Афера - Мэтью Кляйн

— Три миллиона долларов. А Сустевичу ты должен двенадцать. Но ты уже близок к цели.

— Это точно, — соглашаюсь я.

Тоби улыбается и кивает. Впервые на моей памяти он гордится своим отцом.

Настало утро понедельника. Сейчас десять утра, и мы с Тоби и Джесс играем в настольный футбол.

Настольный футбол — игра, где насилия практически нет. Мы крутим рукоятку, пытаясь попасть десятисантиметровыми фигурками игроков по желтому шарику для пинг-понга. Стол то и дело трясет. Шарик взмывает вверх, попадает в стенку и отлетает от нее.

Резким движением я раскручиваю своих игроков, и один из них попадает по мячу.

— Нет! — вопит Джесс.

Шарик пролетает мимо ее защитника и вонзается в сетку.

— Черт, — кипятится Джессика. — Куда же Питер запропастился?

Получается двое на одного: с одной стороны мы с Тоби, с другой — Джесс. Питера нет с самого утра. А если без его способностей программиста мы по утрам обойтись можем, то вот в футбол без него никак не поиграешь.

— Тоби, позвони ему, — прошу я.

— Только что звонил.

— Попробуй еще раз.

Тоби отходит от стола, берет костыли и ковыляет к телефону. Он набирает номер Питера, выслушивает приветствие автоответчика и вешает трубку.

— Дома Питера нет, — заключает он.

— Да где же он? — снова восклицает Джесс.

— Скоро придет, — отвечаю я, доставая шарик из ворот и бросая его на поле. — Счет пять-два, — добавляю я, отдавая мяч игроку Джесс.

* * *

В начале двенадцатого появляется Питер, бледный и запыхавшийся.

— Нам надо поговорить, — говорит он, едва войдя.

Мы с Тоби и Джесс не отрываемся от футбола. Она проигрывает, причем с разгромным счетом.

— Давай быстрее сюда, — зовет она Питера. И, не поднимая глаз, показывает, куда ему встать.

Тоби вбрасывает мяч. Джесс резким движением посылает его в сторону наших ворот. Тоби с силой дергает ручку на себя. Стол даже покачнулся, но его защитникам удалось остановить мяч.

— Нам надо поговорить, — повторяет Питер Рум.

Он наклоняется к столу, берет шарик и кладет себе в карман.

— Эй! — возмущается Тоби.

— Это важно, — объясняет Питер.

— Что стряслось? — спрашиваю я.

— Я выхожу из игры.

— Чего?

— Я выхожу из игры.

— Ты не можешь просто взять и все бросить, — возражаю я. — Наша… в общем, все в самом разгаре. Ты нам нужен.

— Что-то здесь неладно, — отвечает он.

— В каком смысле?

— За мной следят.

— Так за тобой следят, — успокаиваюсь я. — Тоже мне беда. За нами с Тоби тоже следят. Правда, Тоби?

— Правда. Папа так перепугался, что попал в аварию, в которой чуть не лишил жизни монашку.

— Наверное, это люди Напье, — объясняю я. — Или Сустевича.

— Сомневаюсь, — отвечает Питер. — Их слишком много. Я заметил пять разных групп. Одни ждут меня на парковке у дома. Вторые висят у меня на хвосте на сто первом шоссе. Третьих я вчера заметил в Маунтин-Вью. А еще все эти лица. Они кажутся такими знакомыми, но я не могу вспомнить, где их видел. Я встречаю одних и тех же людей на улице, в кафе. За мной точно следят.

— Кто? — удивляюсь я.

— Может, полиция?

— Полиция Пало-Альто не организует слежку с участием двадцати человек. Их работа заключается в том, чтобы снимать с деревьев испуганных кошек.

— Тогда ФБР, — не отступается Питер.

— Тебе кажется.

— Не исключено. Но я пас.

— Питер, успокойся. Ты останешься с нами.

— Я не хочу в тюрьму, Кип. Я понимаю, для тебя это обычное дело, досадная неприятность. Но, прости, я в эти игры не играю. Игра не стоит свеч.

— Во-первых, — спокойно говорю я, — это не игра. Теперь уже не игра. На карте человеческие жизни. Например, наши с Тоби жизни, — добавляю я на всякий случай, вдруг он не догадался.

— Но…

— Во-вторых, — перебиваю я его, — игра стоит свеч. Речь идет об огромных деньгах.

— Но ты мне обещал, — не унимается Питер. — Обещал, что мне ничего не будет угрожать.

— А тебе ничего и не угрожает.

— А почему тогда за мной полиция следит?

— Питер, ты можешь успокоиться? — спрашиваю я и поворачиваюсь к Джесс: — Джесс, ты замечала за собой слежку?

— Не знаю. Может, один-два раза. Но я не уверена.

— Питер, ты нам нужен, — объясняю я ему. — Через неделю все закончится. Ты станешь богаче на миллион долларов. Нужно лишь поработать одну неделю.

— Кип, разве ты не видишь? Все пошло наперекосяк. — Он мотает головой. Потом добавляет, показывая на меня: — Ты на свои зубы погляди.

— А что с ними такое? — смущаюсь я. И прикрываю верхние зубы губой.

— Они разного цвета.

— Это заметно?

— Да, заметно.

Я гляжу на Джесс. Она пожимает плечами. Видимо, и ей заметно.

— Послушай, — говорит Питер. — Все слишком серьезно. Тебя избивают итальянцы в костюмах. А еще русские с пистолетами.

— Дима — мой друг, — возражаю я. Как бы то ни было, он все же помог мне подняться, после того как выбил мне зуб.

— Прости, но я не хочу умирать. Я пишу код, зарабатываю на этом сто штук в год и вполне доволен. Это дерьмо мне ни к чему.

— Питер, помнишь мои слова? Помнишь, что я сказал, когда ты попросил взять тебя в дело? — Я повторяю последнюю фразу, подчеркивая ее: — Когда ты попросил взять тебя в дело.

— Что?

— Решение должно быть окончательным и бесповоротным.

— Ты мне угрожаешь, Кип?

— Нет, — отвечаю я, поднимая руки. — Я никогда тебя не трону.

— Не тронешь? То есть мы уже говорим о насилии? По отношению ко мне?

— Я же сказал, я никогда тебя не трону. Расслабься.

Он мотает головой.

— Кип не угрожал тебе, Питер, — вступается за меня Джесс. — Успокойся. Ты нужен нам на неделю. Потом ты сможешь уехать в отпуск.

— Да ладно тебе, — говорит Тоби. — Неужели так трудно подождать семь дней?

— Семь дней? — переспрашивает Питер.

— Ровно семь дней, — заверяю я его. — Пожалуйста.

Питер снова качает головой и выходит из комнаты. Но он не вылетает пулей из офиса, и у всех присутствующих складывается впечатление, что в ближайшие семь дней Питер будет нам помогать. Именно такого впечатления я и добивался.