Стрела любви - Моника Маккарти

Йен вспомнил, что говорил Ламонт и остальные братья из шотландской гвардии. Макдауэллы их ждали. Они узнали о планируемой атаке Брюса и хорошо к ней подготовились. Гарнизоны были укомплектованы и удобно размещены в разных замках. А разведка шотландской гвардии не сумела это обнаружить. И вовсе не его, Йена, ошибка стала причиной бойни. Его вины в этом не было.

Когда к нему возвращалась способность мыслить здраво, он даже соглашался со своими друзьями, но это не отменяло предательства его жены.

Увы, его очевидная слабость к жене дорого ему обошлась. Фин и отец были правы, утверждая, что она будет тянуть его назад. Да, они были правы. Йен утратил доверие своего высокопоставленного кузена и — на какое‑то время — место в гвардии. Но Тор Маклауд убедил Брюса изменить свое решение.

Разумеется, Йен знал, что никогда не получит место при дворе Брюса. И не важно, сколько успешных планов он разработает. Все его успехи не могли компенсировать катастрофу у Лох‑Райана. Йен знал, что Брюс часть вины за смерть своих людей возлагал на него, и намеревался заставить Макдауэлла дорого заплатить за произошедшее.

Вспомнив о своей цели, Йен перевел взгляд с женщины в его объятиях на людей, стоявших у церковных дверей и до сих пор не пришедших в себя от удивления.

На это Йен и рассчитывал. Быстро оглядев двор, он убедился, что его люди уже почти заняли позиции. Еще несколько минут — и церковный двор будет полностью окружен.

Он представлял себе, как все будет, и старался предусмотреть каждое движение Макдауэлла и англичан. Разумеется, можно было испробовать лобовую атаку — внезапный налет, которыми прославился Брюс и его люди. Но такая тактика оставляла слишком многое на волю случая. Макдауэлл, как змея, и мог ускользнуть в любую щель. Лучше уж прибегнуть к маскировке. Это немного рискованнее — ведь их могли заметить слишком рано, — но надежнее. Когда церковный двор будет окружен, Макдауэлл никуда не денется. Быстрая атака, захват, и Йен со своими людьми окажется на пути в Шотландию раньше, чем англичане поймут, в чем дело.

Коньерса и его свиту придется нейтрализовать, хоть и не следовало. Ведь целью Йена являлся лэрд Макдауэлл и его сыновья — столько, сколько удастся захватить. Йен заметил двух старших — они стояли рядом с Коньерсом — и самого Макдауэлла, находившегося там же с маленьким мальчиком. Его взгляд безразлично скользнул по мальчику, который был слишком мал, чтобы оказаться одним из братьев Маргарет. «Вероятно, это сын Дугалда», — решил он.

Старший брат Маргарет женился на английской наследнице вскоре после Лох‑Райана. Такова была часть платы Эдуарда за пленение братьев Брюса и разгром южного направления атаки. К счастью для Брюса, северное направление атаки оказалось успешнее, и, несмотря на большие потери при Лох‑Райане, Брюсу удалось одержать верх, восстать из пепла и установить свой плацдарм в королевстве. За прошедшие годы этот плацдарм укрепился и расширился. Макдауэлл в Галлоуэе являлся последним английским очагом сопротивления, однако же очень важным.

Йен решил во что бы то ни стало лично положить этому конец и захватить Макдауэлла, втайне надеясь, что тем самым снимет тяжкий груз вины, постоянно давивший на него. Он уже хотел передать Маргарет Коньерсу, который, будучи женихом на этом фарсе, по недоразумению названном свадьбой, стоял ближе всех к нему, но в этот миг она открыла глаза.

Их взгляды встретились, и даже шесть лет горечи и ненависти не заставили его отвести глаза.

Йен не ожидал такого. Он был уверен, что совершенно ничего не почувствует. Он и подумать не мог, что у него перехватит дыхание, а сердце жарко запылает в груди.

Но уже в следующее мгновение ему показалось, что он снова очутился на поле боя, как шесть лет назад, и ее брат объявляет ему о ее предательстве. Все вернулось: гнев, бешенство, разбитое сердце, — но главное — множество вопросов.

Проклятье! Он верил ей, а она его предала, кому‑то рассказала о встрече с ним. Но ведь она знала, чем это закончится… Неужели так сильно желала избавиться от него? Неужели брак, начавшийся с такого счастья, стал для нее настолько невыносимым? Неужели ее любовь не прошла проверку испытаниями и оказалась просто фантазиями глупой девчонки?

В его душе снова поднялась жаркая волна гнева. Кровь вскипела. По телу прокатилась дрожь. Появилось непреодолимое желание на кого‑то наброситься. Маргарет не должна была так с ними поступать. Она была обязана проявить терпение, исполнить свой долг и попытаться его понять. Почему она не такая, как другие жены? После Лох‑Райана семеро его братьев по шотландской гвардии женились, и ни одна из жен не жаловалась на мужа и на долгое его отсутствие.

Но Маргарет ничего не знала о том, что происходило сейчас в его душе. Ее глаза засияли, а губы, вкус которых ему до сих снился, чуть приоткрылись.

Она протянула к нему чуть дрожащую руку и, проведя ладонью по щеке, прошептала:

— Ты вернулся. Это не сон. Ты жив. Слава богу, ты жив.

Сердце Йена на мгновение остановилось. Даже самый изощренный лжец не мог бы так притворяться. Он нисколько не сомневался: она была безмерно рада его видеть. Йен перевел дух, но тут краем глаза заметил какое‑то движение и похолодел.

Несколько драгоценных секунд — и еще несколько предыдущих секунд, когда он глупо пялился на жену, — дорого обошлись ему. Где Макдауэлл?

Проклятье! Опять!

Маргарет не верила собственным глазам. Это был действительно он, Йен, живой и здоровый, причем, судя по внешнему виду, он был не просто здоров, а находился в отличной форме. Она внимательно на него посмотрела. Да, он в превосходной форме… и сложен как бог!

Шесть лет войны явно закалили его и сделали… устрашающим и грозным. Он выглядел так, словно был готов противостоять целой армии, и еще неизвестно, кто из такой схватки вышел бы победителем. В его глазах светилась холодная безжалостность и появился какой‑то странный блеск, которого она раньше не замечала, а на суровом лице добавилось шрамов. И похоже, никакая улыбка больше не сможет стереть глубокую складку между бровями.

Серьезный молодой воин, которого она помнила, все же умел смеяться время от времени, но мрачный и суровый воин, сейчас представший перед ней, похоже, утратил эту способность.

Йен сильно изменился, но Маргарет была так счастлива его видеть, что, не удержавшись, снова провела ладонью по его щеке. Почувствовав под пальцами колючую щетину, она вспомнила, как эта щетина щекотала ее щеки во время поцелуев, и тотчас же по ее телу пробежала дрожь.

Но затем он так внезапно передал — почти швырнул — ее в руки сэра Джона… Ох, похоже, ее муж не очень‑то радовался встрече после долгой разлуки.

— Держи ее, — буркнул он с явным отвращением.

И тут Маргарет снова вспомнила о своей вине. О, как же он, должно быть, презирал ее. Лучше бы он пронзил ее грудь кинжалом.

— Ты в порядке? — спросил сэр Джон, прикоснувшись к ее губам подушечкой большого пальца.