Трагедия Белого Юга. 1920 год - Николай Карпов

В начальный период боевой деятельности флота, пожалуй, наиболее ощутимый результат, был достигнут при его применении в освобождении Крыма от красных. 4/17 июня крейсер «Кагул» еще с не до конца укомплектованной командой совместно с английским линкором «Император Индии», греческими, французскими и итальянскими судами высаживали в Двухъякорной бухте и у Коктебеля бригаду Слащова, а потом поддерживали ее продвижение в глубь полуострова. По возвращении в Новороссийск «Кагул» получил пополнение из 100 кубанских казаков, которые значительно усилили его машинную команду, и уже под флагом командующего Черноморским флотом вице-адмирала М.П. Саблина этот корабль вошел в бухту Севастополя.

Еще громче Черноморский флот белых заявил о себе в первых числах августа при взятии Одессы. Все управление боевыми действиями велось с борта крейсера «Кагул». Эскадренный миноносец «Живой», транспорт «Маргарита», тральщики: «Роза» и «Адольф», буксир «Доброволец», катера №53 и №58, три баржи и один быстроходный катер составляли группировку кораблей, задействованных в этой операции. Существенной была и поддержка союзников. Их отряд состоял из английского крейсера «Кара- док», 4 миноносцев и 2 гидропланов. В качестве десанта на борту кораблей находился драгунский полк в составе 74 офицеров, 841 солдата, 253 лошадей и 38 повозок. Тогда действия десанта были согласованы с восставшими в Одессе офицерами. Продвижение полка сопровождалось огнем русских и английских кораблей, и 11 августа город был в руках у белых. За этот успешный бой командир крейсера «Кагул» капитан 1-го ранга Остелецкий был произведен в контр-адмиралы, а крейсер переименован в «Генерал Корнилов». Аналогичные задачи флот решал также при взятии городов Херсон и Николаев.

Несмотря на эти и другие примеры успешных действий Черноморского флота, его становление, в силу уже названных причин, шло с большим трудом, и к тому времени, когда потребовалось напряжение всех его возможностей для эвакуации войск и беженцев из Новороссийска, он с этой задачей без помощи союзников справиться не смог.

Последним прибежищем белых армий Юга России, их учреждений и огромного количества беженцев почти со всей европейской части страны суждено было стать г. Новороссийску Причем пристанище это было временным, так как город, в силу сложившихся обстоятельств, не мог служить оплотом мощи белых сил и защитить всех нуждающихся от стремительно надвигавшейся красной опасности.

В военной истории Новороссийска уже были времена столь же трагические, но и героические тоже. Когда-то на его месте стояла генуэзская крепость, которая потом была взята и разрушена татарскими полчищами Бенгли-Гирея. В 1722 г. турки построили в этой бухте крепость Суджук Тепе, которая явилась центром их воздействия на горцев. Россия, строя планы продвижения на юг, в 1812 г. начала борьбу за ликвидацию крепости. Турки стойко защищали ее. Казалось, сама природа позаботилась о неприступности цитадели. С трех сторон ее защищали горы, а с моря потребовались лишь небольшие фортификационные работы, чтобы она могла противостоять нападению и оттуда. Русским войскам пришлось проявить чудеса храбрости и воинского мастерства при ее штурме. Крепость все же была взята ими, а затем взорвана.

Русские, как в свое время греки, а потом турки, вскоре по достоинству оценили выгодное во всех отношениях географическое положение находящейся здесь бухты. Она была надежно защищена от штормов, достаточно вместительна и пригодна для захода туда больших кораблей. У входа ширина ее составляла 9 километров, а глубины имела 21—27 метров. Кроме того, здесь без особых затрат можно было организовать сообщение с остальной территорией страны. Однако потребовалось еще 25 лет, чтобы только в 1832 г. здесь стараниями русских военных инженеров и строителей возникло военное укрепление, а вскоре возле него образовалось русское поселение.

Работы по совершенствованию укрепления было решено продолжить и в 1838 г. Император Николай I повелел расширить Цемесское укрепление и превратить его в более прочный опорный пункт. Предполагалось возвести 2 отдельных форта и 3 блокгауза, связанных между собою земляным валом. Поначалу гарнизон укрепления должен был насчитывать 1 батальон, но казармы строились с учетом возможного наращивания сил. Намечено было также строительство пристани и Адмиралтейства. В том же 1838 г. план был утвержден царем. С этого времени опорный пункт получил свое официальное название — Новороссийск.

Однако реализация этого плана сильно затянулась. Военное руководство смогло доказать, что проект плохо учитывает особенности местности и направления вероятного нападения противника. До середины 40-х годов 19 века оборона Новороссийска держалась исключительно на полевых укреплениях. Протяженность линии обороны по наружному ее начертанию составляла 100 сажень, по которой было рассредоточено до 40 мелкокалиберных орудий.

Накануне войны 1853—1856 гг. российское Военное министерство приняло решение о срочном усилении Новороссийского укрепления орудиями большого калибра, чтобы держать корабли потенциального противника на большом расстоянии от берега. Однако выполнить эту задачу не успели. В результате, в период Крымской войны Новороссийское укрепление было разрушено огнем англо-французской эскадры.

В последующие годы, когда к Новороссийску была проложена железная дорога, он превратился в центр российского экспорта на Северном Кавказе и областную столицу Черноморской губернии. В мае 1918 г. на ее территории была образована Кубано-Чер- номорская Советская Республика. Месяц спустя Цемесская бухта Новороссийска приобрела печальную славу места, где были затоплены боевые корабли Черноморского флота.

26 августа 1918 г. Новороссийск заняли войска Добровольческой армии. Через его порт союзники стали снабжать Вооруженные Силы Юга России оружием, боеприпасами, военной техникой, включая и танки, продовольствием, обмундированием и др. Город стал местом размещения множества тыловых служб и учреждений, в основном госпиталей. Однако в этот период повторилось то, что уже не раз бывало, — для организации обороны города ввиду его значимости особых мер никто особо не принимал, хотя формально все было конечно соблюдено. Имелись генерал-губернатор, командующий Черноморской армией и районом обороны города в ранге помощника Деникина, гарнизон войск. Но, по мере приближения фронта, все они стали думать прежде всего о том, как бы поскорее эвакуироваться.

Пока фронт был далеко, жизнь в Новороссийске протекала более-менее размеренно и благополучно. Однако постепенно с отступлением белых войск и приближением красных, жизнь в нем становилась все напряженнее и хуже, а потом превратилась в настоящий кошмар. Бичем обитателей города стал тиф. Он свирепствовал везде, но особенно в местах наибольшего скопления беженцев и в казармах. Вшей, разносивших эту страшную болезнь, вскоре начали называть не иначе как «тифозными танками». Самым гиблым местом стал новороссийский железнодорожный вокзал. Здесь больные буквально валились из кресел зала ожидания. Специально отведенные для тифозно-больных бараки были переполнены брошенными на произвол судьбы, погибающими людьми. Покойники в лазарете № 7, например, валялись в туалетах, под лестничными маршами и даже на чердаке. От страшного трупного запаха прохожие, подойдя к зданию лазарета, тут же перебегали на противоположную строну улицы.