Особый случай - Екатерина Васина

Он отпустил меня и лег на спину, вытянувшись рядом.

– Иди сюда.

Я чуть помедлила, осознавая, что меня просто дразнили. И сейчас дают выбор. Он не станет удерживать, надумай я сбежать.

Ну убегу я, а дальше?

Молча перевернулась к нему. Рейн обнял, притягивая к себе.

– Думаю, начнем с поцелуев. Ты мне уже тысячи задолжала.

– Это же когда я успела задолжать? – тут возмутилась я. Ненадолго хватило смирения.

– Как это когда? Когда я лежал бессонными ночами и мечтал о тебе.

Он обо мне мечтал?.. Стало приятно. Подхватила его игру, ответив насмешливо:

– Не припомню. Ты слишком громко храпел для бессонного.

Вместо того чтобы возмутиться и отрицать, Рейн заявил:

– А что еще прикажешь делать? Приходилось притворяться, чтобы ты не догадалась о моих мыслях. Бегай потом за тобой, лови. Еще за борт упадешь.

Не выдержав, я прыснула. Рядом с ним было так легко. И лежать, прижавшись к нему, оказалось неожиданно приятно.

– Ну так что? – спросил он.

– Что?

– Целовать будешь? Долги – они такие, если не отдавать, набегут проценты.

– Ну если только проценты… – притворно вздохнула я и приподнялась, рассматривая его лицо. – Подозреваю, что проценты у тебя драконьи.

– Хуже. Намного хуже. И с каждым мгновением твоего промедления…

– Ты невыносим! – засмеялась я и потянулась к нему, целуя улыбающиеся губы.

– Мало! – придирчиво заявил капитан, стоило мне отстраниться.

Наклонилась и подарила более долгий поцелуй.

– Все равно мало, – капризничал он. – Эх, всему тебя учи.

Не меняя положения, он зарылся рукой мне в волосы, притягивая к себе и даря глубокий поцелуй.

– М-м-м… – Я с трудом отстранилась. – А твои уроки дороги?

– Баснословно, – решил не скромничать Рейн.

– Мне придется залезть в долги?

– Ничего, мы что-нибудь придумаем. Допустим, за один мой поцелуй десять твоих.

– Что-о-о? – возмутилась я, упираясь в его грудь и привставая. – Это почему же мои поцелуи такие дешевые?

– Они дороги. Они очень дороги для меня, – примиряюще произнес Рейн, притягивая обратно к себе. – Один твой стоит сотни моих. И со своими долгами я готов хоть сейчас рассчитаться, – уже другим тоном и с укором закончил он, а потом перевернулся вместе со мной, заставив ойкнуть от неожиданности, и принялся осыпать меня поцелуями.

– Рейн! Пф-ф… Рейн!

Это же ураган какой-то! Я и смеялась, и задыхалась от такого напора.

– Я что-то не поняла твоей логики. То один твой стоит десяти моих, а то один мой сотни твоих, – улучив момент, заметила я.

– Все просто. Тебе же нужно приобретать опыт и тренироваться? Поэтому один мой и десять твоих. Но каждый твой поцелуй для меня бесценен, и за каждый я готов ответить сотней.

– Цены тебе не было бы на ниве дипломатии! – выдохнула я в восхищении от того, как он мастерски завернул речь и выкрутился.

– Я рад, что ты наконец оценила мои таланты, – довольно промурлыкал капитан. – Но не будем отвлекаться.

И вновь уложил меня на себя. Как бы невзначай его руки нырнули мне под рубашку, поглаживая спину.

Как не отвлекаться, когда от горячих, немного мозолистых ладоней у меня мурашки побежали по коже.

– Ах! – вырвался судорожный вздох, когда большими пальцами Рейн задел грудь.

– Расстегни рубашку, – попросил он. – Хочу тебя увидеть.

Я смущенно замерла. Сделать это самой – чересчур, но капитан смотрел на меня выжидающе. Я понимала, чего он добивается – подтверждения моим словам, что желаю близости. Не просто покорности, а участия в происходящем.

Медленно отодвинулась и села на нем. Трудно было расстегнуть первую пуговицу. Но он так смотрел… С таким ожиданием, восхищением, желанием, что, не отводя от него глаз, я расстегнула вторую, потом еще одну и еще.

Пуговицы закончились как-то быстро, а меня потряхивало. Не зная, что делать дальше, опустила руки.

– Ты совершенна!

Он притянул меня, нежно поцеловал.

Прильнула, закрыв глаза. Кажется, на сегодня мой лимит смелости исчерпан. Конечно же, раньше я фантазировала о своей брачной ночи. Мысли эти будоражили. Хотелось видеть восхищение в глаза любимого, быть дерзкой, распаляя его желание. Вот только не подозревала, сколько смелости и сил нужно для такого поведения.

Но своими поцелуями и ласковыми словами Рейн прогонял мое смущение. Не ожидала от ехидного капитана такой мягкости и терпения. Он не спешил. Казалось, его руки были повсюду, разнося по телу искорки удовольствия. Плечи, руки, спина, ключицы… Осторожные прикосновения к груди и животу, а внутри все отзывается на них, и я уже прерывисто дышу. Но больше всего голову кружат слова вперемешку с поцелуями:

– Ты сводишь меня с ума! Вкус твоей кожи, запах волос… Ты идеальная… Создана для меня…

И казалось, именно так и есть. В его руках я таяла как воск. Горела как в огне, и уже не из-за разбушевавшейся магии. Рейн зацеловал меня с головы до ног, заставив потерять остатки смущения. Тело вибрировало как натянутая струна. Меня втянуло в водоворот страсти, и из него не хотелось выбираться, лишь нырять глубже, до самого дна. Ведь я была не одна – сердце к сердцу, дыхание к дыханию. А когда с тобой рядом Морской Демон, ничего не страшно.

Не знаю, падала я или взлетала. В момент пика тело стало легким, невесомым. У меня потемнело в глазах, и я стала проваливаться в темноту.

– Не смей спать! – не дали ускользнуть требовательные слова. – Помнишь? Обнять. Поговорить. Сказать, что я был великолепен.

– Рейн… – Губы поневоле расползлись в улыбке, но сил оторвать голову от его груди у меня не было.

– Как ты, Огонек?

Тронула забота в голосе, и я ответила совершенно искренне, не таясь:

– Хорошо!

Все действительно было хорошо. Такое чувство, как будто я долго куда-то шла и вернулась домой.

Рейн Морской Демон

Курс лежал к острову Деймондс. Там проживала моя старая знакомая по имени Разерта.

Море словно угадывало мое нетерпение. Мне почти не приходилось поправлять курс, течения сами несли нас в нужное место. Даже когда ветер едва шевелил паруса.

Поэтому хорошо быть Морским Демоном. Ты не зависишь от ветра и парусов. Тебя несет само море.

Дни изменились. И дело даже не в погоде, не в том, что солнце теперь с утра и до позднего вечера заливало палубу и пыталось расплавить обшивку. Просто мой Огонек стала по-настоящему моей. Колючки она не сбросила, но теперь начала их прятать. И сама тянулась ко мне, сама становилась инициатором разговоров.