Внутренняя война. Том 1 - Стивен Ридер Дональдсон

Оказывается, Эстия совсем не знала своей матери, она поняла это вдруг, за последние несколько дней, которые они провели вдали от всех, кто мог бы передать слова королевы её мужу.

Эстия была не единственной, кто слушал речь королевы с изумлением. Принц Джаспид вдруг захлопал в ладоши и направился к их небольшой группе. Оказавшись перед королевой, он, весь покрытый зловонной грязью, низко поклонился, галантно взял её руку, поднёс к губам и поцеловал.

– Хорошо сказано, Ваше Величество, – заявил он, выпрямляясь во весь рост. – И ещё раз повторю: хорошо сказано!

Широко улыбнувшись, принц добавил:

– Кто бы мог догадаться, что в Амике живут такие женщины?

Кто-нибудь другой мог бы добавить: «… и что король Смегин женится на одной из них». Но принц не сказал этого. Он был хорошо воспитан.

Щёки королевы Рубии окрасились неожиданным румянцем. Однако прежде чем она нашлась, что ответить принцу, тот повернулся к Эстии.

– Мой брат, – произнёс он таким тоном, будто старался подавить смех, – на самом деле лучше, чем Вы думаете, Ваше Высочество.

В его улыбке не было и намёка на презрение или ехидство. Да и по чертам его лица было видно, что принц не способен испытывать подобные чувства. Нет, его взгляд сиял признательностью. Принц был красив – это отмечал каждый, – но с той же очевидностью можно было утверждать, что эта красота была ему самому безразлична.

– Если Вы хотя бы наполовину соответствуете тому впечатлению, которое производите, то мой брат рядом с Вами станет только лучше.

Отвесив ещё один поклон, Джаспид развернулся и направился к своему отряду.

К счастью, он не стал целовать ей руку. В противном случае он рисковал бы вызвать приглушённое хихиканье со стороны её младших сестёр.

С таким видом, будто не произошло ровным счётом ничего неординарного, королева Рубия снова обратилась к земскому начальнику:

– Кстати, о принце Бифальте, – произнесла она с лёгкой суровостью в голосе. – Признаюсь, я разочарована. Я надеялась, что жених захочет поприветствовать свою невесту. Может быть, у него появилось какое-нибудь срочное дело?

В тоне королевы читалось: вот как он пытается обеспечить мир? Какое срочное дело может быть важнее его обязательств перед моей дочерью?

Принцесса Эстия, к собственному удивлению, кивнула.

– Ах да, принц Бифальт. – Земский вздохнул, но не заметно было, чтобы вопрос смутил его. – Герой дня. У него свой путь и свои причины. Без сомнения, он находит их верными. Впрочем, признаюсь, иногда он сбивает меня с толку. Но Вы можете быть уверены: он покажется, когда решит, что на то пришло время. В его собственных глазах он не нарушает своего долга.

И земский указал на ворота в тяжёлой крепостной стене, проход в главное укрепление короля Аббатора.

– Не соблаговолите ли пройти внутрь, Ваше Величество? – спросил он. – Крепостной двор сейчас пуст, будьте уверены, Вас никто не побеспокоит после долгого путешествия – ни один «поклонник». Никто, кроме меня, не потребует Вашего внимания. Конечно, до встречи с королём Аббатором.

Да, Ваша свита может проследовать за нами. Позвольте нам проявить своё гостеприимство и к ним. Ведь вскоре, без сомнения, Вам потребуется их помощь. Наши слуги отнесут Ваш багаж в покои.

Королева в ответ ещё раз присела в реверансе и повторила:

– Благодарю вас. Вы очень любезны, господин земский начальник. Моим дочерям нужно поесть и отдохнуть. Да и я сама после городского шума буду рада тишине.

Она кивком показала командиру амиканского эскорта, что всё в порядке. Один из его людей открыл дверь второго экипажа, чтобы горничные и остальная прислуга могли выбраться наружу. Мгновение они всё же колебались, боясь ступить на чужую землю и войти в Кулак Беллегера, окружённые стволами вражеских винтовок. Но почти сразу заметили, что королева Рубия и принцессы держатся спокойно и уверенно. Амиканские солдаты стояли настолько невозмутимо, насколько это было возможно в стенах замка, принадлежащего их древнему врагу, где у каждого находящегося в поле зрения воина на плечевом ремне за спиной висело ружьё. Правда, после приветствия земского начальника прислуге было проще справиться со своими страхами, и, выбравшись, наконец, из экипажа, свита проследовала за королевой.

Пока земский разговаривал с амиканскими слугами, королева Рубия повернулась к Кротости и Робости. Взяв дочерей за руки, она нежно ободрила их:

– Время пришло, девочки. Вскоре мы сделаем то, чего амиканцы не могли сделать целую вечность. Мы встретимся с королём Беллегера, доставившим вашему отцу столько неприятностей. Это просто поразительно! В Жажде Амики после нашего возвращения все, кого вы знаете, и многие из тех, кого вы не знаете, захотят в подробностях услышать о вашем приключении. Поверьте мне, они будут убиты наповал рассказом о вашей смелости и ваших идеальных манерах.

Удовлетворённая произведённым на дочерей эффектом – напряжение их ушло, а в глазах появились признаки радости, видимо, принцессы уже начали обдумывать описанные матерью перспективы, – королева вновь обратилась к земскому. Рук дочерей она так и не выпустила.

– Мы готовы, земский начальник, – сказала она ему.

Выразив удовольствие выпавшей ему честью, пожилой советник провёл своих подопечных через ворота в крепостной двор – в Кулак Беллегера.

Королева Рубия была права: они стали первыми амиканцами, вошедшими туда с самого начала войны.

Сам этот факт тоже был своеобразной формой ухаживания. Эстия поняла это намного позже, но такая непроницательность была ей простительна, ведь тогда она испытывала слишком сильный страх, чтобы вообще что-нибудь понять.

В то время, однако, Эстия меньше своих служанок и слуг, и даже меньше своих сестёр была встревожена тем фактом, что являлась одной из первых амиканок, рискнувших войти в Кулак после войны, длившейся несколько поколений. Принцесса больше боялась той мысли, что всё укреплялась в ней с тех пор, как экипаж въехал в Отверстую Длань. Её мать выразила эту мысль за неё. «Теперь ты будешь вести эту борьбу». Скоро, возможно, уже через два часа, настанет то время, когда будущее Эстии сосредоточится в её собственных руках, никто не сможет больше решать за неё, она начнёт говорить от собственного имени – сама.

Время, когда ей придётся что-то противопоставить ложной вере принца Бифальта в то, что он сможет достичь мира, женившись на ней.

* * *

Королева сказала, что хочет побыть в тишине. Тишина требовалась и принцессе Эстии. Тишина и одиночество, чтобы спокойно подумать. Но ни того ни другого в их покоях не нашлось. Кротость и Робость носились из комнаты в комнату, ужасаясь отсутствию привычной им роскоши. Горничные и слуги суетливо обустраивались и разбирали доставленный багаж. Королева Рубия тоже и не думала отдыхать. Она взялась за самое привычное для неё дело: стала перебирать одежду и украшения, откладывая то, что они с дочерьми наденут на встречу с королём Аббатором, а когда ей удалось заставить своих девочек посидеть неподвижно, занялась их макияжем: после долгого путешествия их лица потеряли свою свежесть. А ещё вся компания была жутко голодна. Даже к Эстии, которой до этого казалось, что она не сможет взять в рот ни кусочка, вернулся аппетит.