Дендрофобия - Наталья Горская

В современной западной криминалистике допущение, что совершение преступления может зависеть от поведения жертвы, очень непопулярно и подвергается острой критике. Если виктимность – это фактически содействие преступлению, то жертву преступления надо рассматривать как… пособника преступления. Если на жертву преступления, несчастного случая или любого вида насилия возлагается частичная или даже полная ответственность за произошедшее несчастье, то какова роль преступника в преступлении? Так, просто мимо проходил, но учуял жертву – спровоцировала-таки, совратила… Но если и дальше так рассуждать, то на скамью подсудимых станут сажать не преступников, а потерпевших!

В криминализированном обществе наблюдается склонность к обвинению жертв преступлений вплоть до травли. Образами неудачников и лохов, на фоне которых любой преступник выглядит почти приличным человеком, пугают чуть ли не с детства. Насилие превратилось в культуру, и пострадать от этой «культуры» означает позор, в котором даже стыдно сознаться, потому что «сам виноват». На самом деле поведение, которое в виктимологии описывается как неосмотрительное и провоцирующее, не является значимым фактором совершения преступлений. Например, многим кажется, что жертвами сексуального насилия чаще всего становятся легкомысленные девушки в коротких юбках и со «слишком ярким» макияжем. Но по статистике двадцать процентов пострадавших от изнасилований составляют дети, пятнадцать процентов – женщины от 40 до 70 лет, шесть-семь процентов – сами мужчины разного возраста. Так же сильный пол подвергается сексуальным посягательствам в мужских колониях. От изнасилований довольно-таки часто страдают бомжи – грязные, вонючие и пьяные бродяги в лохмотьях, которых уж точно трудно заподозрить в сексуально-провокационном поведении. Насильник равнодушен к эстетике, он озабочен прежде всего реализацией своей наклонности творить насилие. И он её осуществит, как бы жертва ни выглядела. Он ищет тех, кто не сможет дать отпор, поэтому в группу риска входят не бойкие и самоуверенные «зажигалки», а тихони и хорошо воспитанные девочки из приличных семей. Именно воспитание не позволит им послать наглеца куда подальше, ударить его или рассказать кому-либо о случившемся.

Если причислить к провокационному поведению обычную женственность и мягкость, приветливость и привлекательность женщины, которые насильник расценивает как кокетство и поощрение его гнусных поползновений, то вскоре общество получит (а где-то уже получило) женщин грубых и жёстких, которые не хотят никому нравиться и способны сами, что называется, пардон, любому «яйца оторвать». Мало кто из современных мужчин-моралистов не ужасается таким дамам и недоумевает, откуда взялись эти «танки в юбках». И куда же подевались те нежные и милые прелестницы, рядом с которыми он чувствовал себя… просто нормальным мужчиной! Но в какой-то момент встал на сторону ненормальных, которые причисляют банальную женственность и хрупкость к «провокационным формам поведения». Вот и получил, что хотел.

Почему не пострадала от насилия главная героиня фильма «Римские каникулы», наивная и неприспособленная к жизни вне дворца красотка? Представьте, если бы она попала к каким-нибудь угрюмым женоненавистникам вроде талибов – от неё мало бы что осталось. Но ей повезло – она попала к нормальным людям. Просто к нормальным людям, у которых принято восхищаться и ухаживать за хорошенькими женщинами, а не орать с перекошенным лицом, что она «всех совратила, а так никому и не дала – продинамила, панимашь ли, настоящих альфа-самцов!». Кто совсем не переносит женщин как явление, в качестве примера можно привести старинный советский фильм «Подкидыш» о потерявшемся ребёнке. Если такой сюжет возьмутся экранизировать сейчас, то несчастного ребёнка обязательно продадут в сексуальное рабство или на органы, а то и усыновят какие-нибудь внешне приличные садисты. Вообще, когда смотришь старинные фильмы, то ужасаешься, насколько современные люди стали психически нездоровыми.

Откуда идёт эта вера в виновность жертвы? Данный феномен проистекает из желания человека контролировать сразу весь мир и находить объяснения любым событиям. Есть тип людей, который постоянно что-то бубнит, комментирует любое событие, даже если он ничего не понимает в происходящем, но у него нет сил в этом сознаться. Пусть не другим, но хотя бы себе. Поскольку человек в силу своей слабости и ограниченности не способен достичь полного контроля над миром, он решил принять за истину, что в мире ничего не происходит случайно. И если уж кому упал на голову кирпич, то поделом – заслужил. Сам спровоцировал… кирпич. Слабому и недалёкому человеку, который стремится дать оценку любому происшествию и объяснить причину падения каждой капли дождя, отрадно думать, что люди в жизни получают только то, что заслуживают. Хорошие люди награждаются, плохие – наказываются. Если насилие настигает его самого, он согласен причислить себя к плохим, виноватым. К презренным жертвам. Потому что всякому – по его заслугам: «Справедливость узнается по тому, что присуждает каждому своё», как был сформулирован высший принцип юстиции ещё в античные времена. Каждому – своё. Suum cuique. Jedem das Seine… Ничего не напоминает?

Узник лагеря Дахау, немецкий пастор Мартин Нимёллер очень хорошо описал в знаменитом стихотворении, что бывает с теми, кто заигрывает с преступностью. А преступления служителей Третьего рейха давно доказаны в юридическом порядке международным трибуналом. Сам Нимёллер когда-то поддерживал и даже оправдывал деяния нацистов. Пока они не пришли за ним. Потому что преступникам нужны новые жертвы, как бы эти жертвы себя не успокаивали: «Нам ничего не грозит, правда? Мы же – такие удобные и хорошие, мы же согласны с политикой преступников. А те, кого они уже засунули в газовые камеры и печи, – сами виноваты. Под раздачу попали. Но мы-то не попадём, ведь так?». Нет, не так. И не надейтесь!

Уже после освобождения в 1945 году Нимёллер так объяснил бездействие немецкой интеллигенции против истребления населения под видом его улучшения и очищения: «Сначала они пришли за коммунистами, но я не был коммунистом, поэтому не протестовал. Тогда они стали забирать деятелей культуры, но я не был деятелем культуры, поэтому не говорил ничего. Потом они взялись за евреев, но я не был евреем, поэтому опять молчал. Но вот они пришли за мной. И не осталось никого, кто заступился бы за меня». Игра нацистов на вере населения в виновность жертвы поразительна! Они могли запихнуть людей в концлагеря, не кормить их и даже не давать испражняться, довести до безумия и потери облика человеческого, а потом убивать в газовых камерах и объяснять это так: «Мы их убиваем, потому что они как скоты – грязные, вшивые, больные. Посмотрите сами, они только позорят род людской! Поэтому их можно и даже нужно убивать. Они это заслужили». Известны совсем уж фантастические случаи, когда войска SS могли отдать приказ администрации оккупированного города в Европе оплатить расходы на боеприпасы, потраченные на убийства… населения этого города при облавах и расстрелах. И им платили!

Жалко будет, если человечество не извлечёт никаких выводов из этих жестоких уроков. И не дай бог, если придут новые «учителя». А они обязательно придут, если урок понадобится повторить.

* * *

В последние годы очень много говорят о бытовом насилии. Безработица, пьянство, распущенность – всё это бьёт по семейной жизни. «Добытчики горя» тащат в семью недовольство собой и жизнью, озлобленность, грубость, хамство – всё в семью. Лет двадцать не сходят с экранов передачи и фильмы об этом, но они ничего не решают. Если бы решали, такие ситуации сошли бы на нет. А обсуждать вновь и вновь совершаемые преступления на уровне сплетен, как известный спортсмен жену прибил, а популярный продюсер колотит невесть какую по счёту сожительницу, можно и двадцать лет, и пятьдесят, и сто. Но это уже своего рода садистская игра: наблюдать, царапая глазами лицо жертве, и наслаждаться процессом, улавливая малейшие признаки смущения и беззащитности. Рассусоливать об уже свершившихся преступлениях и ничего не делать для их профилактики – это и есть криминализация общества. Если тридцать лет обещать покончить с коррупцией, то все понимают, что с ней НИКОГДА не будет покончено. Потому что в ней уже погрязли те, кто собирался бороться. Разъела она общество, как коррозия сжирает металл, так что не осталось там ничего кроме рыжей трухи вместо крепкой и надёжной стали.