Трон Знания. Книга 1 - Такаббир Эль Кебади

знаю. Ко мне приносили мальчика. Ориента, – говорил Ярис, наблюдая за пальцами старика. – Он вдохнул кусочек ракушки. Пока его несли, пока я извлёк инородное тело… По идее, ребёнок не дышал пять часов, хотя я думаю, сломался мой стетоскоп, и поэтому я не смог услышать…

– Ориенты ныряют на двенадцать часов, – перебил Йола.

– Малика – ориентка? – искренне удивился Ярис и даже успел за долю секунды подумать, что впредь не стоит подслушивать сказки.

– Малика – нет. Отец Малики – ориент.

Фраза, произнесённая стариком минуту назад, наконец-то догнала Яриса. Он окончательно смутился:

– Вы хотите сказать, что ориенты могут обходиться без воздуха двенадцать часов?

– Йола не хочет сказать. Йола уже сказал.

Ярис оттянул воротник рубашки:

– Предположим, вы услышали сердце. Предположим, девушка может не дышать длительное время.

– Двенадцать часов, – вставил Йола.

– Хорошо, я запомню. Но у неё температура такая же, как в комнате. Температура трупа.

– Отец Малики – ориент.

Ярис прижал к виску ладонь:

– Я не понимаю, о чём вы говорите.

– Ориент ныряет на двенадцать часов в холодную воду. Ориенту нельзя мёрзнуть.

– Вы хотите сказать, что, когда ориент задерживает под водой дыхание, температура его тела понижается до температуры окружающей среды?

– Не ниже двенадцати градусов.

– Вы шутите?

– Йола не умеет шутить.

Ярис расстегнул верхнюю пуговицу рубашки:

– А куда ныряет ориент на двенадцать часов?

– В море. Мун! Помоги.

Ярис посмотрел на старика, сидящего на стуле, и с досадой поморщился – в суматохе он явно переборщил с успокоительными каплями.

– Я помогу. Что надо делать?

– Йола хочет посмотреть спину.

Они осторожно перевернули Малику. Ярис вытер выступивший на лбу пот: слова побледнели, проступали не все буквы, и лениво бегущие строки походили на прореженные зубья старой расчёски.

– Йола не знал, что надпись живая, – сказал старец озадаченно.

– Именно это удержало меня от вскрытия.

Пальцы старика забегали по спине Малики.

– Четвёртый выбит. Пятый.

– Не так быстро, – попросил Ярис, лихорадочно листая карту.

– Седьмой. Копчик смещён.

– Подождите!

Они вновь перевернули Малику на спину.

– Сколько у Йола времени?

Ярис посмотрел на часы:

– Двадцать минут. А что вы делаете?

– Йола хочет знать, почему Малика не дышит.

– Честно говоря, когда я увидел девушку, решил, что у неё вообще не осталось целых костей. Однако при обследовании методом пальпации оказалось…

Ярис подавился словами. Пальцы старика чуть ли не полностью ушли под ребро Малики.

– Отломки ранили лёгкое. В себя воздух тянуть можно, а вытолкнуть нельзя. Сколько у Йола времени?

– Десять минут.

– Йола нужна длинная игла, пустая внутри. – Старик поцеловал Малику в лоб. – Потерпи, дочка.

***

Ярис кружил по коридору, нервно потирая ладони.

В клинике работали доктора почти всех востребованных специальностей. В основном это были выходцы из малоимущих семей, те, кто не гнался за большими деньгами и искренне любил медицину. Ярис помогал им с обучением за границей, притом не тратя отцовских денег. Он изобретал лекарства, продавал свои открытия, и статью дохода, не задумываясь, превращал в статью расхода с целью получения в дальнейшем прибыли в виде надёжных и самоотверженных соучастников великого дела. Но с травматологами ему не везло. Всему причиной был прииск «Горный», где чуть ли не каждую неделю случались травмы, чаще всего несовместимые с жизнью.

Иногда врачам улыбалась удача, и они складывали кости в конторе или в какой-нибудь лачуге при свете керосиновой лампы. Но удача – капризная подруга, и зачастую приходилось оказывать помощь прямо на прииске, в горах.

Сподвижники быстро выдыхались и уже через месяц, от силы через два, сбегали. Точнее, находили массу причин для ухода из клиники. Радовало одно: Ярис не успел потратиться на дорогостоящее оборудование для травматологии.

Сегодня он стал свидетелем сложнейшей работы, проведённой не специалистом в том смысле слова, какой он вкладывал в это понятие. То, что сделал ориент, что сотворили его руки и пальцы без какого-либо оборудования и приборов, заставило забыть о правителе. Неизвестно, когда Ярис вспомнил бы о нём, если бы не показавшийся в конце коридора маркиз Бархат.

– Я говорила, что сюда нельзя, – крикнула сестра милосердия, еле поспевая за Виларом, – но они не хотят слушать.

Стараясь ни словом, ни взглядом не выдать негодования, Ярис устремился навстречу маркизу. День явно не задался. Вместо того чтобы уделять внимание пациентам, он вынужден ублажать высочайших гостей, которые ведут себя как хозяева.

– Маркиз Бархат, прошу вас вернуться.

– Почему я не могу проведать больную?

Интерес знатного человека к состоянию девушки из низшего сословия показался Ярису странным, если не сказать – нездоровым. Это ему, доктору, безразлично, во что одет страждущий: в дорогой костюм или в рубище. Но дворяне спокон веку с прохладцей взирают на нужды и беды прислуги.

– В отделении интенсивной терапии посещение больных запрещено, – сказал Ярис, придав голосу спокойное, но твёрдое звучание.

– Почему больная с переломом ноги находится в реанимации, а не в обычном отделении?

Вопрос маркиза поставил в тупик. Ярис снял очки, посмотрел сквозь стёкла на свет. Правитель отнёсся бессердечно не только к убелённым сединами старикам, он скрыл подлинную причину нахождения девушки в клинике даже от своего соратника.

Адэр участвовал в поисках плебейки, проявил к ней сострадание и лично привёз её родственника и чудо-доктора – это вознесло его в глазах Яриса на высшую ступень благородства и человечности. Сейчас же правитель упал, точнее, мог упасть, ибо Ярис ещё пытался разобраться в подоплёке его неблаговидного поведения.

– Ноги как раз целы, – сказал он, надевая очки. – И руки целы.

– В таком случае я настаиваю… – начал было Вилар заносчиво, но, слава богу, ему хватило ума умерить гордыню и обратиться к Ярису более уважительно: – Прошу прощения за излишне резкий тон. Вероятно, я неверно истолковал слова правителя о болезни девушки. Конечно, я не имею права нарушать установленные вами правила, но прошу вас в виде исключения позволить мне взглянуть на неё.

– Кем она вам приходится?

– Она… она моя сиделка. Недавно я получил серьёзную травму позвоночника. Йола поставил меня на ноги. Малика ему помогала.

Чудо-доктор, чудо-доктор, застучало в голове Яриса. Если старика взять врачом в клинику – коллеги не поймут. А вдруг проверка? Как объяснить проверяющему, почему ориент здесь, а не в резервации?

Ярис взял Вилара под локоть и повёл по коридору:

– Состояние вашей сиделки очень тяжёлое. Девушка угодила в какую-то переделку и чудом осталась жива.

– Правитель ничего не сказал мне.

Неожиданно в голову пришло объяснение непонятному отношению Адэра к своим спутникам.

– Возможно, правитель поступил так из гуманных соображений. Вы бы всю дорогу изводили себя безрадостными мыслями. – Подойдя к палате, Ярис сжал