Ярость Сокола - Вячеслав Шалыгин

— Быстрее, — шепнул из коридора Барков.

Как он успел выбраться, Геннадий не понял. Вроде бы в муху не перевоплощался. Саша стоял на полу и жестами приказывал принять нормальное положение в пространстве. Первой, исполнив грациозный кульбит, спрыгнула Тома. Полковник спустился на пол по стене, зато абсолютно бесшумно.

Дальнейший путь указала Тамара. Убраться из бывшей лаборатории Одиночки можно было разными путями, но Барков заявил, что противника нет только справа, и Тома повела товарищей в кромешную темноту.

На поверку темнота оказалось не такой уж непроглядной — вскоре коридор закончился рассохшейся дверью, сквозь щели в которой пробивался свет и тянуло прохладой.

Евстратов прильнул к двери и заглянул в щель. Дверь открывалась во двор здания. В поле зрения было пусто.

— Я вижу, там чисто, — опередил полковника Барков. — Нам нужно незаметно уйти на дно, но без постоянной подпитки энергией маскировка скоро отключится. В запасе у нас минут сорок. Убраться из города за это время нереально, да и некуда. Все секретные базы СБН заняты врагом. Геннадий Петрович, есть у вас на примете местечко, где можно отсидеться в течение пары часов и спокойно все обдумать? Желательно в радиусе двух километров.

— Можно просто прилипнуть к стене над розеткой, — буркнул Евстратов. — Или к фонарному столбу. Там энергии много.

— Геннадий Петрович…

— Ладно. Есть тут недалеко одно местечко. — Евстратов на секунду задумался, вспоминая адрес Самсонова. — Там и запасные умственные мощности найдутся, чтоб подумать. Парень из бывшей команды Стукова и ваш Василий… Алибабаевич.

— Мощности на уровне двух «пней», — проронила Тома. — В смысле «пентиумов».

— Жаль, комп Одиночки не выручили, — сказал Евстратов. — Со схемой перед глазами лучше думалось бы.

— Все, что было в компе Штоколова, теперь здесь. — Саша постучал пальцем по виску. — Ведите, господин полковник…

…Самсонов снимал квартиру действительно недалеко, в новом доме на четной стороне Воронцовской. Евстратов предложил поймать такси, но Барков отказался. Пешая прогулка, по его мнению, была более безопасным вариантом, хотя маршрут и предполагал появление беглой троицы на открытом пространстве и в людных местах, таких, как Крестьянская площадь и Новоспасский проезд.

— В толпе и подземных переходах мы можем даже снять маскировку, — пояснил Саша.

— Наш след вынюхивают все ищейки Москвы, — хмурясь, сказал Евстратов. — Толпа им не помеха, а нам не укрытие. Желаете пулю в затылок?

— Нет. — Барков пристально взглянул на полковника. — Я желаю поскорее со всем этим покончить и улететь на Канары или на Багамы. А вы?

— Я тоже. — Геннадий отвел взгляд. — Но повода для оптимизма не вижу. Покончить! Еще ничего толком не начиналось. И шансы призрачные.

— «Призрачно все, — негромко промурлыкала Тома, — в этом мире бушующем». Помню, мама любила напевать.

— Пока бушует лишь изнанка мира, — возразил Саша. — Но скоро может начаться и реальная буря. Видите вон там и там…

Он взглядом указал на обочины ближайшего перекрестка. На них стояли небольшие автобусы с затемненными стеклами. А чуть дальше по улице толпились какие-то люди в незнакомой, новенькой униформе.

— На этот раз Главный не спешит, основательно подходит к делу. — Евстратов сплюнул на влажный асфальт. — Двориками надо идти, незаметно.

— Я за толпу. — Демонстрируя Баркову поддержку, Тома взяла его под руку. — Если засекут, мы целоваться начнем, как в кино. Чтобы лица скрыть. Да, братец?

— Только по-настоящему. «Невод» фальшь даже с орбиты учует, — почти так же игриво, только чуть устало ответил Саша.

— А мне с кем целоваться? — усмехнулся Евстратов. — Ладно, согласен, растворяемся в людском море.

«Растворение» прошло на редкость спокойно и удачно. Люди в странной униформе и явно переодетые типы из органов шныряли повсюду, как те розовые зайцы, без устали, но беглецов так и не вычислили. Слишком много было на улицах народа и машин, а также маскирующих рекламных щитов, тумб и голограмм. К тому же в наиболее опасных местах беглецы активировали секретную программу С4НП. Вернее, активировал ее бдительный «Сокол», и у хозяина, и у эскорта. И все-таки мысленную команду «выдохнуть и расслабиться» Евстратов дал самому себе, только оказавшись в прихожей квартиры Самсонова, когда за спиной закрылась входная дверь. Понятно, что и здесь нелегалы не находились в полной безопасности, но хотя бы выдохнуть тут было можно.

— Проходите в гостиную, — Самсонов отмашкой указал на двустворчатые двери, — или в спальню. Только там Климов отлеживается. Я сейчас чайник включу, проходите!

— Тома, — голосом раненого героя позвал Климов. — Приди к моему одру!

— К чему? — Тамара заглянула в спальню. — По-моему, это больше походит на сексодром. И подсветочка интимная. Хозяин этой малины, однако, плейбой.

— Ну что вы! — Самсонов появился из кухни с бутылкой минеральной и пакетом сока. — Это брата квартира, старшего. Они с женой в отъезде.

— Комп имеется? — поинтересовался Барков.

— Да, только простейший: для дома, для семьи. Там, в кабинете, по коридору направо.

— Подойдет. — Саша подал знак Евстратову. — Изучим схему?

— Вы что же, сбросите ее через инфрапорт? — усмехнулся полковник.

— А вы предлагаете отправить по почте?

Они прошли в кабинет. Помещение было отделано и обставлено со вкусом, но, по мнению полковника, несколько перегружено книгами.

— К чему держать в доме все эти пылесборники? — оглядываясь, пробормотал Геннадий. — У меня вся библиотека на синих дисках.

— На двух? — ухмыльнулся Барков.

— Между прочим, на один входит пятьдесят тысяч книг с иллюстрациями. На трех — считая «Всемирный архив живописи». Но и это, я считаю, чистое баловство, дань атавистической привычке к накопительству. Зачем захламлять дом, если все есть в Сети?

— А если Сеть рухнет или станет врагом, вот как сейчас? — Саша взглянул на полковника с неподдельным интересом.

— Ну, рухнуть она не сможет, даже если этого захочет всемогущая Система, а враждебность… Сами видите, на войне не до книжек.

— А я понимаю старшего Самсонова, — сказал Барков, останавливаясь перед книжным стеллажом во всю левую стену. — Книги — это не обычные носители информации, это нечто большее, почти живое. Когда вы держите книгу в руках, то не просто читаете, а ощущаете тепло, запах, фактуру, слышите шелест ее страниц. У вас работают все органы чувств. Совсем другой уровень восприятия. Высший уровень. Вот почему их до сих пор печатают.

— Символическими тиражами, — заметил Евстратов. — Я одного писателя знаю, в клубе любителей «Мазды» встречаемся, так он говорит: спасибо киносценариям и Сети, а то ходил бы без штанов, с такими-то тиражами и гонорарами. А ведь пишет неплохо, я читал. Лет тридцать назад мог бы деньги лопатой грести.