Волчица в засаде - Александр Чернов

Конечно же, так неосторожно брошенные мной слова были моей грубейшей ошибкой. Каким-то шестым чувством я уловил за спиной движение, резко обернулся и с разворота ударил кулаком бежавшего на меня с ножом Бахуса. Удар пришелся в скулу. Парень подлетел в воздух, крутанулся вокруг своей оси, подобно фигуристу, выполняющему «тройной тулуп», и рухнул на землю. Ножа, однако, из руки не выпустил. В горячке бандит попытался вскочить и вновь ринуться ко мне, но я подбежал к нему и с силой пнул в лицо. Парня отбросило на спину. Когда он упал, широко раскинув руки, я наступил ему на запястье. Бахус наконец-то разжал пальцы, и нож выскользнул из его руки. Вот только теперь я по-настоящему испугался, почувствовав, как между лопатками у меня пробежал холодок. Я был на волосок от гибели, и спасло меня чудо.

Я поднял с земли нож, сложил его и сунул в карман.

— Подонок ты, Бахус, и место твое в тюрьме. — Я с презрением толкнул носком туфли рычащего от боли и бессильной злобы бандита в бок. И пошел дальше.

Крупные капли дождя, обивая с деревьев последние листья, обстреляли Переушку. Я поднял воротник куртки и заспешил к центральной дороге. Скучавшие в пустынном кафе девушки, завидев мою насквозь промокшую персону, просветлели лицами. Я заказал у бармена чашку кофе, с ней прошел к угловому столику, за которым обосновались Элка и Наташа. Грея руки о горячую чашку, я поведал девушкам о своей встрече с Бахусом и о том, что от него узнал.

Внимательно выслушав меня, Элка заявила:

— Впервые слышу, что Зина — врачиха. Думала, обычная шлюха, правда, влюбленная в Арго до сумасшествия.

— Ты так говоришь, — удивился я, — будто врачихи не могут быть шлюхами, и наоборот. У тебя сложилось о Зине предвзятое мнение, наверное, потому, что ты видишь в ней соперницу.

У девушки не нашлось, что возразить.

— Может быть, ты и прав, — пожала она плечами. — Когда ты встретишься с Зиной?

Я отхлебнул кофе.

— Сегодня уже поздно. Поликлиника закрыта. Завтра после работы. А сейчас сматываемся отсюда, пока Бахус не очухался да не прибежал сюда, размахивая ножичком.

Ягодкина сделала огромные глаза:

— Не пугай, черт возьми, я и так уже напугана. Где будем сегодня ночевать?

— Понятия не имею. Хочешь, у меня дома.

— Может, поедем ко мне на дачу? — неуверенно предложила Наташа. Ей очень не хотелось расставаться с нами. — Не думаю, что эти типы снова заявятся в поселок, но все равно, одна боюсь ночевать в коттедже. А втроем не страшно будет. Да и веселее. Поедем, а?..

Я ничего против приглашения Артамоновой не имел и взглянул на Элку. Она, судя по выражению ее лица, тоже.

— Хорошо, поедем, — согласился я. — Только возьмем хорошей закуски и водки. Проголодался я страшно, да и согреться не мешает.

Я допил кофе и встал. Вслед за мной поднялись и девушки. В буфете мы взяли три порции цыплят-табака, кое-какие салаты, а в баре — бутылку водки и напитки. Покупки сложили в большой целлофановый пакет и вышли на улицу.

Темнело. На Переушку быстро спускались сумерки. Дождь, ослабив натиск, мерно стучал по асфальту, опавшим листьям, барабанил по крытой жестью крыше придорожного кафе. Мы прошли на остановку под навес. Пока ждали свободное такси, я позвонил по «сотке» Леевой домой. Трубку взяла сама хозяйка квартиры.

— Марина, привет! — я плотнее прижал трубку к уху. — Это Игорь Гладышев звонит. Как у вас дела?

— А-а, Игорек! — радостно воскликнула Леева и затараторила: — У нас все хорошо. Как у вас? Есть какие-либо новости?

— Есть, — признался я. — Но тебе не расскажу.

— Это почему же? — удивилась супервумен.

— Не хочу, чтобы о них узнал весь город.

— Да я ж могила, Игорь! — заканючила Леева. — Ты же меня знаешь! Ну расскажи, а!

Я зашел за деревянную опору остановки, где меньше дул ветер, и заявил:

— В другой раз. Наберись терпения и постарайся не лопнуть от любопытства. Вера все еще у тебя?

Рассчитывающая поживиться свежими новостями, Леева разочарованно сказала:

— Здесь Вера, здесь. И Великороднова ко мне после работы прикатила. Позвать?

— Только не Великороднову. Уволь меня на сегодня от общения со Светкой. Верку давай!

— Минутку!

— Алло, Игорь! — раздался в трубке радостный возглас Ягодкиной. — Где вы?

— На Переушке мы. Все по вашим семейным делам мотаемся.

— Удалось продвинуться в расследовании?

— Да. Думаю, день-два — и придем к какой-нибудь развязке.

Вера шмыгнула носом.

— Дай бог, чтобы все благополучно закончилось. Ты, Игорь, трать денег столько, сколько нужно, я все оплачу. С девочкой все в порядке?

Я взглянул на Элку, спорившую о чем-то с Артамоновой.

— Да вроде бы, щебечет вон с Наташкой.

— И художница с вами? — удивилась Ягодкина-старшая.

— Ну да, так обстоятельства сложились. Мы, между прочим, к Артамоновой на дачу ночевать поедем.

— Но это же так далеко! — ахнула Вера. — Как же вы на ночь глядя до дачного поселка доберетесь?

Я резонно заметил:

— Но мы же не пешком туда пойдем, а на такси поедем, которое, между прочим, ты оплачиваешь.

— Да-да, — опасаясь быть заподозренной в скупости, поспешно заявила Ягодкина. — Конечно, поезжайте. А мне можно вернуться домой?

Я подумал.

— Нет, не стоит. Потерпи еще денек-другой.

— Жаль, а то вон Марина засобиралась. По делам куда-то ей нужно. Хочет по дороге Свету до дому подбросить. Думала, с ними поеду. — Вера оживилась: — А знаешь, ты ведь оказался прав. Вчера действительно какие-то типы ночью в нашем подъезде отирались. Великороднова их в дверной глазок видела.

— Ну вот! — назидательно сказал я. — Тем более не стоит пока дома появляться.

До Борового добрались, когда было уже темно. На даче стояла промозглая сырость, и мы затопили работавшую на газу печь. Пока девушки собирали на стол, я занимался починкой двери, выбитой компанией Арго. Час спустя мы сидели в хорошо протопленной кухне и с аппетитом уплетали разогретых в духовке цыплят табака. Позже, разомлевшие от вкусной еды и выпитого спиртного, разговорились.

— Если все закончится благополучно, я выпутаюсь из этой истории, — облизав жирные пальцы, объявила Элка, — то закачу пир. Вы оба на него приглашены.

Я поднял рюмку.

— Дай бог, чтобы тебя не посадили! Страсть как погулять хочется!

Раскрасневшееся от выпитого лицо девушки тотчас помрачнело.

— Вечно ты своими приколами испортишь настроение, — проворчала она, однако мои слова навели Ягодкину на размышления, и она заискивающе заглянула в мои глаза. — Ты действительно думаешь, что меня посадят?