Всё изменится завтра - Мария Высоцкая

Входная дверь хлопнула в ту же секунду, что и пришедшее ей осознание. До ужаса боясь, что это их последняя встреча, Вера соскользнула со стула, почти бегом направляясь в прихожую. Артем едва успел снять пальто, когда она кинулась к нему с объятиями, крепко обнимая за шею. Зажмурилась. Нос коснулся его шершавой щеки. От него настолько вкусно пахло. Этот запах пропитал ее легкие, голова шла кругом. Наверное, она могла бы узнать его из миллиона только по запаху, зависимая, наивная, но до безумия влюбленная.

— Я тебя люблю, — прошептала в тишину, чувствуя, как его руки с силой сжали ее талию.

Артем замер. Сил пошевелиться просто не было.

Ее слова оглушали. Их можно было сравнить с раскатами грома в знойный летний день, когда ничего не предвещает беды, именно в такой момент случаются такие грозы. Тучи сгущаются, небо электризуется, а потом происходит удар. И он оказывается смертоносным. Вот и его, будто поразило молнией. И не оставалось уже ничего, кроме как стоять не шевелясь, из последних сил стараясь втянуть в себя воздух…

Наверное, он слишком давно не слышал этих слов. Точнее, не слышал, чтобы их произносили так искренне, не ловил на себе таких взглядов, от которых попросту хотелось застрелиться. Именно застрелиться, потому что на таких, как он, так не смотрят. Не оправдывают такие, как он, ожиданий. Никогда.

Он столько раз представлял себя подобную сцену в Лондоне, рассматривал ее под всевозможными углами, думал, как не довести до этого, но, кажется, проиграл. Проиграл в собственной игре. Смешно. Наверно это уже вошло в привычку, сходить с ума ночами, когда она рядом, и ненавидеть все происходящее при свете дня. Вся эта ситуация больше просто не могла продолжаться, как бы он не хотел, не старался…

Было крайне необходимо закончить все это здесь и сейчас. И это было бы правильно… Но только где эта чертова правильность была вчера, когда он, словно сумасшедший, нёсся через весь город в этот ср*ный клуб, где? Он мог закончить все вчера, просто проигнорировав. Не сорвавшись. Он мог бы спокойно поехать домой.

Но мысли перепутались, картинка перевернулась. Когда позвонил Калинин, и обмолвился о происходящем, у него чуть пар из ушей не пошёл. Сам не понял, как развернул машину, но уже минут через пятнадцать парковался возле клуба.

Стиснув ее плечи, немного отодвинул от себя. Вера подняла свои горящие глаза, в них была гамма чувств. Но все как и всегда заканчивалось страхом.

— Давай попробуем, — притянул ее к себе, крепко прижимая к груди.

«Даже если это будет еще одной ужасной ошибкой моей жизни…»

Эти мысли горьким эхом отдались в голове, но он уже сделал свой ход.

После его слов стало тихо. Эта тишина поглощала, сжирала внутренности, рвала душу в клочья. После его слов она не знала, что сказать, как себя вести. Даже пошевелиться…боялась даже пошевелиться. Но он сказал ей это. Дал шанс. Подарил надежду. Да, возможно, это глупо, возможно, он просто не хотел ее обидеть. Добить…но его слова вселили веру.

Старков первый очнулся от этой комы, аккуратно отодвигая ее от себя.

— Как самочувствие? — прищурился, делая шаг в сторону кухни.

— Нормально, — поджала губы, понимая, что ей не уйти от этого разговора.

Артем прошел в кухню, запуская кофемашину. Та тихо зашумела, мужчина тем временем заглянул в холодильник, понимая, что тот пуст. Набрал номер своего ресторана.

— Здрасте-здрасте, домой мне пожрать организуйте там, — посмотрел на Веру, — побольше. И в магазин женского тряпья пусть заедет, — отнял телефон от уха, — какой размер одежды и обуви у тебя?

Вера, слегка озадаченная его вопросом, посмотрела на свои ноги.

— XS, нога — 38…

— Пусть купит джинсы какие-нибудь, майку, свитер, размер XS, сапоги 38 и куртку. И дополнительную оплату за день сделай ему. Жду, — повесил трубку, кидая телефон на стол.

Вера, слегка шокированная подобным действием, лишь растерянно села за стол. Стало гадко. В душе появилось стойкое ощущение, что она не только ему навязалась, но еще и превращается в содержанку. Красивую, немую куклу, которую тра*ают и красиво одевают. Эта подавленность так захватила в плен ее сознание, что она совершенно не заметила, как Артем сел напротив, в его руках была чашка кофе, точно такую же он придвинул ей.

— Рассказывай давай, что это вчера было? — сделал глоток, буравя ее свирепым взглядом.

— Артем, — никак не могла проглотить вставший в горле ком, — я…

— Ты. Именно ты устроила там цирк, как последняя бл*дь. Ужралась в хламину, и пошла трясти, — оборвал себя, шумно выдыхая, — Вера! — тихо, но очень доходчиво, заставляя смотреть ему в глаза, — если я еще увижу подобную выходку, я тебя прям там прибью, ясно тебе, и я не шучу. Ты своей башкой вообще думала, когда такое творила? Мозги или что там у тебя — включай! Это же с*ка тот самый клуб, где тебя наркотой напоили, — медленно начинал повышать голос, — у тебя инстинкт самосохранения вообще есть? Мозги у тебя есть? Ты что творишь вообще, дура! — орал на всю квартиру, — Я тебе вопрос сейчас задал и не один, — вскочил со стула, пытаясь сохранить хоть какое-то самообладание, отошел к окну. Взгляд уставился в темный двор, хорошо подсвечиваемый фонарями.

Вера же сидела, опустив голову. Молчала, словно набедокуривший ребенок. Боялась ему что-то отвечать, но больше боялась, что ее вновь понесет, что она наговорит лишних слов…

— Я тебя слушаю, внимательно. Я как никогда готов к диалогу. Ты же так хотела поговорить, давай трави, я весь во внимании, — не поворачиваясь.

Наверное, то, что он не смотрел, стоял спиной, именно это дало сил, вернуло ей речь. Потерев лоб, Кораблёва выпрямила спину, сверля его глазами.

— Ты прав. Я очень хотела поговорить. Мне очень нужен был этот разговор с тобой. Очень. Тогда. Я тогда душу бы продала, только бы ты не ушел вот так. Так, словно я пустое место. Словно я никто. Но ты ушел. Ушел молча. Ушел и больше не появлялся. Ты просто исчез, потому что тебе так проще. Тебе плевать. Ты втаптывал меня в грязь своим молчанием, раздирал на куски от неопределенности, а я ждала. Как дура. Как последняя идиотка, ждала, что ты позвонишь, наивно верила тебе и твоим словам. Верила, что ты держишь слово, но я обманывалась. Ты прав, были бы у меня мозги, я бы давно послала тебя, — прикрыла глаза, чувствуя холодную дорожку слез, — но я действительно оправдываю свой цвет волос. Безмозглая. Что с меня еще взять, кроме как орать и упрекать во всех грехах? Что? — уже шёпотом, — ничего. А вчера мне было хорошо. Это был самый безрассудный, самый странный, но самый счастливый день за последний месяц. Я дышала. Смеялась. Я хотела жить. Просто жить. Не ждать тебя, не бежать за надеждой, не верить в чудо, а просто жить, — подошла к нему, рука легла на его плечо, стараясь повернуть в свою сторону, — я понимаю, ты мужчина, ты оставляешь последнее слово за собой, тебе неважно, что и кто чувствует, но я живая Артем. Живая! Я человек. Нельзя вот так ворваться в мою жизнь, выкручивая мне руки, исчезнуть, а после прийти, словно ничего не произошло, прийти, и сделать меня виновной во всем. Так нельзя, Артем…,- рука обессилено упала с его плеча. Вера прижалась копчиком к подоконнику, наверное, уже не желая слышать его ответов. Они стали не важными. Что нового он может ей сказать? Упрекнуть?