В военную академию требуется - Надежда Мамаева

И я начала рассказывать. О себе, своем прошлом. Не все, далеко не все, и тем не менее даже храмовник, которому я исповедовалась каждую седмицу, изображая добропорядочную горожанку, знал обо мне куда меньше. Хотя про то, что мой отец — осужденный запечатанный маг, я все-таки не сказала. Как и про обстоятельства, при которых появилась моя мета пожирательницы.

Риг слушал внимательно, не перебивая.

— Я испугалась, что стану чудовищем, что дар пожирателя окажется сильнее моей воли, и поняла, что мне один путь — в академию… — закончила я.

Светлый по-прежнему молчал. Костер прогорел меньше чем наполовину. Тишину нарушал лишь редкий треск пылающих веток.

— Теперь твоя очередь, — наконец сказал Риг. — Спрашивай.

И тут только я осознала, сколько же вопросов хочу задать этому светлому. Но, вместо того чтобы озвучить наперед самые важные, спросила глупость:

— А как ты попал в академию? — И тут же, обозвав себя альтернативно одаренной, сама и ответила: — По приказу императора?

— Нет. По собственному желанию, — невесело усмехнулся Риг. — И наперекор отцу.

— Но ведь белые маги, мягко говоря, не горят энтузиазмом поступать сюда? — озадачилась я.

— Не горят энтузиазмом богатые аристократы, — пожал плечами светлый и, внимательно посмотрев на меня, начал своей неспешный рассказ.

Риг родился, как и моя мать, в бедной семье, с той лишь разницей, что на свет он появился безотцовщиной. Про таких, как Риг, говорили: принесен в подоле. Впрочем, босоногие пацаны Ситного квартала знали обороты и похлеще. И при каждом удобном случае бросали их светлому в лицо. И он не молчал, а отвечал кулаками. Ему было четырнадцать, когда его мать умерла от гнойной сыпи, и после этого у Рига пробудился дар. Сильный.

— Отец, до этого изредка навещавший нас, пришел в дом, когда гроб мамы еще не вынесли. Смерил меня оценивающим взглядом и заявил, что я сгожусь… — Риг говорил это бесцветным, механическим голосом, за которым скрывалась боль. — И что теперь он признает меня своим сыном и введет в род, в семью.

— Сгодишься? — удивилась я.

В моем понимании семья — это самая большая ценность, за которую нужно бороться, даже если враги — весь остальной мир.

— Ну да. Отец… — произнеся это слово, Риг умолк, но спустя миг продолжил, словно и не было заминки, ровно, четко: — Он считал, что поступает благородно… Что я не выживу один: дикий маг, не умеющий обращаться с даром, скорее сам себя убьет без наставника, чем научится управлять своей силой…

— И ты…

— Согласился? — догадливо закончил за меня светлый. — Нет. Я решил, что с даром смогу поступить в Йонльскую академию магии. Но у отца на меня были другие планы. Он посчитал, что моя стезя — наставлять людей на путь истинный и очищать души от греха и скверны… Впрочем, как и его.

— Постой, твой отец что, храмовник? — вырвалось у меня.

Риг как-то странно на меня посмотрел и, помедлив, кивнул:

— Почти.

— Но им же нельзя иметь семью, детей, — растерялась я.

— Крис, я — нежеланное дитя порочной страсти! — Судя по тону, светлый сейчас повторил чьи-то слова.

— Злишься? — Я непроизвольно положила свою ладонь на его сжатый кулак. Сама сразу не заметила, а когда поняла — отдергивать руку было поздно. Да и глупо.

— На него? — уточнил светлый. — Если бы поступил тогда согласно его воле, то, возможно, и злился бы. Но, как видишь, семинариста из меня не вышло. Зато получился вроде бы неплохой гонщик, — под конец усмехнулся он.

Дальше рассказ светлого потек ровно. Едва Риг научился худо-бедно контролировать свой дар, чтобы не угробить себя и окружающих совсем уж без причины, как сразу сбежал от отца. Причем не в родной Ситный квартал, а в небольшой городок, что славился не только вольными нравами, но и проходящими в нем едва ли не самыми крупными нелегальными гонками на метлах во всей империи.

— Крис, когда я увидел впервые, как маги на бешеной скорости пронзают облака, я понял, что однажды тоже буду среди них. Правда, тогда, в четырнадцать, у меня не было и двух гнутых медек за душой, зато упрямства — через край.

— Его и сейчас у тебя в избытке. Могу даже поспорить, что его прибавилось, поскольку оно выросло и возмужало вместе с тобой, — не удержалась я от подколки.

Риг выразительно поднял бровь, и одна контрабандистка тут же умолкла.

— Впрочем, и в плане денег мало что изменилось с тех пор, — спокойно признал светлый. — Я все так же не могу похвастаться сундуком, набитым золотом.

Я удостоилась еще одного внимательного взгляда. Словно Риг проверял меня.

— Мне гораздо интереснее услышать, как из олуха ты стал гонщиком, чем про сундуки, — съехидничала я. Тоже мне проверяльщик и провокатор. — Но если ты так хочешь, я могу свести для тебя знакомство с парочкой таких ящиков, доверху набитых звонкой монетой.

— Неужели ты невеста с богатым приданым, готовая поделиться со мной своим добром? — поддел Риг.

— Нет, но ради того, чтобы ты не чувствовал себя ущербным, я могу вскрыть парочку… А если найду толкового помощника — то и украсть.

— Крис! — Стон светлого отразился от свода грота. — Есть ли в мире хоть что-то, чего ты не могла бы умыкнуть и переправить через границу?

— Конечно. — Я была сама невозмутимость. — Например, совесть у некоторых. Ее просто нельзя спереть по той лишь простой причине, что она отсутствует. Причем напрочь. — Я так выразительно взглянула на Рига, что он без пояснений понял, кого я имела в виду.

— Не поверишь, но я тоже расстроен по поводу того, что ее потерял. — Светлый выдержал театральную паузу и добавил: — А ведь мог бы продать!

— Слушай, ты, часом, не гном? — прищурилась я. — Такие торговые таланты просто из ниоткуда не берутся.

— Увы, Крис, придется тебя огорчить. Я человек.

— Так и будь им! А не хитрецом, который ловко увильнул от темы и не дорассказал, как здесь очутился.

Светлый взгрустнул, словно шулер, которого поймали с крапленой колодой, но таки поведал, что спустя два года после тех гонок он стал одним из лучших летунов северной части империи.

— И как же тебя тогда сюда занесло?

— Десятый уровень — большая редкость. Таких магов в империи немного, и император предпочитает контролировать столь редкий дар. Слишком большая сила в руках одного мага. Но вот беда: я ненавижу контроль. И короткий поводок. На такой меня уже пытался посадить отец.

А ведь Риг и вправду мог купаться в деньгах: маги такого уровня получают за свои услуги немало. Но при этом они скованы тысячами клятв и запретов, за ними неусыпно следят агенты тайной канцелярии. При подобном раскладе участь порубежника — не худшая. Выпускники военной академии уже не подчиняются ни Светлому владыке, ни Темному. Над ними властна лишь одна клятва — ценой пусть даже собственной жизни защитить людей от тварей бездны. И требовать еще какого-либо зарока с них больше никто не вправе.