Мудрость палача - Чингиз Абдуллаев

– А как он оказался в нашей службе?

– Успел перейти в шестое управление перед самымразмежеванием в восемьдесят девятом году[1]. Ну а потом остался в нашей службе.Я него прекрасная память, а в начале девяностых по приказу Баранникова онвосстанавливал списки «ликвидаторов» для Управления по борьбе с организованнойпреступностью.

– Зачем они ему были нужны?

– Я нас были большие опасения, что среди киллеров,работающих в столице, есть профессионалы, которые раньше служили в КГБ или ГРУ.Мы проверяли тогда всех спецназовцев, особенно тех, кто остался в другихреспубликах. Тогда мы более тесно сотрудничали со Службой разведки и смоглисоставить свой список людей, которые вызывали у нас особое беспокойство.Конечно, тогда они нам помогли. Вообще, в те годы они боялись, что рано илипоздно доберутся и до них. Так что охотно шли на сотрудничество с нашейслужбой. Это потом они осмелели настолько, что перестали считаться с кем бы тони было. Кстати, тот список оказался весьма впечатляющим, и двоихпрофессионалов мы благодаря ему вычислили.

– Что с ними стало?

– Их убрали, – спокойно сообщил Потапов. – Не могли же мыпозволить прокуратуре арестовать «ликвидаторов» и объявить на весь мир, чтобывшие сотрудники КГБ превратились в профессиональных убийц. Одного убрали мы,второго – служба разведки.

– Понятно, понятно, – нахмурился директор, – и что говоритваш Кучинский?

– Он уверяет, что в представленном списке отсутствуютнесколько наиболее перспективных кандидатов на разговор с Лосякиным. Болеетого, судя по его данным, там не хватает самых опасных и самых грамотных«ликвидаторов».

– Вы считаете, что в СВР намеренно не дали нам эти фамилии?– у директора начал пробуждаться интерес к жизни. Он взглянул на своегозаместителя гораздо более живыми глазами.

– Факты говорят сами за себя. По каким-то причинам они недали всего списка. Возможно, что Лосякин передавал деньги человеку, которогосмогли вычислить в СВР.

– Тогда получается, что они замешаны в этом деле, –ошеломленно предположил директор ФСБ. – Вы понимаете, что говорите?

– Они утаили от нас некоторые фамилии, – упрямо повторилПотапов, – я лишь сообщаю вам факты. В нашем Управлении по борьбе сорганизованной преступностью есть еще три фамилии, которых нет в списке СВР.Двое из них в России, один в Германии. Отсюда мы делаем вывод: либо они нехотят, чтобы мы вычислили этого «ликвидатора», либо намеренно его скрывают.

– Что говорит Кучинский?

– Я него другое мнение, – признался Потапов, – он считает,что три фамилии, которые отсутствуют в списке СВР, это особо засекреченные«ликвидаторы», о которых служба разведки намеренно не собирается нам сообщать.Подполковник полагает, что они сами решили провести проверку и выяснить, мог ликто-нибудь из этих троих быть собеседником Лосякина. Возможно даже, что их нетрое, а больше.

– Тогда получается, что они обо всем знают.

– Да. Если Кучинский прав, значит – они обо всем знают.

– Только этого нам не хватало. – Директор встал со своегокресла, прошелся по кабинету. Потапов молча следил, как он ходит из стороны всторону. Было очевидно, что хозяин кабинета испытывал целую гаммупротиворечивых чувств. Походив, директор наконец успокоился и снова сел вкресло.

– Вы знаете, какое сейчас сложное положение, – устало сказалон. – Президент серьезно болен, а наш Премьер может не удержаться. И тогдареальными кандидатами в Президенты станут совсем другие люди. Их негативное кнам отношение вам, полагаю, известно.

Потапов молчал. Он понимал, о чем говорит его руководитель.Но предпочитал молчать, слушая своего собеседника.

– Возможно, что Лосякин был связан с оппозицией, – продолжалдиректор, – возможно, что его самого купили. Я всегда знал о связях Лосякина снекоторыми известными людьми. Но до поры до времени закрывал на это глаза. Еслинаши предположения верны, то получается, что Лосякин вел переговоры спрофессиональным убийцей, передавая ему заказ на ликвидацию конкретногочеловека. А Служба внешней разведки знает об этом заказе и об этом убийце исознательно вводит нас в заблуждение, не позволяя нам добраться до«ликвидатора». Тогда получается, что и руководство СВР, и покойный КириллСергеевич работали на конкретных заказчиков.

– Я думал, у Лосякина была другая политическая ориентация, –пробормотал Потапов.

– Это вам не сексуальная ориентация, которую не меняют, –отмахнулся директор, – политическую ориентацию можно менять много раз.Получается, что Лосякин вовремя почувствовал, куда дует ветер, и выбрал себеновых друзей. Тогда главный удар будет направлен либо против нынешнегоПремьера, либо против его первого заместителя.

– Это пока только наши предположения, – осторожно заметилПотапов, – возможно, речь шла о другом человеке, который потенциально не менееопасен.

– О ком? – выдохнул директор. – Кто еще может быть имопасен? Вы же знаете, что это целая связка. Бывший Премьер-министр, нынешниймэр города, руководство разведки, военные. Они все играют на одной стороне.Против них только наше правительство, которое с трудом удерживает политическоеравновесие в обществе. Кто еще может представлять для них угрозу? Коммунисты?Они не в счет? Тогда кто конкретно?

– Вы, – вдруг сказал Потапов, – речь ведь могла идти обустранении наиболее сильных союзников нынешнего Президента и Премьера.

– Что? – директор смутился, потом задумался, наконецнахмурился. Он понял, что его заместитель не просто пугает его столь неприятнойперспективой. Очевидно, Потапов уже просчитывал варианты.

– Думаю, что я не представляю такой большой политическойценности, – хрипло сказал директор, – хотя чем черт не шутит. Нужно заставитьКучинского вспомнить все детали и найти тех «ликвидаторов», которых СВР невнесла в список.

– Найдем, – кивнул Потапов, – но этот вариант жизнеспособентолько в одном случае.

– В каком таком случае? – недоуменно спросил директор.

– Если Лосякин действительно перешел на другую сторону,сменив политическую окраску. А если нет?

– Я вас не понимаю, генерал Потапов. К чему вы клоните? – удиректора окончательно испортилось настроение.

– Если Лосякин играл не на той стороне, то жертвой мог статьуже совсем другой человек, из другой связки. Вы меня понимаете? Разрешите мнепоговорить с банкиром Тальковским?

Директор изумленно посмотрел на своего заместителя.Отвернулся. И, кусая губы, с досадой признал: