Джон Картер – марсианин - Эдгар Райс Берроуз

бесчисленных комнат живут мужчины, женщины и звери, которые родились в этом мрачном подземном мире, никогда не видели дневного света – и никогда его не увидят.

Они выполняют приказы жрецов: доставляют им развлечение и пищу. Время от времени какому-нибудь злополучному пленнику удается спастись от растительных людей и больших белых обезьян, которые оберегают храм Иссы, но спастись только для того, чтобы попасть в безжалостные когти жрецов. Иногда, как это было со мной, святой жрец, стоящий на страже на высоком уступе в том месте, где река вытекает из-под Золотых Скал, избирает себе жертву, которая чем-либо понравилась.

Всех, кто попал в долину Дор, отдают растительным людям и большим белым обезьянам, а их руки и украшения по обычаю передаются жрецам. Но если кто-нибудь хотя бы на несколько часов сумеет спастись от страшных обитателей долины, то делается полной собственностью жрецов.

Говорят, что иногда какой-нибудь жертве барсумских предрассудков удается случайно спастись от бесчисленных врагов, которые подстерегают на всем пути до выхода из подземного перехода, по которому на протяжении тысячи миль течет Исс. Иногда такой жертве удается добраться до стен храма Иссы. Что случается с ней тогда – неизвестно. Даже святые жрецы не знают, какая судьба ожидает человека, проникшего в храм, потому что никто из тех, кто вошел, назад не вернулся. Храм Иссы для жрецов является тем же, чем долина Дор – для остальных жителей Барсума. Он представляется им убежищем высшего мира, покоя и счастья, куда они надеются перейти после этой жизни и где их ждет вечность среди тех плотских наслаждений, которые считаются высшим блаженством у этой умной, но развращенной расы.

– Значит, как я понимаю, храм Иссы – это рай в раю, – сказал я. – Будем надеяться, что святых жрецов там встретят так же приветливо, как они здесь встречают своих жертв.

– Кто знает, – прошептала девушка.

– Судя по тому, что ты рассказала, эти жрецы – такие же простые смертные, как и мы. Однако с каким благоговением говорят о них на Барсуме! И почитают как богов.

– Жрецы смертны, – ответила она. – Те из них, которые не доживают до назначенного им жизненного предела – до тысячи лет, – могут умереть от тех же причин, что ты или я. После этого предела они, в силу обычая, отправляются в свой последний путь через длинный туннель, который ведет к Иссе.

Говорят, что те, которые умирают, не достигнув тысячи лет, воплощаются на время в образе растительных людей. В этом образе они доживают до своего предела. Вот почему растительные люди священны для жрецов. Они верят, что каждое из этих ужасных созданий было когда-то жрецом.

– А если растительный человек умирает? – спросил я.

– Если он умирает до истечения тысячи лет, считая со дня рождения жреца, то душа его переходит в большую белую обезьяну. Но если и эта обезьяна умрет до истечения срока, то душа гибнет навеки и переходит в тело одного из липких силианов (пресмыкающееся, род земного крокодила), которые тысячами извиваются в безмолвных водах озера Корус при свете луны, когда солнце заходит и странные тени бродят по долине Дор.

– Мы сегодня отправили немало святых жрецов к силианам, – со смехом сказал Тарс Таркас.

– Потому-то вас и ожидает самая страшная смерть, – промолвила девушка, – и она наступит – вы не сможете спастись.

– Один человек спасся несколько сот лет назад, – напомнил я. – Что удалось раз, может случиться и во второй.

– Не стоит даже пытаться, – ответила она безнадежно.

– А мы все-таки попытаемся! – вскричал я. – И ты пойдешь с нами, если захочешь.

– Чтобы меня убил собственный народ и память обо мне стала позором для семьи и всего племени? Ты должен был подумать, прежде чем предлагать мне это!

Тарс Таркас слушал в молчании. Я чувствовал, что взгляд его устремлен на меня. Я знал, что он ждет моих слов с таким же напряжением, как подсудимый ожидает чтения своего приговора из уст судьи. То, что я посоветую девушке, станет нашим общим уделом. Если я склонюсь перед неумолимым вековым суеверием, мы должны будем смириться с судьбой и без борьбы ожидать ужасной смерти.

– Мы имеем право бороться, – ответил я. – Если мы спасемся, наше нравственное чувство не будет оскорблено, потому что мы выяснили, что сказочная жизнь в благословенной долине Дор – злостная выдумка. Мы знаем, что долина не священна, мы знаем, что святые жрецы не святы, что они жестокие и бессердечные смертные, ведающие о вечной жизни не больше нас.

Приложить все усилия к спасению – не только наше право, но и священный долг – долг, перед которым нельзя отступить, даже если известно, что нас ожидают брань и пытки со стороны народа, когда мы к нему вернемся.

Ведь только так мы сможем открыть истину людям внешнего мира! Я прекрасно сознаю, что нашему рассказу вряд ли поверят: люди так крепко держатся за свои суеверия! Но мы станем жалкими трусами, если забудем о чувстве долга, которым должны руководствоваться.

К тому же у нас есть шанс, что свидетельству нескольких лиц поверят скорее и, быть может, даже согласятся отправить экспедицию для исследования этой страшной местности.

Девушка и зеленый воин стояли молча, погруженные в глубокие раздумья. Девушка первой прервала молчание.

– Для меня это новая точка зрения, – промолвила она. – Я готова отдать свою жизнь тысячу раз, если спасу хоть одну душу от ужасного существования, которое здесь вела! Да, ты прав! Я пойду за тобой, хотя и сомневаюсь, что мы спасемся.

Я вопросительно взглянул на тарка.

– Куда бы Джон Картер ни повел меня – к врагам ли храма Иссы или на дно Коруса, к снегам севера или к снегам юга, – Тарс Таркас всюду последует за ним!

– Идемте же немедля! – воскликнул я. – Мы должны двигаться, потому что не может быть спасения в сердце этой горы и в четырех стенах этой комнаты смерти.

– Идемте, – повторила девушка, – но не льсти себе надеждой: на территории жрецов любое место не лучше этого!

С такими словами она повернула секретную панель, которая отделяла нас от помещения, где я нашел ее и других пленников.

Их было десять красных марсиан, мужчин и женщин. Мы кратко объяснили им свой план. Они решили идти за нами, хотя трепетали при мысли так искушать судьбу и идти наперекор древнему суеверию. Между тем все они на своем горьком опыте убедились, как лгала им старая религия, как нагло обманывали их святые жрецы.

Тувия, девушка, которую я освободил, освободила от оков других пленников. Тарс Таркас и я