Верные, безумные, виновные - Лиана Мориарти

Вид хлопнул себя по колену и загоготал. Клементина с Сэмом немного испуганно захихикали, Эрика нахмурилась, а бедный Оливер покраснел.

– Ну ладно, – сказала Тиффани. – Пожалуй, хватит об этом.

Вдруг раздался пронзительный вопль:

– Мама!

Шел такой сильный дождь, что Клементина не услышала, как открылась входная дверь. И подскочила, увидев, как на пороге комнаты Холли материализовался Сэм, в совершенно мокрой рубашке в тонкую бело-голубую полоску, прилипшей к телу.

– Ты до смерти меня напугал! – сказала она, прижимая руку к сердцу. – Почему так рано пришел?

Она понимала, что это прозвучало как обвинение. Может быть, следовало сказать: «Какой приятный сюрприз!» А потом ласково добавить: «Почему так рано, милый?»

Она никогда не называла его «милый».

Сэм подергал свою мокрую рубашку.

– Что ты делаешь? – спросил он.

– Да вот ищу кое-что. Как обычно.

Она сидела на кровати Холли, разложив перед собой ворох одежды и пытаясь найти земляничную кофточку Холли – белую футболку с длинным рукавом и огромной земляничиной спереди, которая прямо сейчас понадобилась Холли и которую, разумеется, было никак не найти.

Она ощущала странную скованность. Не могла вспомнить, как у них бывало прежде – вскакивала ли она на ноги при виде Сэма, целовала ли при встрече? Удивительно, что она даже соблюдала этикет при встрече с мужем.

Ей не слишком хотелось обнимать его, такого мокрого. Никого в Сиднее дождь уже не удивлял. Надо было быть идиотом, чтобы попасть под дождь. Тема дождя обсуждалась всеми и повсюду. Продажа зонтов возросла на сорок процентов. Однако с начала затяжных дождей Сэм каждый день шел к парому без зонта или плаща. Каждое утро она наблюдала из окна кухни, как он бежит по тропе под дождем, подняв кейс над головой. При виде его удаляющейся вприпрыжку фигуры ей хотелось и смеяться, и плакать. Может, это была разновидность мазохизма. Он считал, что не заслуживает зонта. Возможно, он считал также, что и она не заслуживает зонта.

– Почему ты так рано пришел домой? – повторила она.

– Ну, я получил твое сообщение. – На его лице отражалось беспокойство, смешанное с агрессивностью. – Поэтому я рано ушел с работы.

– Сообщение о том, что с Холли все хорошо? Что беспокоиться не о чем?

– У нее уже второй раз что-то с животиком.

– Ты ведь видел ее в гостиной. Довольная, играет на айпаде как ни в чем не бывало.

– Думаю, надо ее обследовать. Может быть, это аппендицит или что-то еще. Болит, а потом проходит.

– Ага, болит, когда она в школе, и проходит, когда играет на айпаде. Она нас дурачит. Как только я посадила ее в машину, у нее все прошло. Она всю дорогу домой болтала о своем дне рождения. Между прочим, она хочет пригласить Дакоту. – Последние слова Клементина произнесла быстро, не глядя на него.

– Дакоту, – повторил Сэм, выпрямившись, словно почуял опасность. – Ту самую Дакоту?

– Да, ту Дакоту.

– Ее нельзя приглашать. Это же очевидно. Иисусе!

– Я сказала ей, что Дакота, пожалуй, слишком взрослая для ее дня рождения. Ей только шесть. Она очень расстроилась. Сказала, что мы разрешили ей приглашать кого угодно, и так оно и было.

– Угу, мы имели в виду кого угодно, кроме Дакоты.

– Холли была безутешна.

– Она даже толком не знает Дакоту. – Сэм вытащил рубашку из брюк, собрался выжать ее, но потом передумал. – Она видела ее всего один раз. Ты правильно сказала, что она слишком взрослая. Она не захочет пойти на день рождения Холли!

– Ну я, во всяком случае, сдалась. Она была на грани истерики, и я испугалась.

– Ты только что сказала, что она притворяется насчет живота. Так и с Дакотой она тоже притворяется. Клементина, она тебя дурачит. – Он произнес это с насмешкой. Прежде он всегда подтрунивал над ней, но никогда не высмеивал.

– Вряд ли. Послушай, Холли хочет ее пригласить, это ее вечер, и сейчас у нее непростой период. Так что, если она хочет пригласить Дакоту, пусть приглашает. Ничего страшного в этом нет!

Сэм стиснул зубы:

– Она не придет.

Клементина всплеснула руками:

– Нет, придет!

Они уставились друг на друга.

Как они выйдут из этой ситуации? Как супружеская пара может разрешить подобную ситуацию, когда невозможен компромисс, при котором один из них должен уступить? Что произойдет, если ни один не уступит?

– Сегодня я звонила Эрике, – сменила тему разговора Клементина. – Сказала ей, что стану донором яйцеклеток.

– Правильно.

Сэм принялся снимать рубашку. Клементина поймала себя на том, что едва ли не отводит глаза из деликатности, как это бывает, когда снимает рубашку чужой муж.

– Она разговаривала как-то странно, – добавила Клементина. – Думаю, она наверняка слышала то, что я сказала в тот день, когда мы были наверху. Те ужасные вещи.

– Мне надо переодеться, – рассеянно произнес Сэм, словно отмахиваясь от нее.

– Значит, ты не возражаешь, если я стану донором яйцеклеток? – поинтересовалась Клементина, избегая его взгляда, как будто вопрос неуместный.

– Это твое решение. Она твоя подруга. Это не имеет ко мне никакого отношения.

Его равнодушие уязвило ее, но эта боль была как нарыв, который необходимо вскрыть.

– Значит, ты точно не хочешь третьего ребенка? – спросила она.

Вот опять. Как на том ужине в ресторане. Желание столкнуть его с того края, на котором они держались.

– Третьего ребенка? – переспросил Сэм. Он повесил мокрую рубашку на ручку двери. – Нам? Завести третьего ребенка? Шутишь!

– О-о, конечно, – сказала Клементина, складывая одежду в стопку. – Ты не видел земляничную кофточку Холли? Пропала. – Она, чуть не плача, с досадой огляделась по сторонам. – О-о, это невозможно, почему вещи все время пропадают?

День барбекю

– Мамочка! – Холли настойчиво требовала маминого внимания.

– Холли! – вздохнула Клементина. – Ты меня напугала! Не надо каждый раз кричать, словно это вопрос жизни и смерти.

Она встала и вышла из-за стола, тщательно избегая взгляда Сэма. Поскорее бы остаться с ним в машине и обсудить события этого вечера. Они бесконечно будут обсуждать этот вечер. Происходящее становилось все «страньше и страньше». Они спустились вниз по кроличьей норе. Эрика, никогда раньше не хотевшая детей, теперь хочет их. Оливеру нужны яйцеклетки Клементины. Хозяйка этого вечера когда-то была стриптизершей.

– Ты когда-нибудь слышала про мальчика, кричавшего «Волк!»? – спросила она у Холли.