Жизнь прошла мило - Татьяна Луганцева

Она вернулась в дом за полночь и опять не знала, в какую комнату ей идти и что делать. Идя длинным пустым коридором в комнату с камином, словно все дороги вели именно туда, Яна вдруг почувствовала, как ей в спину уперлось что-то твердое. Она вздрогнула и остановилась, боясь повернуться.

— Руки вверх! — услышала Яна знакомый голос.

— Август Аркадьевич? Вы что?

— Ой! Не узнал! Ну и видок! — Охранник опустил пистолет. — Вы зачем бродите по ночам?

— Я только что вернулась с острова. А вы тут зачем?

— Так я охраняю Евгения! Меня же к нему приставили! Тут слышу — кто-то ходит! Ночь…

— А где вы были?

— На кухне, в гордом одиночестве, — смутился Август Аркадьевич.

— Я бы сейчас промочила горло.

Они отправились на кухню, и Яна увидела на столе початую бутылку вина.

Полицейский смутился.

— Вот вы тут чем занимаетесь по ночам! — поняла Яна.

— Ну и что? Я в конце рабочего дня немного расслабился. Вы, я смотрю, тоже не на балу были.

— Такое дамам не говорят! — Яна взяла гроздь винограда.

— Евгений вас обыскался! Весь день бегал, вас спрашивал! Я, честно говоря, замучился… Еле успевал за ним, мне же нельзя его оставлять. Вы хоть предупреждали бы, куда уходите.

Яна задумалась.

— Нехорошо получилось. Я по делам пошла, честно говоря, не думала, что так надолго. Закружилась, завертелась… Я ему все объясню.

— Ночь на дворе. Он спит уж давно, наверное. Завтра объяснитесь, — посоветовал майор.

— Ладно, могу не будить пока… Чем займемся? — спросила она, хотя вопрос явно был неуместен — полицейский уже откупоривал вторую бутылку.

Яна знала, что не очень молода, и такая вот… короче, не спортивная. Высокая, худая, даже долговязая. Поэтому она очень удивилась, как ее смогли так компактно сложить и запихнуть в дуло большой пушки.

«Зачем они это делают, почему они так поступают со мной? Мне очень больно! Я не хочу. Да помогите же! Я не могу пошевелить ни рукой ни ногой! Я же не артистка цирка! Неужели мной сейчас выстрелят из этой пушки? Мамочки! Меня же разорвет!» — думала Яна.

Вдруг она почувствовала мощный удар.

«Все-таки эти негодяи выстрелили!» — мелькнула у нее мысль, и она… открыла глаза, едва не закричав. Ее энергично тряс Август Аркадьевич.

— Просыпайся, Яна, просыпайся! Сваливать надо побыстрее!

Яна лежала на каком-то пуфике, свернувшись калачиком, словно кошка. Она приподнялась, не понимая, где находится, почему вокруг так темно и тесно. Август Аркадьевич в очень странной позе расположился рядом на двух точно таких же пуфиках, прогнувшись между ними, словно висячий мост.

— Где мы? У меня все тело болит! — пожаловалась Яна, пытаясь встать.

— А у меня-то как все затекло и так болит, ты себе и представить не можешь, — ответил полицейский.

— А где это мы? — спросила Яна. — В шкафу, что ли? Как мы тут оказались?

— Ты не помнишь совсем ничего? — недоверчиво покосился на нее Август. — Вчера мы с тобой на кухне пили вино, а потом вот сморило нас…

— Что значит «сморило»?

— Заснули, попросту говоря. Идти уже не могли, вот и прикорнули тут… В подсобке в столовой. Ты еще говорила, что не знаешь, в какой комнате ты живешь, а я, если честно, уже плохо соображал… Сильно мы поддали с тобой. Хорошее у Евгения вино.

Яна невольно нахмурилась.

— Ты так выражаешься странно и непонятно… Сморило, прикорнули… Что за речь?

— Тс-с! Замолчи, тихо! — неожиданно схватил ее за руку майор.

— Что такое? — тут же напряглась Яна.

— Кто-то пришел. Не успели смыться! Тихо, не шевелись. — Он прильнул к какой-то щели в двери.

Яна его отпихнула и тоже осторожно посмотрела в дверную щель. Она узнала столовую, увидела большой обеденный стол, Владимира и Флавию, которые садились за него. Служанка раскладывала на столе приборы и расставляла тарелки.

— Черт возьми! Вот значит где мы оказались! В столовой… — прошептала она.

— Так говорю же — в подсобке… Видишь, пылесос вон стоит, ведра всякие, тряпки… Мы тут и уединились с тобой, — смущенно подтвердил Август Аркадьевич.

— Надеюсь, ничего такого этакого между нами не произошло?

— Что? А, этого, нет, конечно! Посидели хорошо… Ты с хозяйского телефона часа два с Москвой говорила. Интересно, каков будет счет? Тебе бы уехать до того, как его принесут, — дышал ей в затылок полицейский.

— Спасибо за совет.

— Да что ты, не за что. Я что-то пить очень сильно хочу. Вон буржуям уже и сок поставили в кувшине, свежевыжатый, и минеральную водичку, — с завистью проговорил он.

— Потерпишь, не маленький! Как мы выйдем-то с тобой? Представляешь, вдвоем сейчас выползем в столовую! Нет уж… Потерпим, не до сюрпризов. Сейчас они позавтракают, уйдут… Тогда и выберемся потихоньку, — предложила Яна. — Мне такого позора не надо.

— Я не знаю, сколько можно жрать! — возмутился Август Аркадьевич через час.

— Кто как работает, тот так и ест, — согласилась Яна. — На работу, что ли, никому не надо?

— И плюшки-то им какие-то испекли, и сыры-то с колбасами, и ветчинка со слезой. Опять же фрукты… Смотри, и салатики уже настругали, и еще что-то белое и дрожащее, — перечислял полицейский, облизывая пересохшие губы.

— Пудинг, — предположила Яна.

— Он, зараза… Пудинг… И сидят, и сидят… Владимир газету читает, курит, Флавия пьет воду… Я не могу!

— Мне от запаха кофе уже знаешь как нехорошо! Аромат просто с ума сведет, — призналась Яна, которая очень любила по утрам выпить чашечку кофе. — Для меня это пытка! Когда же они уйдут? Как здесь душно! Дышать нечем. Как мы полночи продержались?

— Не до изысков было, — ответил Август Аркадьевич и почесал затылок. — Еще незадача одна…

— Какая?

— Смотри, вот и доктор, больше похожий на дона Карлеоне, подошел. Тоже сидит, салатики накладывает! А моего-то подопечного нет… Где Евгений?

— Да, правда, — согласилась Цветкова. — Может, спит еще?

— Чего ему спать? Смотри, что-то они забегали, и прислуга откуда-то прибежала встревоженная…

Тут Яна не стала его больше слушать и пробкой вылетела из неудобной кладовки.

— Доброе утро всем! Мы тут вот с Августом Аркадьевичем… Пылесос хотели взять, прибраться надо бы! А вы завтракаете? Приятного аппетита! Мы присоединимся? — затараторила Яна.

Из рук горничной от неожиданности выпал фарфоровый чайник и разлетелся на мелкие осколки. Да, нечего сказать, явление было эффектное!