Безатказнае арудие - Иэн Бэнкс

«Ты дышишь слишком быстро и неглубоко. Успокойся. Дыши глубже и реже».

«Неужели у меня, когда я общаюсь с людьми, такой же начальственный тон?»

«Да. Здесь поверни направо. Сядешь в лифт. Он появится через двенадцать секунд».

«Куда ты меня ведешь?»

«Подальше отсюда. Из Дворца».

«А потом?»

«Не спрашивай».

«Вот беда! Я слишком стара, чтобы пускаться в бега».

«Нет, не слишком. Слишком стара ты будешь, когда умрешь, а пока что ты жива».

«Пока. Спасибо».

«Вот и лифт. Не обращай внимания на дисплей. Я ему сказала, куда тебя доставить».

«Боже мой!»

«Ты наконец успокоишься? И вытри глаза. Я почти ничего не вижу, когда смотрю ими».

Она вытерла глаза, а лифт с гудением понесся вверх. Они направлялись на верхний уровень.

«Я знаю: я уже мертва. Ад существует, и ты – мое наказание».

«Прекрати нести чушь. Я твой ангел-хранитель, Гадфий».

Лифт остановился на роскошно оборудованной трубостанции.

«Прямо. И постарайся выглядеть уверенной и бессердечной, чтобы никто не посмел к тебе сунуться. Мы садимся в вагон службы безопасности».

«Боже мой!»

«Голову выше. Уверенная! Бессердечная!»

«Если я выпутаюсь из этой переделки, клянусь, я больше никем никогда не буду помыкать». «Уверенная! Бессердечная!»

Она направилась к вагону, высоко подняв голову и искривив губы в надменной улыбке. Прошла под потолком полированного дерева, мимо пальм, стоявших в горшках на сверкающем мраморном полу. Она чувствовала, что вокруг есть и другие люди, но никто не обратился к ней. Двери вагона открылись, она вошла, и он сразу же тронулся, пересекая стрелки и пути, в туннель, где начал быстро набирать скорость. Она села на кожаное сиденье, ее снова начало трясти.

«Мы за пределами Дворца».

Гадфий опустила голову между колен.

«Я сейчас потеряю сознание».

«Так и должно быть».

«Это было ужасно, ужасно, ужасно».

«Ты держалась отлично».

«Я говорю про бутик. Эти женщины, этот мужчина!»

«А, вот ты о чем. Да. Сочувствую. Но вовсе не обязательно постоянно прокручивать это перед глазами».

«Видимо, для тебя это было давным-давно».

«Довольно давно. Я с этим покончила».

Гадфий села прямо. Она шмыгнула носом и трясущимися руками достала из кармана пистолет, патроны и нож. Пистолет представлял собой длинную плотную гибкую трубку, довольно увесистую. Судя по всему, это был металл в прочной и немного клейкой пенистой оболочке. Трубу можно было распрямить в тяжелую дубинку или придать ей удобную пистолетную форму со спусковым крючком – все зависело от того, как его держать.

«Постой, дай-ка я».

Ее руки, пальцы начали двигаться независимо от нее. Она без труда остановила их, и они замерли над пистолетом, потом она позволила другому своему «я» – укоризненной, нетерпеливой сущности, присутствующей где-то в задней части черепной коробки, – снова управлять ею.

«Здесь есть встроенный механизм самонаведения, но я его выключила, – сказал конструкт, открывая пистолет пальцами Гадфий и вставляя в него новые патроны. Затем пальцы закрыли пистолет, проверили его действие, включили и выключили лазерный прицел. Потом Гадфий почувствовала, что снова управляет своими пальцами.

«Вряд ли я смогу воспользоваться им еще раз», – сказала Гадфий своему другому «я», прежде чем снова засунуть пистолет себе в карман.

«И я тоже».

«Может, лучше его выбросить?»

«Не глупи. Оружие выбрасывают лишь тогда, когда оно может доставить тебе неприятности».

«Типун тебе на язык».

«А неприятности с тобой и так случились. Да такие, что хуже не бывает».

«Черт! Хорошо, что ты рядом. Что бы я делала без твоих утешений?»

«Не выкидывай пистолет, Гадфий».

«А как быть с ножом?» – спросила она, вытаскивая его из кармана. Длиной и шириной лезвие было в два ее пальца. Очень острое. Щель, прорезанная в центре, служила направляющей, с помощью которой нож убирался в ножны, где острые края были не страшны.

«И его тоже оставь».

Гадфий покачала головой, но спрятала нож в ножны и осторожно сунула в карман.

«Видимо, о том, что происходит, ты мне больше ничего не можешь сообщить», – сказала она.

«Я выясняю. Хотя теперь я, пожалуй, уже могу сказать, кто тебя предал».

«Кто?»

«… Я пока не уверена. Дай мне еще раз перепроверить».

«Проверяй скорей», – подумала Гадфий и, вздохнув, откинулась к спинке сиденья. Она подняла перед собой руки – те почти перестали дрожать.

Вагон несся по туннелям, раскачиваясь и грохоча на поворотах и стрелках. За затененными окнами время от времени мелькали огни. Свистел воздух.

«Куда ты меня ведешь?»

«Пожалуй, уже можно сказать, сейчас это тебе уже не повредит, – твердо ответило ее другое «я». Вагон начал замедляться. – Очень скоро ты пересядешь на один из секретных внутристенных микроподъемников службы безопасности и спустишься на четыре уровня. Ты направляешься в самую сердцевину замка, Гадфий. В тайные, темные внутренние помещения».

«Боже мой! Туда, где прячутся преступники?»

«Верно. – Вагон остановился, и ближайшая дверь, зашипев, открылась в темноту. На Гадфий хлынула волна холодного, пахнущего сыростью воздуха. – Туда, где прячутся преступники».

Сессин странствовал по миру под Серефой, двигался по его версии Экстремадура к далекому Уитланду, шел по его прериям, долинам, пустыням, соленым озерам, по его крутыми холмам, широким полям и узким ущельям, между его высоких гор, вдоль струящихся рек и темных морей, продирался сквозь его кустарники, луга, леса и джунгли.

Скоро он привык к искаженной полярности этого мира, где засушливость полупустыни соответствовала самой высокой насыщенности и интенсивности передава-емого знания, которое в то же время оставалось недоступным, и где кажущееся плодородие сочной зелени джунглей соответствовало равнодушной безжизненности и в то же время излучало какую-то бесплодную красоту.

Горы и утесы были твердынями, скрывавшими в себе данные и расчеты, реки и моря воплощали собой неупорядоченные массы хаотической, но в общем безопасной информации, и смертельную опасность означали вулканы, чреватые прорывом зараженной вирусом информации из глубины.