Счастье в мгновении. Часть 3 - Анна Д. Фурсова

сама тебе об этом рассказывала. Поэтому ты и быстро ответил с видом всезнайки. А теперь будет сложнее вопрос.

Ловко у нее выдается вызвать у меня новый приступ веселья.

— Этот астроном, астролог, математик, живший в Александрии, давал имена звездам, предсказывал по затмениям…

Я не даю себе времени на обдумывание, ибо так хорошо наполнен знаниями об этом позднеэллинистическом ученом, выдвинувшем теорию геоцентрической системы мира:

— Клавдий Птолемей. Гениальный мыслитель тех времен, который создал труд «Альмагест». В этом звездном каталоге число звезд, предложенное им, 1022.

Пока Милана, уставившись на меня в пораженном безмолвии, раскрывает рот от удивления, я риторически спрашиваю:

— Мой юный астроном, знала ли ты, что есть голубые — горячие, молодые звезды? А желтые — уже среднего возраста, похолоднее первых? Когда звезды становятся старыми они приобретают красный цвет. А на пороге смерти стоят маленькие черные звезды. Это говорит нам, что звезды, как и человек, рождаются, живут и умирают. А было тебе известно, как рождается звезда? В результате сжатия и уплотнения межзвездного газопылевого облака под действием силы гравитации появляются звездочки.

— Джексон… — она в недоумении и едва верит своим ушам. — Ты… Откуда? И… ты изучал что-то?

— Не только. Мне удалось еще пару научных статей написать.

— А как? Как ты начал и… И когда ты успел?

— Милая моя, начал-то я и вовсе сидя дома и смотря в оконце, представляя, что где-то там есть такая же слишком любопытная Милана…

— Или слишком умный Джексон, — вставляет она, не управившаяся от волны изумления.

— И я задумался, размышляя, что с точки зрения звезды, мы — маленькая вспышка. Живя на ничтожной пылинке, затерянной в космическом странствии, наша жизнь — ни что иное, как сеть скрепляющих друг друга мгновений. — И затем я напоминаю с фамильярным обращением: — Мисс, вы ни о чем не забыли?

Она поджимает губки и серьезно проговаривает:

— Выиграл сэр Моррис. — Секунда спустя: — Вы склонны к жульничеству! Заранее подготовились и поставили девушку в такое положение, что для нее не осталось места для победы.

Усмехнувшись про себя, я поясняю:

— Заверяю вас, молодая леди, ни капли надувательства и хитрости с моей стороны не было.

Истекает еще один час. Наша беседа занимала уверенную позицию на постаменте с вывеской «Наука. Космос. Астрономия». Не думал я, что мы станем дискутировать, выдвигая собственные гипотезы.

— Джексон, а не пора ли нам идти в номер? Вставать рано-рано. Детишки утром будут нас ждать. Завтра нужно прогнать весь номер уже с нашим танцем.

— Мы уйдём не раньше, чем я вновь наслажусь вашим смехом, мисс Ямочка.

Милана улыбается широко-широко.

— Это был самый великолепный вечер в моей жизни, малышка, — признаюсь я, сладостно-утомленный от минут, которыми меня наградила жизнь.

Глава 18

Джексон

Проведя еще одну репетицию, мы разъехались с Миланой по двум местам: я на работу, она домой.

День так незаметно подошел к концу и прошел в мыслях о моем грядущем будущем, стена которого взломана.

Лифт сломан. Передвигаясь по ступенькам в подъезде, в полудремотном состоянии, чувствуя себя развалившимся, я слышу пришедшее уведомление. Может, Тайлеру удалось найти какое-то решение?!

Снимаю блокировку. Сообщение от Брендона. Я приостанавливаю шаг и открываю файл, отправленный им мне.

Я держусь за поручень, силясь не упасть. Лунный луч пронизывает через щели окна мою онемевшую руку. Рот приоткрывается от неожиданности. Не моргаю глазами. Нет. Как? Что это, черт возьми? Я сдираю с размахом с себя кепку, делаю яркость экрана настолько, насколько это возможно, увеличиваю размер фотографии и задыхаюсь с каждым вздохом.

Нет. Нет. Нет. Почему? Неописуемая тревога пробирается до мозга костей.

На экране — четкое изображение Миланы, кротко обнимающей какого-то мускулистого парня, в два раза большего её по росту. Его огромные накаченные лапы лежат на её крохотной спине, ниже шеи и касаются её оголенной кожи, не прикрывшейся футболкой. Она приподнимается на цыпочках и улыбается, утыкаясь ему в длинную шею. Фотография сделана сбоку, отчего виден ее идеальный профиль лица.

Чуть спускаю взгляд. Под фотографией Брендон написал: «Доказательство того, что ты зомбирован этой продажной девицей и из-за неё можешь погубить ту жизнь, к которой стремился. Время для будущего моего зятя ограничено. Не трать его зря и начинай собираться в Бостон. Я уверен, ты выберешь рациональное и верное решение».

Беспредметная печаль, даже не от слов Брендона, а от образа своей любимой вонзилась копьем в сердце. У Миланы появился другой? Что за бред? Подношу ко рту ладонь, будто прикрываю зев, смотря на видение, гласящее о новых опасениях. И когда она успела с ним познакомиться, если практически все это время, что мы в Мадриде, она со мной? Присущая мне склонность драматизировать возводит в сознании несколько предполагаемых картин.

Мысли вертятся, как и мир перед моими глазами. Незваная мысль зарождает подозрение: «Он специально создал такую фотографию при помощи программы фотошопа, чтобы я согласился на его условия».

Я провожу рукой по лбу, смахивая жуткие мысли, вводящие меня в потрясение. Для того чтобы устранить все сомнения, нужно спросить Милану, но, как я мог почти попасть в его сети и предположить на секунду, что моя малышка способна на измену. Глубоко выдохнув в воздух, в котором порхает пепел надежды, я прохожу ещё два этажа. Насыщаясь запахом грибов, томленных в сливочном соусе с нотками плавящегося сыра, пробирающихся в нос и возбуждающих аппетит, я открываю входную дверь и поспешно ее захлопываю.

— Люби-и-и-мый, — раздаётся родной, лучистый голос, — я заждалась тебя и успела приготовить ужин. — На ее губах играет радостная улыбка.

Сделав шаг вперед, я стараюсь успокоиться, но перед глазами витают видения этой, уверен, проделки Брендона. Я напыщенно улыбаюсь, несмотря на уставшее, угнетенное состояние. Она подбегает ко мне, падает в объятия, крепко прижимая к себе и щекой прислоняясь к моему широкому плечу. Вдохнув её волосы, ко мне пробирается мысль, что я мечтал о таких словах в далеком прошлом, мечтал, что буду приходить домой и меня будет ждать любимая девушка.

— Милый, как же я соскучилась, — произносит Милана, касаясь губами моего лба. — Что, что с тобой? Почему ты мокрый, но при этом холодный? — Она касается ладонью моего лица, проверяя температуру тела.

— Я тоже скучал, родная, — проговариваю замотанным голосом, оставляя без ответа её вопрос.

Она улыбается, расцветает от слов, одергивая атласный синий фартук, сидевший поверх ее белого кружевного топа и серых трикотажных шорт.

Что-то подталкивает меня, и я приближаюсь к её теплым губам и целую так нежно, так медленно, словно растягиваю этот момент на