Замуж за бандита. Ты пожалеешь - Ада Ридель

не приложу. Но, последний, выстрел, кажется, сработал.

— Тебе нужно отдохнуть, — выговариваю сиплым голосом. Обнимаю её, беру на руки и несу в комнату, пока она, свернувшись калачиком, плачет на моих руках. Я смотрю на неё и не знаю, что чувствую. Смятение?

Блять. У меня никогда его не было. Чётко намеченные планы. Всё. А сейчас всё летит коту под хвост.

После её правды что-то внутри шевелится.

Что это? Жалость? Снова?

Заношу девушку в её временную комнату. Укладываю на кровать, где она сворачивается калачиком. И всхлипывая, засыпает.

Укрываю одеялом, и, разворачиваясь, ухожу.

Но останавливаюсь посередине комнаты, когда вновь слышу её голос.

— Арчи?

Я оборачиваюсь.

— Почему она ещё здесь? — внезапно говорит. — Разве ты не должен вернуть её? Это всё из-за неё началось. Если бы она тогда не сбежала, Волков бы не…

— Не бери в голову, — обрубаю грубо. Неосознанно. — Но она останется здесь настолько, насколько я скажу. Спи, тебе нужно набраться сил.

Я выхожу из комнаты, закрываю за собой дверь. Иду в спальню. И останавливаюсь.

Зачем?

Не знаю. Прислушиваюсь. Ди в комнате нет. В ванной вода льётся.

И ноги сами ведут туда.

Я толкаю незакрытую дверь и сразу же замечаю испугавшуюся девчонку. Хватается за шторку, которую давно пора выкинуть. Я ей даже не пользуюсь.

— Ты офигел? — лепечет.

Преодолеваю расстояние между нами за какой-то шаг. Приближаюсь к ней, вырываю шторку из рук под ошалевший взгляд. И ни о чём не думая прижимаю Валевскую одним рывком к холодной стене.

Сука.

Стоило увидеть раз — и все тормоза слетают.

А голову заполняет её тело. Бледное, словно фарфор. С большой грудью и розовыми сосками, которые хочу вобрать рот и укусить. С округлыми бёдрами, которые хочу мять ладонями. Но сейчас я хватаю её ими за запястья и пригвождаю к стене.

И выхожу из себя. Цепляюсь взглядом за рыжие мокрые волосы, что липнут к телу. К тонкой шее. К Щекам. Ключицам.

И как тяжело вздымается её грудь.

— Арсанов, отпусти, — шипит на меня.

И блять…

Заводит меня это.

Я делаю всё наоборот. Впиваюсь в её влажные губы и насилую их. Терроризирую, чувствуя долбанную ваниль. У неё всегда прикус такой. Нежный.

Проникаю язык в её рот, сплетаюсь с её языком. Она не отвечает. Скорее борется, пытаясь отстранить меня. Но это только сильнее раззадоривает и распаляет.

Руки сами отпускают её запястья и перемещаются на бёдра. Мягкие, но в то же время упругие.

Ди отталкивает меня, но ненадолго. Я срываюсь как долбанная псина, перед которой положили кусок мяса.

И я не сдерживаюсь. Гуляю руками по её телу, имею сладко рот, не видя границ.

Я хочу её. Постоянно. В любом ракурсе, в любом состоянии. Когда подавлена, когда плохо. Или смеётся, радуется. Противостоит мне. Последнее — как раз самое возбуждающее.

Когда в платье её снова увидел — тормоза сломались. Это было не наказание. Ебаная пытка. Хотел уйти, но и пары секунд не выдержал — опрокинул и трахнул.

И вновь долго не выдерживаю. Она обвивает мою шею руками, чтобы не упасть, а я толкаюсь в неё одним толчком, предварительно спустив штаны. Двигаюсь в ней резкими толчками. Ненасытно, грубо, выдыхая ей ругательства прямо в рот.

Сука она. По-другому не скажешь.

Ненавижу её.

Странным меня делает.

Настолько, что не замечаю ничего. Вдалбливаюсь в её податливое тело.

И сильнее завожусь под её дыхание и тихое мычания. От её выражения лица башню сильнее рвёт. Голову назад откидывает, выгибается в моих руках и приоткрывает губы, закрывая глаза.

С ума сводит. Как и руки, гуляющие по моим плечам. Ноги, что обвивают меня за таз.

И я всё же не выдерживаю — наклоняюсь и кусаю за сосок. Фетишист. Но не могу ничего поделать. Её грудь ахуена.

— Больной ублюдок, — шипит мне на ухо.

А я усмехаюсь. Вновь вхожу в неё, заполняя до основания. Толчками, рывками, до боли в яйцах толкаясь в неё.

Не думая, что где-то спит Ева. Израненная, искалеченная. Вообще плевать. И то, что дверь открыта. А она увидеть это может.

Только сильнее член ныть начинает.

Напрягаюсь и снова изливаюсь в Диану, балдея от того, как её лоно сокращается, сжимая меня. Такое тугое, мокрое и моё.

Протяжный стон на ухо прибавляет сил. И я готов ещё. Но пока тяжело дышу, утыкаюсь в её шею носом. Втягиваю этот запах. Моего блять шампуня. Скажу, чтобы не трогала. Задрала пахнуть мною. Поэтому, наверное, и покоя не даёт, сучка.

— Урод, — летит мне в ухо. — Импотент. Ненавижу тебя.

Я усмехаюсь. Каких-то пять минут, а я уже прихожу к оргазму. И ещё хочу. До зудящего члена.

— Тише, киска, — говорю игриво ей на ухо. — Хозяин может наказать за коготки.

И я делаю это. Отрываюсь от стены, тяну её следом. Но тут же поворачиваю её к себе спиной. Вдавливаю её грудь в плитку вместе с лицом. Хватаюсь за её шею и очередной раз за этот день вхожу в неё.

А потом наказываю. Выбивая стоны, доводя до белой горячки. Она даже кричит моё имя. Но мне этого мало. И я беру своё. Сполна. Так и продолжая играться с маленькой нагельной девчонкой, трахая её и наслаждаясь этими минутами.

Глава 28

Диана

Я встаю с кровати и шиплю от боли. Ладонями случайно нажимаю на бёдра. Чёрт, я его убью. Между ног приятно, но болезненно ноет. Как и всё тело. Особенно щека. Надо же ему было меня к стенке прижать! Хоть помыл меня после того как кончил. Раза два или три. И снова в меня.

Я напоминаю себе банку со спермой.

Придурок. Больной.

Теперь