеймса дергается, давление в его голове поднимается. Он может видеть SMG на полу рядом с ним и четко и ясно представляет себе самое быстрое решение текущей проблемы. Он отталкивает эту мысль, но теряет ладью, отвлекшись. Где-то в Вавилоне взрыывается заправочная станция корпорации, прихватив с собой ночного сторожа. Из-за этой потери обоих охранников застрелили, прям на посту.

Хэнк недовольно стонет:

– Ты оказываешься неумелым противником, Джеймс. Ты всегда бросал мне что-то похожее на вызов. – Он сканирует доску. – Если не считать того, что в Вавилоне слишком много трупов, у тебя нет никакой стратегии.

Джеймс чертыхается. Хэнк смеется:

– Не торопись, Молчун. Здесь нет шахматных часов. Нет смысла торопить события.

Джеймс пристально смотрит на мужчину напротив.

– Это человеческие жизни.

Голос Хэнка холоден и тверд, он смотрит не мигая, как рептилия: