Покоренная любовью - Сюзанна Энок

Она направила свою гнедую по тихой тропинке, наслаждаясь ощущением полной свободы и одиночества. Мэдди давно уже не могла делать что-то одна, без Куина, следующего по пятам.

– О… о Боже!

Мэдди натянула поводья, заставляя лошадь остановиться. У нее перехватило дыхание и от лица отлила кровь. Она знала этот голос – и надеялась никогда больше не услышать его. Ее глаза закрылись. Она даже не могла смотреть.

– Мэдди! Мэдди Уиллитс! Это вы?

Мэдди судорожно вздохнула и снова открыла глаза.

– Чарлз, – пробормотала она.

Чарлз Данфри выглядел точно так же, как она его запомнила, – высокий, темноволосый и чрезвычайно красивый. Его карие глаза смотрели на нее с явным удивлением, квадратный, словно изваянный подбородок дрожал.

– Это вы. Не могу поверить.

Не могла поверить своим глазам и она.

– Из…извините, – сумела выговорить Мэдди и дрожащими пальцами дернула гнедую за поводья.

– Не уезжайте. Пожалуйста, прошу вас.

Поколебавшись, Мэдди повернулась, чтобы снова взглянуть на его открытое лицо, стараясь не замечать нахлынувшие на нее эмоции. Он отверг ее пять лет назад. Он даже не захотел выслушать ее объяснений. Ей следовало рассердиться, а не чувствовать головокружение от растерянности.

– Что вам угодно, мистер Данфри?

– Я думал, что больше никогда не увижу вас. – Чарлз на несколько шагов приблизил своего жеребца, словно опасаясь, что она может сбежать.

– Полагаю, вы на это и рассчитывали, – холодно сказала Мэдди, вызывая в себе гнев, возмущение, горечь – что угодно, лишь бы подстегнуть свое ослабевающее мужество.

Он покачал головой:

– Нет, я был сердит… взбешен. Но когда вы… покинули… я… – Чарлз опустил глаза, затем вновь встретил ее взгляд. – У меня было достаточно времени, чтобы подумать, Мэдди.

– И у меня тоже.

– Я… – начал он снова, затем умолк. – Боже, я так удивился, увидев вас, что никак не могу собраться с мыслями. Пожалуйста, скажите, что вы больше не сердитесь. Могу… могу я посетить вас завтра? Вы остановились со своими родителями?

– Нет. Они… Я остановилась в Бэнкрофт-Хаусе как гостья герцогини Хайбэрроу. Мои родители не знают, что я здесь.

– В Бэнкрофт-Хаусе? – Он сделал жест, словно хотел коснуться ее руки, сжимавшей узду, но в последний момент удержался. – Могу я посетить вас там?

Она снова заколебалась, полностью лишившись присутствия духа.

– Да, да, если хотите.

– Благодарю. – Бросив на нее прощальный взгляд, Чарлз повернул лошадь и уехал.

Мэдди не могла унять дрожь. Она так долго боялась этой встречи, и то, что сейчас произошло, не имело ничего общего е тем, как она это представляла. Абсолютно ничего.

– Что, черт побери, он хотел?

Куин выглядел как рыцарь, готовый броситься в бой с тем, кто огорчил его даму сердца. Его зеленые глаза сузились и блестели, когда он смотрел на удаляющегося Чарлза Данфри. Мэдди пришла в себя.

– Ничего.

Куин бросил на нее косой взгляд.

– Ничего? – повторил он. – Тогда вы провели достаточно много времени, обсуждая это.

– Думаю, он хотел извиниться.

– Изви… – Он закрыл рот и вновь посмотрел вслед Чарлзу. – И вы позволили ему просто извиниться? После того, что он сделал с вами? С вашим добрым именем?

По ее позвоночнику пробежала дрожь. «Он ревнует».

– Вы не думаете, что для меня все обернется наилучшим образом, если мы с Чарлзом помиримся?

– Полагаю, что так, – крайне неохотно согласился Куин. Мэдди кивнула.

– Он собирается посетить меня завтра в Бэнкрофт-Хаусе.

Куин взглянул на нее, затем отвернулся, и она услышала, как он заскрежетал зубами.

– Отлично. – Куин развернул Аристотеля. – Поехали. Где мой чертов брат?

Настроение у Куина еще больше ухудшилось, когда через пять минут после их возвращения с прогулки в Гайд-парке Мэдди с Рейфом покинули его, усевшись с герцогиней играть в пикет.

Этот проклятый Чарлз Данфри! И черт бы побрал Мэдди, которая была права по поводу примирения между ними. Он мог бы стараться все лето, пытаясь восстановить ее репутацию, в то время как Данфри достаточно было улыбнуться ей на публике, чтобы достичь того же результата.

Не было смысла отрицать это, хотя сама идея вызывала у него желание разбить самое ценное из семейного хрусталя и фарфора. Он не просто хотел восстановить статус Мэдди в светском обществе, Куин хотел быть единственным, кто может это сделать. Он хотел, чтобы она была благодарна только ему. Ему хотелось, чтобы она нуждалась в нем и любила его столь же страстно, как он ее.

С сильно бьющимся сердцем Куин прислонился к стене и взглянул на закрытую дверь гостиной, где они сидели. Где сидела она.

Боже правый, он любит ее! Если бы ее репутация не была подмочена, Мэдлин Уиллитс была бы той, с кем он мог бы задумать что-то посерьезнее любовной интрижки. И в момент, когда он достиг бы этого, он был бы счастлив до исступления.

Куин слышал, как они втроем смеялись и болтали, играя в карты в гостиной. Даже герцогиня в последние дни изменила свое отношение к Мэдди. Вчера она сопровождала мисс Уиллитс к леди Эштон, осмелившись перечить его светлости. И она убедила герцога отложить сообщение Малькольму о том, что они в самом скором времени возвращают опозорившуюся компаньонку в Лэнгли.

– Почему ты хандришь?

Куин подпрыгнул, выпрямляясь.

– Я не хандрю, – холодно ответил он герцогу, выходившему из своей конторки с пачкой газет, зажатых в руке. – Я решаю.

– Что решаешь? – скептически поинтересовался его светлость.

«Сказать ли Мэдди, что я чувствую по отношению к ней».

– Планировать свадьбу на лето или на осень, – сказал он вместо этого, с ужасом вспомнив об Элоизе и их двадцатитрехлетнем соглашении с неприкрытым ужасом. Он взглянул на отца, отметив быстро промелькнувшее удивление на его суровом лице.

Герцог пристально разглядывал сына.

– Почему не завтра, если тебе так уж приспичило?

– Меня это устраивает, – резко произнес рассерженный Куин. – Я пошлю записку Элоизе.

– Не пытайся обмануть меня, Куинлан, – предупредил лорд Хайбэрроу.

– И не собираюсь, – коротко ответил тот и повернулся на каблуках. – Вы лучше пошлите посланника к королю Георгу и сообщите ему, что нам понадобится Вестминстерское аббатство завтра утром, – бросил он через плечо. – Думаю, это не составит труда.

– Ты что, намерен дать понять всем пэрам, что берешь Элоизу с ребенком и я навязываю скорейший брак? Я говорю – нет! – проревел с потемневшим лицом герцог. – Думаю, ты не такой дурак, не так ли?