Ожерелье невесты - Кэт Мартин

"Ходят слухи о вашей жене и Джулиане Фоксе".

– Так… вы ездили в Харвуд одна, никого с вами не было? Как вы добрались туда?

На мгновение она заколебалась, и его подозрения усилились.

– С почтовой каретой. Я хорошо знаю дорогу. Я много раз ездила так, когда была девочкой.

– С родителями, Виктория! Не в одиночку! – Он снова закипал. – Вы отдаете себе отчет, какой опасности вы подвергались? Привлекательная молодая женщина одна в дороге? Дороги кишат разбойниками и грабителями, только и поджидающими, когда появится такой лакомый кусочек, как вы. Вас могли изнасиловать, даже убить. Мне следовало бы запереть вас в вашей комнате и выбросить ключ!

– Ничего плохого не случилось, милорд. Как видите, я дома и в добром здравии.

– А дневник? Вы нашли его? Она покачала головой.

– Его не оказалось в Харвуде, – может быть, он где-нибудь в Уиндмере. – Это имение принадлежало матери. Она не раз с тоской вспоминала о нем.

– Если даже так, пусть он там и остается. Если вы только подумаете о том, чтобы попасть туда, клянусь, я просто выпорю вас до полусмерти.

Она покорно склонила голову и опустила глаза, но уголки ее губ чуть изогнулись в улыбке. Чертовка знала, что он никогда не поднимет на нее руку, хотя порой, вот как сейчас, ему очень хочется перекинуть ее через колено.

– Скажите, что вы не сердитесь, – произнесла она, глядя на него снизу вверх сквозь толщу ресниц.

Он сердился, но гораздо меньше. Она шагнула ближе, и он уже видел только мягкое выражение ее лица, чувствовал нежную ручку, дотронувшуюся до его щеки. Желание охватило его… и что-то еще, чему он отказывался дать название.

– Вы, наверное, очень устали. Почему бы вам не отдохнуть до ужина? – Она сняла с него куртку, засуетилась вокруг, а ему только это и было нужно. – Разрешите мне помочь вам раздеться. Скоро вам станет лучше.

Он позволил ей снять с себя жилет. Когда она начала Расстегивать пуговицы на его рубашке, он поймал ее за руку и притянул к себе.

– Я лягу, если вы присоединитесь ко мне. Она глянула в сторону двери.

– Я с дороги. Мне надо кое-что сделать.

Не стоило напоминать ему об этом. При мысли об опасности, которой она себя подвергала, он снова потерял спокойствие.

– Вы останетесь.

Повернув ее спиной к себе, он начал расстегивать пуговицы на ее платье. Чуть позже она оказалась под ним, а он в ней. Она издавала короткие нежные звуки, что ему так нравилось, ее пальцы впивались в его плечи.

Если бы только он мог все время удерживать ее голой в постели, ему не пришлось бы тревожиться. Она выгнулась под ним, побуждая его отвечать ей. Он поцеловал ее и начал сильно входить в нее. Пусть на короткое время, но его тело контролирует ее, и его мозг может отдохнуть.

Пусть на короткое время, но он отвлечется от мыслей о беспокойном создании, на котором женился и от которого можно было ждать какой угодно беды.

Корд снова не замечал ее. Первые несколько дней после возвращения из Франции он был задумчив и в плохом настроении, его тяготила новая неудача, снедала тревога за кузена. Он ушел в работу, и Тори не мешала ему в надежде, что он смирится с тем, чего не в силах изменить.

Прошло уже две недели. И все это время она была предоставлена себе самой. Ей до смерти надоело заниматься рукоделием в гостиной или читать в библиотеке. Когда Тори пожаловалась на это навестившей ее Клер, сестра снова стала настаивать, чтобы она выезжала вместе с ними.

– Забавно, – сказала Клер. – Ты устала сидеть дома, а мне надоело без конца ездить по балам.

– Я бы с удовольствием оставалась дома, если бы муж не проводил все вечера, закрывшись в кабинете. Порой мне кажется, что он забывает о моем существовании.

Клер улыбнулась:

– Он не забыл тот бал у Таррингтонов. Я видела, как он тогда смотрел на тебя. Он позеленел от ревности. Капалось, он готов наброситься на тебя и на глазах у всех изнасиловать.

При воспоминании о том, что произошло в кладовке, Тори покраснела.

– Что ты знаешь об этом? А вы с Перси… вы наконец стали близки?

Улыбка увяла на лице Клер.

– Мы занимались предварительными ласками. Тори чуть не подавилась глотком чая.

– Предварительными ласками?

– Так они называют это в книге.

– Ты имеешь в виду, что мужчина ласкает грудь женщины… и другие места.

– До других мест дело еще не дошло, но вчера ночью он ласкал мои груди. Он говорит, что они совершенно великолепны.

Тори усмехнулась:

– Теперь тебе не придется долго ждать.

– Надеюсь. Мы на неделю едем в Танбридж-Уэлс пить минеральные воды. Может быть, это произойдет там.

– Лорд Перси на редкость робок. Ты говорила, что его останавливает твоя невинность. Может быть, он боится, что, начав, не сможет контролировать свою страсть.

Клер поставила чашку на блюдце.

– Ты действительно так думаешь?

– Из того, что ты рассказала, я заключила, что скорее всего так и есть.

– Если это так, что же мне делать? Тори отпила из чашки, обдумывая ответ.

– Я думаю, тебе надо искушать его. Пусть он сгорает от желания, а потом скажи ему, что ты желаешь большего. Тогда он не сможет противиться.

Клер заулыбалась:

– Я хочу стать Перси женой во всех отношениях. И я стану! Перси сказал, что он снял просторный дом. Будет несколько гостей. Приезжайте и вы. Мне бы хотелось, чтобы ты была рядом на случай, если что-нибудь пойдет не так.

Тори вздохнула:

– Мне бы хотелось поехать, дорогая, но Корд не согласится. Он всегда так занят.

– Тогда приезжай одна. Ты придашь мне храбрости. Стоит мне только подумать, что Виктория не стала бы робеть, как мои страхи улетучиваются.

Тори усиленно размышляла. Она устала от невнимания Корда. Они недавно поженились, но, казалось, она интересовала его только в постели.

– Хорошо, я приеду.

Клер с чувством обняла ее.

– Тори, моя дорогая, большое тебе спасибо.

А если Корд не хочет отпускать ее одну, пусть укладывает свои чемоданы и едет с ней.

Корду все это не нравилось. Нисколько. С момента последней встречи с владельцем продажа дома на Треднидл-стрит застопорилась, требовалось завершить предприятие. Но было ясно, что Виктория намерена ехать, отправится он с ней или нет.

В конце концов он с неудовольствием согласился поехать на пару дней в гости, но он никак не мог себе позволить пробыть там все пять дней, на которые рассчитывала Виктория.