Ключ - Саймон Тойн

Габриель пропал.

Она не знала, действительно ли ему удалось бежать или же с ним тоже что-нибудь случилось.

Словно в тумане, девушка раскрыла ноутбук и набрала в Гугле название благотворительного фонда, где он работал, — «Ортус». Если кто-нибудь сможет с ним связаться или сказать ей, где он сейчас находится, то это будут только сотрудники «Ортуса», больше никто. Она скользнула глазами по домашней странице, нашла телефон рунского офиса и потянулась к телефону, который оставил ей Ски. Скопировала его номер в электронный блокнот, потом набрала номер «Ортуса», прикидывая, на сколько минут хватит пятидесяти баксов, если звонок международный, по полному тарифу. В трубке раздалась незнакомая мелодия звонка, потом кто-то произнес что-то по-турецки.

— Здравствуйте, — быстро проговорила Лив, прорываясь сквозь языковой барьер. — Вы по-английски говорите?

— Да.

— Я хочу связаться с Габриелем Манном.

— Его здесь нет, — ответили ей после недолгой паузы.

— Это я знаю, но, может быть, кто-нибудь сумеет с ним связаться? Он мой друг, мне нужно переговорить с ним, очень срочно.

— Его здесь нет.

Лив не удивилась, что к ней отнеслись с таким подозрением, но все равно это ее страшно огорчило.

— А можно ему кое-что передать? Пожалуйста. Просто передать.

— Что именно?

— Попросите его позвонить Лив. Он поймет. Заранее спасибо, это очень срочно. — Она продиктовала женщине свой номер, снова поблагодарила ее и завершила разговор. Никак не проверить, передадут ее сообщение или сразу выбросят в корзину.

Лихорадочно перебрав в уме всех тех, с кем она успела познакомиться в Руне, кто мог хоть что-то знать, Лив с внезапным ужасом поняла, что большинства из них уже нет в живых. Может, Ски прав и над ней действительно тяготеет проклятие? История Цитадели изобилует проклятиями и жуткими пророчествами. В одном из таких пророчеств фигурировала и сама Лив. Она вспомнила, как сидела в тени Цитадели и разговаривала об этом с…

Тут же открыла новую вкладку в браузере и набрала в поисковике: «Доктор Мириам Аната». Среди полученных результатов была ссылка на персональный сайт. Лив перешла на него, и весь экран заполнила фотография той серьезной женщины, с которой они встречались в Старом городе Руна. На сайте была контактная страница со всеми издательскими данными о ее книгах, сведения о литагенте, который организовывал ее выступления, и адрес электронной почты самой писательницы. Лив щелкнула по ссылке и начала писать:

Доктор Аната!

К Вам обращается Лив Адамсен. Если Вы знаете, как связаться с Г., то попросите его, пожалуйста, срочно позвонить мне. Я в безопасности, вот мой номер телефона.

Она скопировала в текст номер телефона Ски и отправила письмо.

Наблюдая за его отправкой, Лив испытала разочарование; ей показалось, что все напрасно: она уже исчерпала свои возможности, но так ничего и не добилась.

Вернувшись к результатам поиска в Гугл, она стала просматривать их заново, надеясь найти другой телефонный номер. Через час-другой можно будет связаться с коллегами в газете и попросить их порыться в базах данных, отыскать домашний или мобильный телефон доктора Анаты, но Лив не хотела столько ждать, как не хотела и говорить с коллегой-репортером, который обязательно станет выспрашивать подробности всего, что произошло с ней за эти две недели.

Где-то дальше по коридору хлопнула дверь, потом застучали удаляющиеся шаги. Ей пришло в голову, что она может весь день так просидеть, пока не приедет Ски, который вежливо сообщит, что номер в гостинице нужен полиции. Есть ли ей к кому перебраться? Не было у нее никого. Из родных никого в живых не осталось. И все, что было связано с прежней жизнью, ушло безвозвратно.

«Интересно, — подумала Лив, — сколько тех, кто побывал в этом номере, испытывали такие же чувства?» То были ключевые свидетели, готовые после дачи показаний на громком процессе сжечь за собой мосты, связывавшие их с прошлым. Наверное, весь номер пропитался их невеселыми раздумьями, перечеркнутым прошлым и неуверенностью в будущем. И легко ли отказываться от всего, стоя в этой комнате с видом на кирпичную стену?

Лив рассердилась на себя за то, что ее мысли приняли такое безнадежное направление, и горячо взялась за дело. Вытряхнула все, что было в рюкзаке, на кровать и стала аккуратно складывать одежду, приводя в порядок те немногие вещи, которые теперь у нее остались. Книгу по истории она положила на ночной столик вместе со своим блокнотом, и тут обнаружила конверт, в котором лежали турецкие деньги. Хотела сразу выбросить его в мусорную корзину, но ей пришло в голову, что оставшиеся в нем квитанции и чеки могут подсказать, где она побывала в Руне. В конверте лежали две квитанции за такси, чек за покупку еды и еще большой сложенный лист бумаги. Лив развернула его, надеясь, что это может быть подробный счет за гостиницу или даже что-нибудь с более ценной информацией. Но она совершенно не ожидала найти то, чем оказался этот листок на самом деле.

Одна его сторона была целиком покрыта угольной пылью — здесь лист прижимали к выбитому на камне рельефу. А там, где пыль была стерта, проступали буквы — те же символы, которые она видела в книге по истории. Лив перевернула лист другой стороной и увидела написанные от руки строки:

Это не объяснит Вам всего — да и ничто не сможет объяснить всего, — но пусть это послужит началом. Облегчая Вам уход из Цитадели, я надеюсь на то, что многое изменится, а в дальнейшем мы сможем поговорить об этом лично. Но если даже Цитадель останется закрытой для посторонних, что вполне может случиться, знайте: у Вас здесь есть верный друг. Чтобы связаться со мной, приходите на исповедь в открытую для всех церковь и спросите брата Павлина. Он передаст мне любое запечатанное письмо, не интересуясь его содержанием.

Искренне Ваш

брат Афанасиус

Эта записка пробудила у Лив целый поток воспоминаний.

Она вспомнила монаха, лысина которого поблескивала в темноте часовни, вспомнила, как он выводил их по заполнившимся дымом туннелям в подземельях горы — все ниже и ниже, пока впереди не забрезжил свет внешнего мира. Это он помог им выбраться наружу, и он же снова предлагал свою помощь. Лив опять перевернула лист и вгляделась в полустертые символы — странные, но все-таки знакомые. Сначала строки шли густо, одна за другой, а внизу они образовывали букву «Т». Это был самый большой текст на забытом древнем языке, какой ей приходилось до сих пор видеть, — намного обширнее любого текста, изображенного в книге.

По мере того как она пробегала глазами по строчкам, шепот в ушах становился все громче, а кожу начало покалывать. Сейчас прошло уже много времени после больницы, и эти симптомы нельзя было приписать побочному эффекту каких-нибудь лекарств. В чем бы ни была причина, с химией она не связана — здесь действует либо психика, либо что-то такое, о чем Лив даже думать пока не готова.

Развернув лист на столе, девушка снова начала вглядываться в символы. Почти сразу же шепот стал еще громче, нарастая по мере того, как она все больше сосредоточивалась на них. Из-за него она уже не слышала шума машин, долетавшего с улицы. Шепот заполнил всю голову, а кожу все сильнее покалывало, как будто в нее втыкали иголки. Лив старалась не думать об этом, заставила себя терпеть, вообразив, что она протянула руку над огнем.