Охота на Джека-потрошителя - Керри Манискалко

– О, я вполне готова узнать правду. Всю правду, какой бы ужасной она ни была. Просвети меня дальше, и поскорее.

Он кивнул.

– Ну, тогда хорошо. Вся правда заключается вот в чем: твой… друг, Томас Кресуэлл, он… – Натаниэль откинулся на спинку стула и сделал еще глоток из своего бокала. Я не поняла: эта пауза в рассказе была сделана ради меня, или ради него самого? Мой желудок скрутило в узлы, пока я ждала следующего ужасного откровения. – Ты уверена, что с тобой все в порядке? У тебя так потемнело лицо.

– Пожалуйста, договаривай до конца.

– Ну, тогда ладно. – У него вырвался прерывистый вздох. – Отец Томаса пришел к дяде после смерти мамы. Его жену мучили сильные боли в животе примерно в это же время. До него дошли слухи об исследованиях дяди, – Натаниэль сглотнул. – Мать Томаса скончалась вскоре после нашей мамы от болезни желчного пузыря. Дядя пытался спасти и ее тоже.

– Чудесно. И ты хочешь сказать, что дядя убил мать Томаса?

Натаниэль протянул ко мне руку, медленно покачал головой.

– Нет, не дядя. Томас с тех пор одержим поисками действенного средства от этой болезни. Он говорит только об этом на собраниях «Рыцарей Уайтчепела». Я буквально мог бы сам провести это научное исследование. Он слишком подробно о нем рассказывал.

– Мне он ни разу о нем не говорил, – ледяная дрожь запустила свои когти в мою спину и несколько раз провела ими сверху вниз. Это было не совсем правдой. Томас настоял, чтобы я удалила желчный пузырь у трупа, который он привез из некрополя. У меня промелькнуло воспоминание о месте самого последнего преступления – я была почти уверена, что у одной из жертв также был вырезан желчный пузырь. Меня сильно затошнило.

Неужели я была настолько слепа и так сильно ошиблась в Томасе?

Нет. Я не стану обвинять его в садистских убийствах просто потому, что он не похож на других людей в нашем недалеком обществе. Он вел себя намеренно холодно и отстраненно, когда работал над делом, и добивался блестящих результатов. Или, возможно, это была ложь, искусно внедренная в мое сознание. Он был, несомненно, достаточно хитер для этого. Но действительно ли он это сделал?

Слишком много вопросов вертелось в моей голове, чтобы в них разобраться.

Если Томас испытал те страдания, которые мучают человека, наблюдающего уход из жизни дорогого ему человека, тогда, возможно, он мог пойти на что угодно – даже на убийство, – чтобы найти ответы, которые искал. Но, с другой стороны, разве я не страдала так же, когда умерла мама? Полагаю, это была достаточно веская причина, чтобы заставить Джека воровать органы. Но был ли Томас, надменный, обаятельный парень, которого я знала вне стен лаборатории, действительно способен совершать такие зверские преступления во имя науки?

Я не верила, что он мог стать до такой степени холодным и отстраненным. И все-таки…

У меня голова шла кругом. Дамы за чаем считали его настолько странным, что предполагали в нем безумца, но это просто досужие сплетни. Я сжала кулаки. Я отказывалась верить, что мои инстинкты в отношении него настолько ошибочны, даже если имеются веские доказательства обратного.

Именно это стало причиной гибели жертв Потрошителя. Я обхватила голову руками. «Ох, Томас. Как мне разобраться еще и в этой путанице?»

Свет раннего утра падал косыми лучами сквозь огромные, как в соборе, окна нашей столовой. Мой завтрак остывал, но я не видела ничего, кроме двух улик, написанных почерком Джека-потрошителя.

Очевидно, те дни, когда он удерживался от своих ужасных деяний, миновали. Джек хотел, чтобы все знали, что именно он совершил эти кошмарные преступления. Он был похож на актера или короля, наслаждающегося вниманием обожающих его поклонников или подданных.

Как меня ни тревожило прошлое Томаса, я не могла всерьез думать о нем как о Джеке-потрошителе. Тот день, когда Томас Кресуэлл перестанет демонстрировать свой блестящий ум, станет днем, когда я заведу единорога в качестве домашнего любимца. Джеку нужно обожание. Томас наверняка бы уже совершил промах к этому времени.

С другой стороны, он действительно держал в тайне свою работу с дядей над трансплантацией все эти недели. Я проклинала свою слабость к нему. Мне необходимо было отрешиться от эмоций, но это оказалось труднее, чем я предполагала.

Я потерла виски и прочла газету еще раз. Меня не удивило проявление змеиной натуры мистера Дойла; то, что его газета заработает все возможные деньги на этой сенсации, было лишь вопросом времени.

– Если честно, – прошептала Лиза, разрезая сосиску за завтраком, – мне жаль, что мы уезжаем так ужасно рано. Никогда не видела этот город в таком волнении! Виктория устраивает бал-маскарад и подговаривает парней явиться в костюме Потрошителя. Высокий рост, черная одежда, абсолютно анонимно. Это ужасно интересно, ты не согласна?

Я украдкой взглянула на тетушку, которая наблюдала за мной, приподняв бровь. Это была проверка на хорошие манеры. Я вежливо улыбнулась.

– Несомненно, это ужасно.

– Ты права. Мне все равно, что говорят люди об этих женщинах; никто не заслуживает, чтобы его убили вот так. Вы просто обязаны остановить его, кем бы он ни был. – Лиза уставилась застывшим взглядом в сторону, потом встряхнулась и вернулась к действительности. – Мне тебя будет недоставать, кузина. Приезжай поскорее к нам и поживи у нас.

Я улыбнулась, сознавая, что мне тоже не терпится поскорее снова увидеть Лизу. Моя кузина умна, беззастенчиво женственна и благополучно играет по собственным жизненным правилам в обществе. Мне будет не хватать ее мудрых замечаний и жизнерадостности.

– Это было бы чудесно! Я обязательно приеду.

Я сделала глоток чая «Эрл Грей» и снова вернулась к газете, пока тетушка и кузина болтали о вчерашнем чаепитии, которое я пропустила.

То ли Блэкберн сдержал свое обещание разыскать редактора и заставить его напечатать письмо «любезнейшему Шефу», то ли мистер Дойл сам решил это сделать. Я больше не доверяла Блэкберну, поэтому склонялась к мысли, что редактор сам опубликовал все подробности.

Я еще раз перечитала письмо, пытаясь проникнуть в тайну личности убийцы. Вспоминая сцену убийства, я убеждалась, что имеется поразительное количество объединяющих убийства и письма деталей. Тем не менее почтовая открытка, изображенная на странице, представляла собой нечто новое. Она была датирована прошлой ночью, и понятно, что убийца отправил ее совсем недавно.

Вчера ночью у меня возникали новые идеи и рос список подозреваемых. Я не знала, кто виновен, но мне в голову приходили некоторые воспоминания.

Считалось, что мисс Эмма Элизабет Смит знала своего убийцу, и намекали на двух возможных подозреваемых. Могли ли это быть дядя и Томас? В записях дяди сказано, что она рассказала следователям об одном нападавшем и что это был подросток. Дядя был с ней помолвлен… ясно, что это имело какое-то отношение к тому, что она стала проституткой.