Экспедиция "Тигрис" - Тур Хейердал

Мирная жизнь под прикрытием Сирри длилась недолго. Ветер вырвался из-за гор с удвоенной силой, и волны вздыбились пуще и злее прежнего, словно решили отомстить нам за попытку избежать их хватки. Веревки ослабли, многочисленные деревянные части начали вихляться в местах соединения друг с другом и с камышом, и рулевой мостик заходил у нас под ногами. От гула разбивающихся волн и жуткого концерта скрипучих надстроек закладывало уши. Брусок твердого дерева, служивший упором для левого рулевого весла, треснул. Сперва он норовил защемить наши босые ступни, потом и вовсе стал разваливаться, грозя дать волю толстенному веретену, способному раздолбать вдребезги всю корму. Тотчас явился Карло с веревкой наготове, словно какой-нибудь ковбой с лассо, и вместе с Юрием укротил брусок крепкими путами. Одну за другой корчащиеся части мятежной кормовой надстройки облекали в смирительные рубашки. В поединке с волнами за последние дни не был поврежден ни один стебель камыша, пи один пальмовый черешок, зато две широкие доски из твердой древесины, которые мы попробовали опустить с борта, чтобы умерить снос, сломались посередине, будто шоколадные плитки. С растущей тревогой думали мы об исчезнувшей с Рашадом дау. Тугие бунты «Тигриса» даровали нам чувство полной безопасности при любом волнении. Но каково-то сейчас приходится дряхлой дау?

Однако больше всего заботил нас пламенный частокол на пути ладьи. Чем ближе, тем ярче и грознее он выглядел; казалось, мы направляемся к полю битвы. На исходе ночи черное небо побледнело, побледнело и зарево, но мы-то знали, что пламя никуда не делось. На карте был обозначен обширный район, закрытый для плавания из-за нефтяных вышек. Нам предстояло огибать его с севера, после чего нас ожидал узкий проход между другим скопищем вышек и островом в оторочке из рифов. Еще севернее пролегала главная судовая трасса, от которой следовало держаться подальше во что бы то ни стало.

В опасный район мы вошли вскоре после полуночи. Сперва увидели проблески маяков, потом справа от нас, совсем близко, возникли контуры освещенного беспокойным заревом острова. Ладья развила небывалую скорость, и далеко впереди мы различали топовый и красный ходовой огни какого-то суденышка — возможно, наших проводников. С барахлящим мотором дау вряд ли могла идти намного быстрее «Тигриса», которого все сильнее подгонял попутный ветер.

Поднимаясь на вахту в два часа ночи, я с удивлением обнаружил, что койка Нормана пуста. По графику он сменял меня, а между тем с мостика доносился его голос. Детлеф спокойно спал, убежденный, как и я, что при благоприятном ветре и видимых издалека маяках рулевой может уверенно управлять ладьей, не опасаясь столкновений. Однако, выбравшись из рубки, я тотчас понял, что либо карта нас подвела, либо мы неверно определяли свое место. Слева, где полагалось мигать маякам, черное небо и огни пароходов внизу. Справа — постоянные огни и зарево. Неужели нас вынесло течением к северу от частокола вышек, вплотную к морской трассе?

На мостике Норман и еще трое ребят горячо переговаривались, склонясь над картой. Что-то неладно, в чем-то мы просчитались...

— Что случилось, Норман?

— Пришлось изменить курс, мы не на тот маяк ориентировались!

Лежа без сна в щелеватой рубке, Норман услышал возбужденные голоса на мостике. Тору, Асбьёрн и Норрис

недоумевали, почему видно больше огней, чем должно быть согласно карте. Мигом поднявшись на мостик, Норман обнаружил, что «Тигрис» идет прямо на риф. Островной маяк не работал, а тот, но которому мы ориентировались, давал неверный сигнал.

— Самое безопасное, что нам оставалось, — свернуть круто на север, — объяснил Норман. — Мимо рифа проскочили всего в какой-нибудь миле!

Среди наблюдаемых нами факелов только один отвечал позиции, указанной на карте, остальные либо пылали в других местах, либо вовсе не были обозначены. Мы миновали их один за другим, и хотя никто толком не понимал, что произошло, было очевидно, что бдительность и быстрая реакция Нормана спасли нас от столкновения с рифом. Уяснив, что мы каким-то чудом обошли все препятствия, все рифы и вышки с правого борта, мы повернули вправо и курсом 80° двинулись прямо на Ормузский пролив.

Перед самым восходом ветер словно взбесился. Мощные порывы налетали с западных румбов, на море возникла толчея, обычно связанная с наличием рифов или встречных течений. Приметив вдали, слева по носу, какие-то непонятные образования, мы вооружились биноклем, чтобы выяснить, что это такое. В сумеречном освещении там возвышалось нечто вроде причудливых замков из арабских сказок со штурмующими башни и бастионы белыми каскадами. А у самого горизонта мелькала крохотная точка — возможно, наша дау с Рашадом. Однако бинокль пришлось отложить и сосредоточить все внимание на своем собственном судне. Внезапный коварный шквал вместе с крученой волной развернул ладью боком к ветру, и не успели мы сманеврировать парусом и рулевыми веслами, как на нас словно обрушились все дьяволы вселенной. Вместо курса 80° нос ладьи через 0° переметнулся на 340°, и вся команда высыпала на палубу, чтобы совладать с вышедшим из повиновения судном. Ветер давил на снасти и на бамбуковые стены с остервенением, какого мы еще не испытывали в этом плавании. Толстый парус хлопал и бился, норовя сорвать людей с палубы; концы и петли шкотов, брасов и горденей хлестали почем зря палево и направо. Мы облепили парус и спасти, точно муравьи, и в самый разгар отчаянного поединка со стихиями лопнул деревянный брус, за который крепился левый топенант, и рея вместе с парусом наклонилась влево. Надо было живо убрать беснующийся парус, пока он не разорил все спасти. Обмотанные вокруг перил мостика фалы всегда легко отдавались, по теперь их натянуло с такой силой, что мы никак не могли с ними справиться. И атакуемый ветром парус так и остался висеть на покосившейся рее. Я благодарил судьбу за то, что это был наш старый верный грот, а не забракованный мной новый гигант.

Пока на палубе, на мостике и крышах рубок продолжалась битва, я улучил минуту, чтобы еще раз взглянуть на причудливые образования впереди. Вот они, никуда не делись. Но дау пропала и больше не показывалась. Призрачные замки в голубой мгле заметно приблизились, озаренные первыми лучами восходящего солнца. В одном месте какая-то огромная платформа покоилась на высоченных и толстых, что твоя башня, столбах — получилось нечто вроде опрокинутой крепости. Два других сооружения напоминали не то мечети, не то восточные дворцы со шпилями в окружении домов. И не поймешь — то ли они опираются на рифы или отмели, то ли вынесены в море и стоят на якоре. Волны, курчавясь барашками, бешено штурмовали колонны и бастионы загадочных громад. По всему было видно, что нас пронесет южнее этих махин, даже если все наши старания укротить грот и заставить ладью слушаться руля окажутся тщетными. На карте рукотворные громады не были показаны, стало быть, они появились недавно. А что подстерегает нас дальше? В это время путь нам пересекли два огромных танкера, а третий промчался параллельно «Тигрису». Что им качка! Они шутя рассекали волны носом, идя среди белых гейзеров. Попади ладья под такие каскады, они смыли бы с палубы все подчистую. Но «Тигрис» уткой переваливал через гребни, не давая волнам ворваться на борт. Волны нас не страшили — только суша или встречные суда.