Внутренняя война. Том 1 - Стивен Ридер Дональдсон

Принц Джаспид, широко улыбнувшись, вернулся на своё место во главе отряда.

В этот момент принцессе Эстии захотелось увидеть улыбку принца Бифальта. Улыбка его брата вселяла надежду. Веселья – через край, и ни капельки злобы. Если её будущий муж улыбается так же…

* * *

По-видимому, экипажи и военный отряд в этой части Отверстой Длани встречались не каждый день. Пока карета медленно продвигалась вдоль переулков, Эстия заметила, что люди спешат из своих домов, чтобы взглянуть на прибывших. Большие экипажи и сопровождавшие их гвардейцы невольно оттесняли зрителей к стенам жилищ, но жители трущоб не расходились, наоборот, они всё прибывали и прибывали, и толчея усиливалась. Женщины в рваных юбках и запачканных блузках, с чумазыми лицами и спутанными волосами; измождённые мужчины, одетые в самые причудливые лохмотья – в то, что сумели отыскать, дабы прикрыть свои мускулистые руки и выпирающие рёбра; юноши и девушки, по виду которых можно было подумать, что для поддержки своих семей им приходится рыться в мусорных кучах или продавать себя в переулках. А толпа всё не убывала. Там были и дети – и Эстии сделалось дурно, но не от окружавшего её зловония, – маленькие мальчики и девочки в рубашках до колен или совсем голые. Все в чём-то перепачканные. С раздутыми от голода животами, их ноги казались слишком тонкими, чтобы выдержать тяжесть их тел. Эстия видела детей в Жажде Амики и вокруг неё, видела, как в их глазах горел огонёк любопытства и озорства. В Отверстой Длани дети наблюдали за экипажами с застывшим, пустым от непроходящего голода взглядом. Можно было бы выбрать с полдюжины из них, но среди выбранных не нашлось бы ни одного со здоровыми зубами.

На мгновение внимание принцессы привлекла полуодетая молодая женщина с чертами запуганной старухи, рядом с ней, по колено в сточных водах, стояла трёхлетняя девочка. Ребёнок сосал большой палец матери, словно это была единственная пища, которую он когда-либо знал. Широкие глаза девочки, не моргая, следили за королевским экипажем.

– Мама! – взвизгнула Робость. – Заставь их уйти! Они ужасные!

– Безобразные! – добавила Кротость. – Это оскорбление. Забери нас домой! Мы не можем оставаться здесь!

– Девочки! – Впервые в своей жизни Эстия услышала, чтобы мать прикрикнула на них. – Имейте хоть каплю разума! Это беллегерцы. Они могут вас услышать!

Скорее тон королевы Рубии, чем её слова, заставили Кротость и Робость задрожать и спрятаться в углу кареты. Принц Джаспид, возглавлявший эскорт, радостно воскликнул:

– Хорошо сказано, Ваше Величество!

Эстия, принцесса Амики, обнаружила, что переводит взгляд с матери на сестёр, будто никого из них никогда не видела раньше. Но в эти мгновения принцесса поняла очень важную вещь: она заметила, что слишком сильно была похожа на сестёр и слишком мало – на королеву.

Однако прошли годы, прежде чем она поняла себя достаточно хорошо, чтобы догадаться: её первое появление в Кулаке Беллегера, дорога через Отверстую Длань – всё это было частью ухаживания. Тяжёлое положение людей этой страны сделало то, чего не сумел сделать сам принц Бифальт: оно отвлекло её от привычного видения войны. Оно показало ей, что бедность – это не просто слово. Это другое имя для страдания.

* * *

По мере того как экипажи и их сопровождение мучительно продвигались в сторону старых городских укреплений, внешний вид домов постепенно улучшался. Сначала появились стены, целиком сколоченные из досок, затем грубые угловые камни, а затем и настоящие двери, закрывающие входы вместо занавесей из ткани или кожи. Некоторые из строений стояли отдельно, не опираясь на своих собратьев. То тут, то там виднелись выцветшие вывески над дверями магазинов.

Дорога постепенно расширялась. Через некоторое время она уже походила на настоящую улицу. Вместо грязи появился песок – за дорогой следили. Временами сточные канавы по бокам были настолько глубокими, что отходы уже не вытекали наружу. Пахло теперь не так отвратительно. И кавалькада двигалась немного быстрее.

Но на широкой улице помещалось больше жителей Отверстой Длани. Вскоре с обеих сторон эскорта и кареты стояли целые толпы горожан. В отличие от тех, кого Эстия видела раньше, эти явно лучше питались и одеты были приличнее. Они и выглядели крепче. А ещё их больше интересовало необычное зрелище – амиканская королева с дочерьми. Вокруг экипажей стал подниматься шум: мужчины и женщины разговаривали друг с другом, выплёскивали свои чувства и звали соседей и знакомых. И вот Эстия услышала гул нарастающего гнева.

Он становился всё громче и громче, пока не превратился в настоящий рёв. Началось беспорядочное скандирование, повторяющийся возглас «амиканцы!». Слово это произносилось так, будто оно было скверным ругательством. Одни кричали: «Грязь!» А другие более откровенно: «Шлюхи!»

Кротость и Робость побледнели. Они сидели на своих местах, боясь пошевелиться.

Внезапно принц Джаспид остановил отряд.

– Хватит! – взревел он, обращаясь к толпе. – Глупцы! Вы хотите возобновить войну? Разве вам недостаточно пролитой крови, или вы мало потеряли своих близких? Так вы проявляете уважение к королю Аббатору и принцу Бифальту, которые дали вам надежду на мир? Будут ли они рады услышать, как вы относитесь к женщинам, доверившим нам свою жизнь.

Похоже, шпионы короля Смегина были правы. Младшим братом принца Бифальта и в самом деле восхищались. Его упрёк заглушил крики. На мгновение наступила полная тишина. Принцесса Эстия слышала только удары собственного сердца и всхлипывания сестёр. Но вот подданные короля Аббатора опять начали переговариваться, и опять поднялся шум. Но теперь они разговаривали вполголоса. Криков больше не было, никто не скандировал, не оскорблял амиканок. Люди оставались угрюмыми – такие же угрюмые лица были и у конвоя, – но вспышки гнева прекратились.

– Видите, девочки? – мягко сказала королева Рубия. – Мы в безопасности. Принц знает своих людей. Он знает, как нас защитить.

Кротость и Робость с плачем бросились в объятия матери, ища успокоения. Но Эстия, едва дыша, осталась на своём месте. Она совсем не ожидала такого поворота событий. Прежде она говорила себе, что вытерпит этот брак. Но она никогда и не думала, что делать, если подданные принца Бифальта не вытерпят её.

Она должна была принять решение.

Она не могла себе представить, что кто-нибудь назовёт её шлюхой.

* * *

Когда отряд миновал ворота старого города, толпы людей растворились. Здесь за порядком следили гвардейцы короля Аббатора. Экипажи с грохотом катили вверх по мощёным улицам вдоль домов, напоминавших скромные версии амиканских богатых поместий. Здесь жили чиновники и помощники короля, торговцы, когда-то бывшие богачами, а также магистры и кузнецы – куда же без них? Эстия почти на каждом углу встречала постоялые дворы и таверны, процветающие или, в большинстве случаев, запущенные и подозрительные. Когда-то давно, очевидно, торговля шла полным ходом. Теперь же многие торговцы закрыли свои лавки за неимением либо товаров на продажу, либо беллегерцев, способных эти товары покупать. А те лавки, которые ещё были открыты, выглядели убогими и запущенными. В дверях конюшен маялись без дела конюхи, надеясь, что сегодня им повезёт, и они получат работу, а за неё – деньги, которые в этой жизни им удавалось держать в руках не очень-то часто.