Счастье в мгновении. Часть 3 - Анна Д. Фурсова

class="p1">Она нервно ходит по кухне и в один из мигов ее ладонь от ярости ложится на мою щеку.

— КАК ТЫ СМЕЕШЬ ТАКОЕ ГОВОРИТЬ ОБО МНЕ? — орет прямо мне в лицо.

— ЧТО ТЫ СДЕЛАЛА? КААААК? — Глаза пылают огнем, как и щека. — Как ты могла изменить мое доверие к тебе?

— ИЗМЕНИТЬ? — шумит, изливая слезы. — ДЖЕКСОН, О ЧЕМ ТЫ? КАК ТЫ СМЕЕШЬ МЕНЯ В ЭТОМ ОБВИНЯТЬ? — Она сметает с плиты всё приготовленное ею, выходя из зоны терпения. — Для тебя я теперь заклейменная словом «изменщица»? — Одоленная мыслями, зашедшими на другой берег, она надсаживает глотку: — Я ТЕБЯ ЖДАЛА, Я ДЕЛАЛА ДЛЯ ТЕБЯ ЭТОТ ЧЕРТОВ УЖИН, А ТЫ, ЧТО ТЫ? ТЫ ОБВИНЯЕШЬ МЕНЯ В ТОМ, ЧТО Я ИЗМЕНИЛА ТЕБЕ! Я ИЗМЕНЯЮ ТОЛЬКО ОДНОМУ ЧЕЛОВЕКУ — ДАНИЭЛЮ И ПРИЧЕМ С ТОБОЙ! — Ее глаза наливаются белой соленой кровью. Горизонт ее мыслей захватил и пропащего Даниэля, о котором я запамятовал, углубившись в размышления об условиях Брендона. — Но, дружок, раз на то пошло дело, и ты жертвуешь всем ради меня, то хочу сказать, что я всегда жертвую ради тебя, всем. И каждый раз отдаюсь ТЕБЕ, веря, что у нас все получится. НО КАК? — снова орет убийственным тоном. — КАК ЗДЕСЬ МОЖЕТ ЧТО-ТО ПОЛУЧИТЬСЯ, КОГДА ТЫ МНЕ НЕ ДОВЕРЯЕШЬ?

— НЕ ДОВЕРЯЮ? А ТЫ МНЕ НЕ ДОЛОЖИЛА, КТО ЭТОТ ПАРНИШКА!

Она делает секундную паузу и продолжает громким визжащим голосом:

— ТАК ТЫ ШПИОНИЛ ЗА МНОЙ?! ДОВЕРИЛ МНЕ ПРОВЕСТИ РЕПЕТИЦИЮ, А САМ ШПИОНИЛ ЗА МНОЙ!!!

— ЧТО? — Провожу несколько раз по волосам рукой, содрогаясь от ее мыслей. — МНЕ ЭТО НИ К ЧЕМУ!

— Откуда тогда эта фотография?

— Откуда надо, оттуда и фотография, — злостно выговариваю я.

С жестом приподнятой руки кричит:

— Ты нанял человека, чтобы он следил за мной, как и за Даниэлем тогда?

Я с ужасом поднимаю голову на нее. Она знает об этом? А, ну да, Питер.

— ТЫ… ТЫ… ТЫ не можешь меня в этом упрекать, ты не знаешь, для чего я это сделал, — нервно, проникаясь решимостью, отвечаю я, становясь к ней спиной, руками опираясь о столешницу. А ведь я нанял того человека, чтобы он всего лишь проверил, какой человек находится с ней рядом и не сможет ли он ей навредить. Она всегда думает обо мне плохо!

— ЧТОБЫ СЛЕДИТЬ ЗА МНОЙ! ТЫ ВЕЧНО СЛЕДИШЬ ЗА МНОЙ, ЗА КАЖДЫМ МОИМ ШАГОМ! — Через несколько секунд добавляет: — И что ты хотел мне рассказать, чего я не знаю?

— ПОТОМУ ЧТО ДЛЯ МЕНЯ НЕТ НИЧЕГО ДОРОЖЕ, ЧЕМ ТЫ! — высказываю громко мысль, не силясь сказать первоначальную о Брендоне. — ПОЭТОМУ Я И… — Она не дает мне досказать и перебивает:

— ПОЭТОМУ ТЕБЕ ПРОЩЕ СОМНЕВАТЬСЯ ВО МНЕ, НЕЖЕЛИ ВЫСЛУШАТЬ!!!

Она плачет, заикается, словно все слова застряли у нее в горле.

— ТЫ НЕПОКОЛЕБИМО УТВЕРЖДАЕШЬ, ЧТО У ТЕБЯ ЕСТЬ НА ЭТО ПРАВО? ПРАВО ВЛАДЕТЬ МНОЮ?

Меня так и подмывает сказать: «Никак иначе».

— Это не так, — хрипло отвечаю я, смотря отсутствующим взглядом на вздутые вены на руках. Доля рационализма еще остается во мне: — Ты просила тебя выслушать, слушаю.

— КАКОЙ СМЫСЛ, ЕСЛИ ТЫ МНЕ НЕ ПОВЕРИШЬ, ЧТО Я СКАЖУ, ЧТО ЭТОТ ПАРЕНЬ НЕ ОТКАЗАЛ МНЕ В ПОМОЩИ НА РЕПЕТИЦИИ И СОБРАЛ ВСЕ ДЕКОРАЦИИ К ПОКАЗУ! — в порыве гнева, слез, истерики произносит она, на что у меня отвисает челюсть. — Но тебе же проще обвинить меня во всем, выследить меня, издеваться словами, допытываться до правды, — она вытирает слезы, а я чувствую себя настоящим придурком, который и вправду поверил в другое.

— Но он к тебе был так близко и… — гневно говорю, но злюсь на самого себя. Она приготовила обед, ждала меня, а я, не успев перешагнуть порог дома, выглядел недовольным. — И ты знаешь, как я отношусь к тому, если к тебе прикасается чужак.

— Он благодарил меня, — плачет она; у меня разрывается сердце. — За то, что… — слезы не дают ей досказать; она прикрывает глаза ладонями, смахивая ручьи, — …что я выслушала его, а я благодарила за то, за то… что он помог мне.

— А сказать об этом мне?! Позвонить и попросить, чтобы я подъехал, и я помог? — Голос чуть стихает, но раздражение не уходит от меня. — Мы же утром договорились, что тебе не нужна моя помощь, а тут, видите ли, потребовалась. И кто он вообще такой? Откуда он взялся?

— Я задержалась с рассказом и почему я должна делать так, как говоришь мне ты? — Гнев снова перекрывает её разумные мысли.

— ПОТОМУ ЧТО Я ТВОЙ ПАРЕНЬ! — Я выкрикиваю с указанием. — И Я ЗАБОЧУСЬ О ТЕБЕ!

— Заботишься? — Ее слезы рождают в ней новый приступ истерики. — Какая же это забота, если она подобна заключению в темнице? Говоришь я скрыла этот маленький факт об этом человеке, но, дружок… — Что за ее вставочка новая, безудержно злящая меня? — …ты сам скрывал от меня, что обременен компанией Брендона, шпионил за Даниэлем и ни слова не заикнулся об этом! Как по-твоему я должна была узнать об этом?

— Почему же ты, мисс справедливость, все это время молчала, что знала об этом? — бешусь я. — И когда я признавался в любви, сообщая, что между нами есть трудности, ТЫ, МИЛАЯ, ДАЖЕ НЕ ОБМОЛВИЛАСЬ, ЧТО ОСВЕДОМЛЕНА О НИХ!

Стряхнув, порвав на себе фартук, она заявляет грозным тоном:

— ТЫ ВСЕ ПО-СВОЕМУ ИСТОЛКОВЫВАЕШЬ! ТЫ ВСЕГДА ДУМАЕШЬ ТОЛЬКО О СЕБЕ, РАЗ СТОЛЬКО ВРЕМЕНИ МЕНЯ МУЧАЛ! И ЗАПОМНИ, Я НЕ УЕДУ С ТОБОЙ ЛИШЬ ПОТОМУ, ЧТО ТЕБЕ ЭТО НУЖНО, А НЕ МНЕ! ЯСНО?! НИКТО, НИКТО НЕ МОЖЕТ ПОМЫКАТЬ МНОЮ!

— ОСТАВЬ СВОИ ДЕВИЧЬИ КАПРИЗЫ В СТОРОНЕ! — чуть громко приказываю я, обиженный несправедливыми словами.

— КАПРИЗЫ? — голосит в потоке слез. — Я НЕ БУДУ БЕСПРЕКОСЛОВНО ТЕБЕ ПОДЧИНЯТЬСЯ, И САМА РЕШУ, КАК МНЕ ЛУЧШЕ!

Я молчу, не двигаясь. Но сердце мучительно сжимается. Проходит тяжелая минута в тишине: она в слезах переваривает нашу ссору, теперь на ней лишь один грустный взгляд, а я, всецело поглощенный мыслями об этом качке и словами Тайлера, понимаю, что теперь буду жить с увеличивающимся страхом до дня дефиле, после которого жутко представить развитие событий, уготовленных мне судьбой. Как бы замедлить время, что бежит с неизмеримой скоростью? Внутреннюю катастрофу, приводящую к отчаянию, не умерить.

— Куда ты снова убегаешь? — бросаю уже спокойно я, перед тем, как она притворяет с громом дверь, и смотрю на опустевший дверной проём с холодным отчаянием.

— К брату, — слышатся отголоски её ответа уже в подъезде.

Мысли, теснившиеся в голове, становятся ещё более смутными, чем были ранее. Она никуда не поедет со