Бобби Пендрагон. Связной между мирами - Д. Дж. Макхейл

— Неважно, что случится с нами. Милаго все равно не будут рабами вечно!

Это было очень смело, конечно, но я все-таки не разделял ее безразличия к нашей судьбе. Рыцари уже выволокли нас в коридор и потащили к лестнице, когда сзади их окликнул Маллос.

— Подождите, — крикнул он. — Я хочу потолковать вон с тем парнем!

Он показал на меня. Рыцари остановились, и Маллос подошел ко мне. Он долго смотрел на меня, словно оценивая.

— Запомни, что произойдет здесь сегодня, Пендрагон, — сказал он серьезно. — Так будет всегда. Халла падет, и вы падете вместе с ней.

Потом повернулся к рыцарям и приказал:

— Отведите их в камеру. — Меня снова потащили куда-то, а Маллос крикнул мне вслед: — Запомни, Пендрагон!

О чем это он говорит? Я ждал, что он скажет что-нибудь вроде: «Милаго обречены!», или «Ты умрешь ужасной смертью!», или еще какую-нибудь гадость. А вместо этого он выдал какую-то бессмыслицу. Что такое Халла? Оза тоже говорила о какой-то Халле перед смертью, но я так и не понял, о чем это она. И вот еще что важно: если мне предстоит умереть, то зачем он сказал мне, чтобы я запомнил, что здесь произойдет сегодня? Все идет к тому, что я просто могу не успеть забыть. Хотите верьте, хотите нет, но слова Маллоса вселили в меня надежду. Они напомнили мне, что на самом деле это гораздо более серьезная битва, чем может показаться. Дело не только в противостоянии Милаго и Бедуванов. Речь идет о будущем всего Дендурона. Если Маллос грозил мне тем, что всегда будет побеждать, значит он полагает, что у нас будет еще много столкновений. И, может быть, он вовсе не собирается сейчас нас убивать. Во всяком случае, я очень хотел на это надеяться.

Нас троих подтащили к винтовой лестнице. Я думал, что нас поволокут вниз в темницу, но нас повели наверх. Мы поднялись на один пролет и подошли к деревянной двери с тяжелым замком. Один из рыцарей достал огромный старинный ключ, отпер дверь, и нас запихнули внутрь. Дверь за нами с треском захлопнулась, и мы оказались в полной темноте. Мы все были настолько потрясены и напуганы, что даже не стали осматривать комнатку. Правда, и смотреть-то там особо было не на что.

— Мы умрем здесь? — спросила Лура, как всегда с присущей ей храбростью.

— Нет, — ответил Алдер. — Мы умрем не здесь. — Он казался совершенно спокойным, что было довольно странно. Алдер, в общем-то, парень довольно нервный, но сейчас перед лицом неминуемой смерти он действовал как ни в чем не бывало. Кажется, из нас троих только я был по-настоящему напуган. Так нечестно.

— Отчего это ты такой спокойный? — спросил я.

То, что он ответил, мне совсем не понравилось. Он сказал:

— Потому что это комната ожидания. Здесь с нами ничего не произойдет. Когда они приготовятся, то отведут нас туда, где мы примем ужасную смерть.

Надо полагать, что Алдер вовсе не был спокойным, он был в состоянии шока. Он знал, что это всего лишь затишье перед бурей. Нас ждало что-то такое, одна мысль о чем пугала его настолько, что у него не было сил даже нервничать.

— Что они сделают с нами? — спросила Лура.

Нам не пришлось услышать ответ. С другой стороны комнаты со скрипом открылась еще одна дверь, и комнату залило солнечным светом. При свете я разглядел, что в стены были вмурованы наручники. В дверях стояли два рыцаря в полной боевой амуниции. Один из них махнул нам, чтобы мы выходили. Лура пошла первой, но на пороге оглянулась к нам и сказала:

— Я умру, но прихвачу с собой парочку этих Бедуванских скотов.

Когда мы вышли на свет, я буквально ослеп, так что пришлось прикрыть глаза рукой. При этом у меня возникло какое-то странное ощущение — может быть, из-за звука — мне показалось, что мы не одни. Когда глаза немного привыкли, я увидел, что мы не просто не одни, мы стоим посреди огромного стадиона, заполненного тысячами людей. Это было что-то вроде спортивной арены на открытом воздухе. У нас над головой синело небо — мы были на верхнем ярусе Бедуванского дворца.

Стадион был квадратный и напоминал большой теннисный корт. Я думаю, он вмещал несколько тысяч зрителей. Сейчас он был забит до отказу. На каждой стороне арены располагалось отдельное племя. Одна трибуна отводилась Бедуванам. Они сидели, развалясь на диванах и подушках. В другой секции располагались слуги-Нованы, они сидели на длинных скамьях — белые кукольные человечки в белой униформе. Третья трибуна была заполнена Милаго. То, что это именно они, было понятно по их грязным шкурам и тому, что им не дозволялось даже сидеть. Они просто стояли на каменных ступенях. Я думаю, что их запускали на стадион через верх, ведь входить во дворец им никогда не разрешалось. Четвертая трибуна была почти пуста. Посредине располагалась ложа с троном. Ясно, что здесь будет сидеть Каган.

Между секциями были возведены высокие стены, утыканные пиками, так что исключалась всякая вероятность смешения племен. Но даже если Милаго пришло бы в голову немного побузить, их сейчас же успокоили бы расставленные вдоль стен вооруженные рыцари.

Мы оказались у кромки игрового поля, прямо под ложей Каган. Здесь не было скамеек, только небольшой барьер, отделявший нас от поля. Вернее, я только думал, что это игровое поле, но не догадывался, в какую игру здесь играют. Ровная площадка была размером с бейсбольное поле. На травяном покрытии никаких линий или разметок для игры.

Я посмотрел на трибуны и отметил, что племена вели себя по-разному. Бедуваны были расслаблены и оживленно переговаривались. Одни улыбались, другие смеялись, многие были с детьми — в общем, полная иллюзия, что находишься на бейсбольном стадионе перед началом матча. Нованы сидели и молча глядели на поле. Большинство из них вежливо сложили руки на коленях, никто не двигался. Лица у них были какие-то пустые, даже не поймешь, рады они, что собрались здесь, или нет. А вот настроение Милаго было видно сразу. Они были беспокойны, то и дело поглядывали на стражей, окруживших стадион. Было ясно, что они сюда пришли не добровольно, и развлечение их не ждет.

Боюсь, что я, Лура и Алдер, к несчастью, окажемся здесь гвоздем программы. Я наклонился к Алдеру и спросил:

— В какую игру здесь играют?

Алдер не сводил глаз с поля:

— Это не игра, Пендрагон, — ответил он мягко.

Я ничего не успел больше спросить, так как в этот момент зазвучали фанфары. Это были три ноты, издаваемые чем-то вроде громкого, но приятного ксилофона. Все взгляды обратились к пустой ложе на четвертой трибуне. Я тоже посмотрел наверх и увидел, что в ложу вошли два рыцаря, за ними Маллос, а последней шла Каган. Она не махнула зрителям рукой, не кивнула, в общем, не сделала ничего, что делают монархи, приветствуя своих подданных. Она просто плюхнулась на трон и облокотилась на перила, как капризный ребенок, всем видом показывающий, что ему скучно. И, конечно, она снова ела. Кажется, на сей раз она грызла индюшачью ножку. Весь стадион притих, и было слышно только чавканье и хлюпанье закусывающей Каган. Я понимал, что бы нас ни ожидало, это должно произойти уже очень скоро. Сердце у меня начало бешено колотиться. Я даже не был уверен, что лучше — знать, какая судьба нам уготована, или нет. Страх неизвестности сводил меня с ума. Но так или иначе, скоро все начнется.