Свой среди чужих. В омуте истины - Иван Дорба

— Вам интересно, мой молодой ученый?

— Очень!

— Сведения, полученные от любовницы, он отправил во Второй отдел Генштаба, полковнику секретной службы Улеше Поповичу. Сообщение взволновало, оно подтверждало наличие плана «Резерват 1830». И в самом деле, подобное случается раз в жизни! И если еще могло вызвать какие-то сомнение письмо из Болгарии, поскольку их осведомительная служба не располагала ни средствами, ни людьми, чтобы поймать такой улов, то это подтверждал прибывший горный инженер Роберт Летрбич, шеф Интеллидженс сервис на Балканах, передавший полностью отработанный и утвержденный план «Резерват» еще в декабре сорокового года. В его задачу входили тайная концентрация сил и молниеносная акция против Югославии и Греции. Знание содержания плана давало возможность в какой-то степени отразить первые удары. Дата нападения была назначена на пятое апреля. Когда доложили об этом начальнику Генштаба генералу Косичу, тот, желая прикрыть свой испуг, назвал план «фантазией», хотя, как, видимо, заметил Попович, генерал побледнел. Пытался его убедить и начальник Второго отдела. Но ставленник недавно свергнутого принца Павла и сторонник пакта с Гитлером и Муссолини упорно твердил, что это «чистейший обман». И не удивительно: воспитатель мало­летнего короля Петра был завербованный агент абвера!..

— Да не может быть?! — воскликнул я громко. И почти в ту же минуту караульный щелкнул глазком и постучал ключом в дверь: «Тише!»

— Так, — продолжал Маршал фон Биберштейн, — Югос­лавия подписала себе смертный приговор.

— А откуда, каким образом англичане узнали о плане? — заинтересовался я.

— После двадцать седьмого марта, не зная, что план пере­писали некоторые штабные офицеры, в том числе и те, кто ра­ботал, в силу своих антинацистских убеждений, на британскую разведку. Верховный штаб его только слегка дополнил. Некие генералы под кличкой Фриц «Т» и Рудольф «Г» (имена их так и остались в тайне), состояли в «оберкоманде вермахта»... — Маршал развел руками, как бы извиняясь. — По некоторым данным, в мае тридцать девятого года они тайно встретились со своим старым фронтовым другом капитаном Генерального штаба кайзеровской Германии Рудольфом Реслером, бежавшим в Швейцарию и занимавшимся изданием антинацистской газеты в Люцерне. Они передали ему тайную радиостанцию и шифры. И таким образом зашифрованные радиотелеграммы радиостан­ций вермахта Реслер перехватывал. И передавал британской и французской осведомительным службам. Кстати, тоща же он познакомился и стал сотрудничать с полковником советской разведки, шефом службы в Швейцарии, неким Александром. Кличка его была «Радо», а Реслера — «Люси».

Они знали точную дату нападения на Польшу, вторжения в Норвегию. Раздобыли содержание «Желтого плана» — мол­ниеносного удара по Голландии, Бельгии и Франции. Сообщили они и о готовящемся нападении двадцать второго июня (число было передвинуто в связи с войной с Югославией)... Но Сталин не поверил ни «Люси», ни своему «Радо»... И это стоило России многих миллионов жертв, не говоря о технике, боеприпасах, самолетах и, конечно, моральном ущербе.

— Вы упомянули, что Гитлер получил шифровку, как я по­нимаю, от некой «Веры». Кто это был?

— Мой молодой ученый! — Он почему-то так меня на­зывал. — Дело это темное, тут могут быть варианты. Скорей всего, это радиостанция. Главная для Югославии находилась в городе Нови Сад и называлась «Нора». Белградская — «Ба­зель» — находилась в доме начальника полиции Драгомира Йовановича и была непосредственно связана с центральной «Верой», в Вене.

— А речь идет не о Вере Пешич? — вмешался Бисмарк.

Маршаль удивленно посмотрел на бывшего немецкого посла в Лондоне и развел руками:

— Нет, нет! Эта способная, весьма красивая, ловкая аван­тюристка сначала была агентом Интеллидженс сервис. Ском­прометировать, купить, обмануть — девиз всех разведок мира. О Вере Пешич знала югославская контрразведка, но смотрела на работу шпионки дружественной державы сквозь пальцы. Про­нюхал о том и шеф Шестого отдела РСХА в Югославии Франц Нойхаузен и поручил недавно прибывшему в Белград майору гестапо Карлу Краусу Лоту, под маской инженера-химика из Бра­тиславы, завербовать эту женщину. Мужчина он был красивый, пожалуй, даже обаятельный, и нравился женщинам. Риск был немалый, Вера Пешич могла согласиться на «сотрудничество» и с согласия англичан.

Бисмарк громко крякнул, поднялся с моей кровати и, что-то буркнув себе под нос, уселся на свою. Видимо, хотел высказать свое недовольство: как это может статс-секретарь МИДа Рейха называть фамилии немецких разведчиков? Но Маршал только улыбнулся и продолжал:

— Шефом службы Абвер II в Белграде был майор Эрик Ласер фон Гольдхам. По строгому распоряжению Канариса абвер ни в коем случае не должен был вмешиваться в работу РСХА. «Кикер» считал глупостью помогать этой «кучке аматеров», а те в свою очередь всячески сторонились абвера, полагая, что среди них есть британские разведчики. И получилось так: по­куда Краус обхаживал и вербовал Веру Пешич, майор Эрих Ласер нашел подход к Драгомиру Йовановичу... — Маршаль задумчиво покачал головой и заговорил дальше.

— История это давняя. В тысяча девятьсот тридцать шестом году, на «Полицейской конференции» в Берлине, ор­ганизованной гестапо, пронемецки настроенный Драгомир Йованович был завербован Шестым отделом РСХА и с тех пор давал весьма ценные сведения. И вдруг, в тридцать девятом, внезапный политический ход принца Павла застал врасплох. Хитрый наместник престола чехардой состава кабинета министров добился своего. Был снят со своего поста Милан Стоядинович, его председатель и вождь радикальной партии. Пришедший к власти новый премьер Драгиша Цветкович тут же поставил своих людей. Йованович, уже на следующий день был переведен «советником» в Министерство внутренних дел... и... Шестой отдел РСХА перестал им интересоваться. Это был первый неожиданный удар, «аматерам». Не расте­рялся зато майор Ласлер, шеф абвера в Белграде, решив, что он окажется и на этом посту весьма полезным и не ошибся... Примерно в это же время министр иностранный дел Цинцар Маркович бы тайно послан в Венецию на встречу с графом Чиано и Риббентропом для подготовки приезда принца Павла в Берлин. Зная об этом, РСХА осмелела и почти перестала стесняться. И тут югославская контрразведка, поняв слишком серьезно свои обязанности, арестовала Веру Пешич, как двой­ного агента, а по настоящему агента РСХА. Можно было не сомневаться, что тут не обошлось без Интеллидженс сервис. Под угрозой оказались все разведывательные службы рейха. Представляете себе! И все это происходило фактически на­кануне встречи принца Павла с фюрером.

Я слушал его и думал, — «какая осведомленность и как все помнит? И для чего он все это так подробно, вроде бы не утаивая, рассказывает? Преследует какую-то цель, или это — присущая человеку потребность избавиться от тяготеющих душу и мозг тайн. Недаром в свое время меня поучал Околович: "Если тебя мучит тайна, пойди в поле, вырой ямочку и расскажи все", — к тому же и психика тут, под давлением следователей нарушена. Я ведь тоже много липшего выболтал. Даже написал!!!»

А Маршаль тем временем продолжал свой рассказ: