Муравьиный лабиринт - Дмитрий Емец

Макар зачем-то продолжал шептать, хотя ясно было, что Денис не проснется, даже если кричать. Бедняга совсем выбился из сил.

Юля деловито огляделась и, вскинув руки, стала решительно дергать поручень, пытаясь оторвать его от креплений. У нее не получалось. Тот держался крепко.

– Помоги! – потребовала она.

– Зачем?

– Потом объясню! Помоги!

Обманутый ее спокойным голосом, Макар с чистой совестью подтянулся на соседнем поручне и, ударив по трубе ногой, «помог».

– Так зачем? – снова спросил он, увидев, как Юля наклонилась за трубой.

Макар забил тревогу только, когда труба начала с размаху опускаться Денису на голову. В последний момент он успел оттолкнуть Юлю. Она качнулась. Труба врезалась в спинку сиденья. Девушка зашипела, рванулась, попыталась ударить коленом. Несколько секунд они, тяжело дыша, перетягивали поручень друг у друга. Макар был цепок как клещ.

Тогда Юля перестала бороться и неожиданно улыбнулась.

– Отпусти, – попросила неожиданно ласковым голосом.

– Зачем? – подозрительно отозвался Макар.

– Просто отпусти и все!

– А ты его не ударишь?

– Кто? Я? Нет.

– Честное слово даешь?

– Даю!

– Вот и отпусти сама!

– Я же дала честное слово! – яростно зашипела Юля. Она резко наклонилась и попыталась укусить его за руку.

– А я не взял! – вместо своей руки Макар подсунул сорванную с ее же головы шапку. Когда он сдергивал шапку, по плечам плеснули каштановые, тяжелые, очень густые волосы.

Эти освобожденные волосы почему-то остудили и Юлю, и Макара. Они, не сговариваясь, выпустили трубу и отскочили друг от друга. Юля молча вырвала шапку, наспех затолкала под нее волосы и, пнув валявшийся у ног поручень, выскользнула из автобуса.

Макар бросился было за ней, но вернулся и обшарил карманы Дениса – так мягко и нежно, как их умеют обшаривать только карманник и любимая женщина. Ничего особенного. Ключи, немного денег, защепленных синей прищепкой, и пузатая непрозрачная банка, похожая на баночку от крема для рук.

Деньги забрал без зазрения совести. Ключи оставил, а непрозрачную банку прихватил потому только, что возле нее начала немедленно кружиться его золотая пчела. До этого момента пчела пропадала невесть где, а тут вдруг появилась и, нетерпеливо шевеля усиками, ползала по банке вдоль края крышки.

Интересуясь, что могло ее привлечь, Макар открыл банку. К его удивлению, она оказалась внутри пустой, хотя на стенках заметны были следы чего-то желтоватого, густого, похожего на старый засахарившийся мед. Воспользовавшись открытой крышкой, золотая пчела резво забежала внутрь. Макар попытался согнать ее пальцем, но пчела, немного отбежав, снова вернулась туда же.

Снаружи кто-то нетерпеливо постучал по борту автобуса. Юля.

– Эй! Ты идешь или нет?

Макар заспешил.

– Ча? Хочешь сидеть? Ну сиди! – сказал он пчеле и, завинтив банку, сунул ее в карман.

Денис шевельнулся во сне, открыл глаза, невидяще посмотрел на Макара, в котором все замерзло от ужаса… и, повернувшись, ткнулся лбом в спинку сиденья. Он был такой жалкий, что в Макаре шевельнулось сочувствие. Стоило связываться с ведьмарями, чтобы вот так вот мерзнуть, трястись и бояться вернуться ни с чем?

Юлю нагнал на полпути к забору. Не успел он выяснить, как она собирается перебираться через колючку, а Юля уже вскарабкалась на крышу двухэтажного красного «туриста», специально приехавшего из Англии, чтобы сгореть в Северном Тушино от замыкания проводки. В ряду автобус стоял крайним. Лишь полтора метра отделяли его от проволоки.

На крыше девушка опустилась на корточки и мрачно смотрела сверху, как Макар без всякого блеска лезет за ней. И оттого, что она так смотрела, он пугался и хватался рукой за облизанное огнем стекло. Даже опасался, что Юля столкнет его ногой. Но она не столкнула. Напротив, ловко втащила наверх.

– Спасибо! – выдохнул Макар.

Лучше бы промолчал, потому что Юля вспылила и носом вжала его в крышу автобуса.

– Ты псих или ученые еще не определили? Он ведьмарь! Его нельзя было щадить!

– Да я и не щадил, – оправдываясь, буркнул Макар.

– А что?

Макар подтянул колено и, столкнув Юлю, рывком сел. Ладони были в черной копоти. Он плюнул на нее – не оттирается.

– Трубой по башке – это как-то сильно круто… Я так сразу не могу!

– Учись! Ты ему не дашь – он тебе даст!

– Не дал же, когда за нами шел, – возразил Макар.

– Значит, зеленый еще! Они поначалу все пушистые. По-хорошему хотят, чтобы совесть их, гадов, не грызла. Только заканчивается все равно одинаково. Я им Верку никогда не прощу!

– Так ее же эль убил проклюнувшийся…

– Я их не различаю! Если ты с элями – значит, сдохни сам! А не сдохнешь, я помогу! – крикнула Юля, показывая бело-розовые десны. Глазные зубы у нее были тоньше и чуть длиннее остальных. Она казалась злой, беспощадной лаской.

Потом вскочила и ласточкой прыгнула через проволоку. Макар видел, как она на мгновение коснулась руками забора и красиво, точно в воду, скользнула на другую сторону. Опасаясь передумать, прыгнул за ней, но, уже в полете глупо и стыдно испугавшись, бестолково забарахтал ногами. Задел проволоку, вместе с ней качнулся вперед и, отброшенный, мешком перевалился через забор. Упал на ладони и на грудь, ударился щекой так, что отдалось в затылке. Сгоряча вскочил, пробежал метра два и опять свалился. Юля подхватила его и, дернув как морковь, подняла на ноги. Макар замахал руками, вырвался. Он был разгорячен, взбудоражен. Над ним дыбился побежденный забор.

– Ты видела?

Юля поморщилась.

– Лучше бы не видела. Зачем падать там, где можно стечь?

– Стечь?

– С высокого забора лучше стекать. Возникает трение, скорость уменьшается.

– А потом головой?

– Для страховки головы придуманы руки, а для спины кувырок… Сильно пропоролся?

Макар оглядел себя. Сгоряча ему показалось, что ран вообще нет, но оказалось, проволока оставила на ногах несколько отметин разной глубины.

– Все? Полюбовался собой? Идем! – поторопила Юля.

– Болит же!

– Это еще не болит. Вот завтра утром – точно заболит. Воспалится все – любо-дорого!

– Ты не могла бы не орать?

Замерзший, вымотанный, он ощущал себя чем-то вроде резко всплывшего водолаза. То есть, с одной стороны, тормозил, а с другой – его удивляли самые простые вещи. Например, почему солнце не падает и зачем человеку два маленьких глаза, а не один большой?

– Я не ору. Я говорю спокойно, – обиделась Юля.