Три мужа для Кизи - Елена Свительская

Всхлипнула. Жених вдруг потёрся щекою о мой затылок. И молча вытерпел все мои слёзы, которые мочили его плечо, стекали по его груди, капали на дхоти.

– Мерзкий Сиб! – проворчал вдруг Мохан. – Вот что ему стоило сдохнуть в другом месте?! Так тебя расстроил!

– Мохан! – возмущённо дёрнулась.

Но крепкие руки ещё сильнее прижали меня к себе.

– Не уходи, – едва слышно попросил юноша. – Дай мне забыть мой кошмар.

Вслед за потоками слёз пришла пустота. И слабость. Веки устало сомкнулись. Сквозь сон ощутила лёгкое касание пальцев к моей щеке. И что вдруг медленно опустилась. Оставшись лежать на ком-то тёплом. Слушая биение чужого сердца рядом с моим…

***

Зала дворца была усыпана драгоценными камнями: они изящными узорами вились на стенах, свиваясь в блестящие множеством граней и круглые разноцветные бока, они смотрели на всех с высоких-высоких потолков, они причудливыми цветами лежали на полу. Они странно мерцали от пламени многочисленных светильников, крепящихся к огромным металлическим или каменным узорчатым подставкам.

Прекрасная женщина проскользнула внутрь огромной залы. Той, в которой на огромном каменном ложе-троне возлежал безумно красивый мужчина, высокий, широкоплечий, с гривой длинных чуть вьющихся волос, спадавших на его спину и шкуру сине-серую, на которой он возлежал, изгибаясь, будто тела змеиные. Дхоти его, цвета, напоминавшего золото, были сплошь осыпаны мелкими отполированными сапфирами, синими и голубыми. Да и голову его венчала огромная золотая корона, густо-густо усыпанная голубыми и синими сапфирами, да изгибавшаяся сверху, словно капюшон кобры.

Когда она вошла, он шумно принюхался и скривился. Но продолжал лежать, не оборачиваясь.

А прекрасная женщина лёгкой походкой направилась к его трону. Тело её покрывали лишь длинные-длинные, шелковистые волосы, да многочисленные золотые ожерелья и браслеты, пояс, усыпанные сапфирами и кое-где с искорками рубинов в форме капель.

– Уходи, изменница! – проворчал мужчина.

– Но, возлюбленный мой… – нежно-нежно произнесла она. И голос её был подобен голосам апсар.

Ноги его потускнели, а в следующий миг стали огромным змеиным телом. И конец толстого, длинного хвоста угрожающе застыл на уровне груди вошедшей, путь к ложу ей преграждая.

– Но, возлюбленный мой! Я…

– Я ненавижу тех, кто меня предаёт, – проворчал наг. – Можешь возвращаться обратно в дом родителей своих и больше меня не ждать. Я никогда больше в покои твои не приду.

Она некоторое время стояла, виновато потупившись. А он всё ещё не смотрел на неё. Но конец хвоста его могучего всё ещё предупреждающе завис возле неё.

– Но… но я прекраснейшую новость вам принесла, мой господин! – робко сказала она. – О, Ниламнаг, выслушайте меня!

Хвост что есть силы толкнул её в грудь и, вскрикнув, она отшатнулась. И упала на пол, звеня многочисленными браслетами на руках и на ногах. Упав, разодрала ногу об драгоценный камень пола, оказавшийся не слишком усердно отполированным.

Наг шумно принюхался, почуяв кровь, но, впрочем, с места не сдвинулся, да лицо его пребывало безучастным.

– Мне теперь наплевать, кого из твоего лона ты родишь. Я не верю, что это будет мой сын или моя дочь, – проворчал он.

Она какое-то время молчала, да и он молчал.

– Пусть так, о мой господин! – тихо сказала женщина наконец.

– Тогда убирайся! – прошипел обманутый муж, не дождавшись, что предавшая жена исполнит его желание.

– Но прежде позвольте мне сказать…

Хвост метнулся в сторону. И через мгновение уже держал меч. И лезвием обнажённым прижал к её шее. А сам наг так и не посмотрел в её сторону.

– Нету больше моей любви к тебе, о неверная! – прошипел он разгневанно. – Раньше ты была лучшей драгоценностью моего дворца, и я берёг тебя пуще моего сердца и сокровищ. Но ты теперь мне никто. Ты та, которая меня предала!

– Но вы брали других жён кроме меня…

– Ты женщина! – зашипел он, вдруг нависнув над ней. – Ты клялась быть верной своему мужу и почитать меня словно бога! Но ты мне изменила! И с кем? С презренным отродьем асуров!

– Но я знаю, как вы бы могли отомстить ему! – сорвалась на крик несчастная, прибегнув к последнему своему оружию, которое могло хотя бы на мгновение удержать его возле неё.

– Да ну?.. – зашипел её супруг, мрачно прищурившись.

– Помните, вы прокляли его? – глаза её засияли от надежды, вспыхнувшей в её холодном сердце.

– Ещё бы ни помнить! – мрачно выдохнул Ниламнаг. – День, когда я его увижу, преданного его избранницей, я сочту самым блаженным днём моей жизни!

– И этот день может наступить, о мой господин! – сказала она, поднимаясь и обвивая его плечо своими тонкими, изящными руками, прижимаясь к его могучему торсу своей упругой и полной обнажённой грудью.

Он мощным ударом хвоста оттолкнул жену от себя. Да так, что пролетела аж до самой стены. И, если бы не упёрлась вовремя о бортик фонтана коленом, выпячивая свои прелести, так бы и вылетела из залы прямо в проход.

– Я не сказал, что прощаю тебя! – рявкнул разгневанный наг.

– Но мой господин! Ванадасур может оказаться в том же положении, что и вы! – она лукаво сощурилась. – Или даже ещё хуже!

– Да ну? – недоверчиво прищурился преданный супруг.

– Вам надо только чуточку-чуточку помочь ему! – хитро улыбнулась женщина, усаживаясь на край фонтана.

Да так уселась, что всё её сочное, упругое тело выглядело весьма соблазнительно.

– Хочешь сказать, он в кого-то влюблён? – спросил задумчиво обманутый супруг, смотря прямо на неё. – А тебе известно, где она живёт?

Жена разлеглась на краю фонтана, закинув одну ногу на другую, открывая вид на пышные бёдра, полные груди, изящную талию и много чего ещё. Будто прекрасная статуя апсары, высеченная на бортике фонтана. Но, впрочем, кажется, апсары выглядели скромней. Если они и соблазняли когда-либо человеческих скульпторов, те не все приятные мгновения изображали. Даже при пламенной страсти скульпторов изображать много всего на внешних стенах святилищ.

Супруг, поморщившись, отвернулся. Подальше от искушения, которое скрывали её сочные, упругие бёдра. А она, наоборот, только усмехнулась.

– Так ты знаешь, где она живёт?! – рявкнул змей разгневанно, не дождавшись ответа.

И когда он на супругу неверную посмотрел, ему уже удалось сдержать порыв, хотя новая её поза…

– О, всё намного-намного лучше, мой господин! – сладким голосом сказала неверная жена, соскальзывая в фонтан. Чтоб с блаженным лицом выскользнуть из воды, омытой и многозначительно поблёскивающей.

Наг, не выдержав, заслонил глаза свои кончиком хвоста. Спросил требовательно: