Ведьмино отродье - Маргарет Этвуд

– И то и другое, – говорит Фредди. – То есть, ну… В смысле…

– Погоди, – говорит Анна-Мария. – Мы еще ничего не обсудили! Мне надо подумать!

– Поужинаем сегодня? – предлагает Фредди.

– Наверное, – говорит Анна-Мария и поправляет сползший рукав. Она даже слегка покраснела.

Феликс оборачивается к Сэлу.

– Настоящая любовь, – говорит он. – С ней невозможно бороться. Как бы там ни было, это лучший исход.

Гостей провожают обратно на проходную. Словно по волшебству, их охранные пейджеры вернулись на место.

Сейчас у них по расписанию банкет в обществе начальника колонии и других официальных лиц, а также фотосессия с актерами. На банкете будут копченые колбаски на шпажках, не столь ядовитые, как давешний виноград; будут крекеры с сыром; будет вино или что-то покрепче. Там будет Эстель. Она все услышит и все запомнит. Потом она расскажет Феликсу, как все прошло.

Расскажут ли гости, как их обманули? Нет, не расскажут, думает Феликс. Ни слова о ложном бунте, ни слова о странных галлюцинациях. Ни слова о предыстории мистера Герца. Короче говоря, ничего, что могло бы скомпрометировать уважаемых государственных деятелей.

Вместо этого начальнику колонии вынесут благодарность за выдающиеся достижения учеников литературной программы. Его уверят, что в ближайшие дни будет сделано официальное заявление: программа продолжается при государственном финансировании, которое непременно повысят. Будут рукопожатия и тосты. Славословия и поздравления.

Сэл соврет и не покраснеет: он опытный политик. Что касается Тони и Сиберта: они будут молчать. Так они сохранят безупречную репутацию и смогут надеяться на теплые местечки в общественных комитетах после ухода из большой политики. Возможно, их даже возьмут в сенат. За прошлые заслуги.

Фредди и Анна-Мария тоже отправились на банкет, но сначала Анна-Мария чмокнула Феликса в щеку.

– Вы самый лучший, – говорит она. – Жаль, что вы не мой настоящий папа. Мне бы хотелось такого отца.

– Ты выступила блестяще, – говорит он.

– Спасибо, – отвечает она. – Но Фредди очень помог. Он все понял. И сразу проникся. – Она вся сияет.

Юная любовь, с легкой завистью думает Феликс. Румянит щеки, зажигает взор.

Феликс остается в классе, чтобы помочь 8Рукку собрать оборудование. Нужно снять все динамики и микрофоны; демонтировать осветительные приборы. Разложить все по коробкам и вернуть в пункт проката.

Феликс занимается упаковкой, а 8Рукк проверяет качество последней записи – сцены в классе, когда Сэл принимает условия Феликса. Возможно, запись еще пригодится в будущем. В жизни всякое может случиться.

– У меня что-то странное в наушниках, – говорит 8Рукк. – Как будто они принимают какую-то радиостанцию. Передают песню.

– Какую песню? – спрашивает Феликс.

– Очень тихо играет, хотя… погодите. Да. Это «Весело, весело».

– «Весело, весело буду жить я в цветах, что природа развесила для меня на кустах?» – уточняет Феликс. Наверное, это Миранда. Снова суфлирует. Умная девочка! Проникла в наушники Ариэля! Но она перепутала эпизоды. – Эту сцену мы уже сняли, – говорит он, обращаясь к ней. В конце концов они взяли оригинальную песенку Ариэля и заменили одну строку, чтобы убрать сосущих пчелок.

– Нет, – говорит 8Рукк. – Другая. «Весело, весело, жизнь – всего лишь сон».

Феликса пробирает озноб. Волосы на затылке шевелятся.

– Я ей пел эту песенку, – шепчет он себе под нос. – Когда ей было три годика.

Неужели она все помнит? Помнит, как ей было три года? Помнит, что ей никогда не исполнилось четыре? Если так, тогда…

– Какое совпадение, – говорит Феликс. – Я подумывал взять эту песню для сцены с воспоминаниями. – Он сочиняет на ходу. – Возможно, Просперо пел эту песню Миранде, когда они плыли в прогнившем челне. Так и делается, когда дети боятся. Ты им поешь.

Так и делается, когда ты, абсолютно беспомощный в белой больничной палате, сжимаешь горячую руку своей маленькой дочки, гладишь ее по лбу, но она все равно от тебя ускользает – во тьму былого, в черную пропасть времен.

– Я знаю эту песню. Она бы там подошла, – говорит 8Рукк. – И огромное вам спасибо, что вы устроили мне досрочное освобождение. Это было потрясающе.

– Рад был помочь, – говорит Феликс. – Я тоже вам многим обязан. Без вас я бы не справился. Эта песня еще звучит?

8Рукк слушает.

– Нет, уже нет.

– Можно мне ваши наушники?

8Рукк передает ему наушники. Феликс слушает, слушает. Ничего, ни единого звука. Одна тишина. Где Миранда? Что она пытается сообщить?

На улице уже смеркается. Феликс идет к машине, еле переставляя ноги. Ожидаемая метель уже прошла, хотя, похоже, она была не такой уж и сильной: на асфальте не так много снега.

Феликс садится в машину и едет домой. Будь это вечер премьеры в настоящем театре, сейчас весь актерский состав вместе с техническим персоналом праздновал бы в ресторане. Пир горой. Поздравления. Радостное возбуждение в ожидании первых рецензий. Но сегодня пира не будет. Феликс сварит на ужин яйцо и съест его в одиночестве, если только Миранда не захочет составить ему компанию. Она, наверное, где-то в машине, хотя никак себя не проявляет.

– Все равно это успех, – говорит он себе. – Во всяком случае, не провал.

Почему же он так подавлен?

Великодушие сильнее мести, слышит он у себя в голове.

Это Миранда. Она суфлирует ему.

Пятница, 15 марта 2013

Вечером накануне последнего занятия Феликс покупает двадцать пакетиков картофельных чипсов с морской солью. Вернувшись домой, он берет бритвенное лезвие, разрезает каждый пакетик на заднем сгибе и аккуратно просовывает сигареты сквозь крошечные надрезы. По пятнадцать сигарет в каждый пакетик. Актеры выбрали «Мальборо»: видимо, это самая популярная марка. Работа достаточно трудоемкая и отнимает немало времени, но заранее это проделать нельзя, иначе сигареты пропахнут чипсами, и наоборот.

Потом он запечатывает разрезы с помощью приспособления для сварки пленки. Ему не впервой. Его актеры из Флетчера получают свои сигареты после каждой премьеры.

Теперь осталось сложить пакетики с чипсами в большую хозяйственную сумку и надеяться на лучшее.

На следующий день Анна-Мария встречает его на стоянке. Она пришла на последнее занятие по просьбе актеров. В каком-то смысле это банкет для всей труппы, и, как очень верно заметил Костыль, Анна-Мария тоже участвовала в спектакле, и будет невежливо, если ее не пригласят.

– Спасибо, что согласилась прийти, – говорит ей Феликс.