В боях за Ельню. Первые шаги к победе - Михаил Лубягов

Жуков, готовя новую операцию, стремился избежать ошибок предыдущего наступления, предугадать развитие событий, быть готовым к любым уловкам и ухищрениям врага, требовал этого от Ракутина, от штаба опергруппы.

Одобрительно отнесся комфронтом к предложению генерал-майора Руссиянова в ночь на 7 августа нанести удар по группировке противника, удерживающей деревню Ушаково, что послужило бы прикрытием сосредоточения войск в новых районах. И Руссиянов издал первый и последний свой приказ в качестве командира северной ударной группы, так как в предстоящей наступательной операции 100-я и 103-я дивизии имели каждая свою задачу, за ее решение комдивы отвечали персонально, организуя боевые действия своих соединений в полном составе.

Ночью опять в прифронтовой полосе было оживленно, как днем в сельскую страду. Натуженно ревя моторами, полуторки и трехтонки везли на передовую «гостинцы» для незваных гостей, а навстречу им тарахтели пустыми кузовами уже разгрузившиеся машины. Их водители спешили на ближайшие железнодорожные станции за новым грузом.

Ракутин и полковник Иванов через зашторенные в целях светомаскировки окна крестьянской избы в Волочке слушали этот гул, не прекращая своего занятия: они продолжали работу над планом предстоящей операции в соответствии с приказом Жукова. Хотя уже перевалило за полночь, командарм и его соратники не чувствовали усталости. За многие годы службы на границе, где сутки начинаются не в 24.00, а в двенадцать дня, т. е. где ночь — день, а день — ночь, они привыкли выполнять свои обязанности в любое время, в зависимости от того, как требует обстановка. А сейчас она была самая ответственная: ельнинскую операцию взял под контроль лично товарищ Сталин. И хотя в проект своего нового боевого приказа под очередным номером 012 они не перенесли из жуковского приказа фразу о том, что «Ставка Верховного Командования, придавая исключительное значение району Ельня, приказала уничтожить ельнинскую группировку противника», а указали, что сделать это приказал командующий Резервным фронтом, они понимали свою ответственность перед грозным Сталиным.

Жуков, проводя много времени в 24-й армии, ни одним словом не обмолвился, что наступательная ельнинская операция проводится по его личной инициативе. До назначения его командующим Резервным фронтом Ракутин и все его подчиненные не раз слышали от Богданова: окружить и уничтожить противника в Ельне. Правда, стиль работы нового комфронтом был иной. Жесткий и требовательный генерал армии, герой Халхин-Гола, детально вникал во все вопросы, все его приказы были конкретны и логичны.

Вот и сейчас командарм был вроде бы не согласен с решением Жукова организовать главный удар армейской опергруппы на правом фланге, Ракутин все еще считал, что, сосредоточив на левом фланге 102-ю и 105-ю дивизии, можно было бы быстрее обеспечить окружение неприятеля, однако больше верил ему, чем себе, и незамедлительно отдал новые распоряжения командиру 102-й полковнику Илларионову и 105-й полковнику Ахмалову, отменив свои предыдущие.

При этом командарм счел необходимым сообщить Илларионову, что его дивизия совместно со 107-й и приданными артиллерийскими полками наносят главный удар. Командование ударной северной группой возлагается на полковника Миронова.

105-ю танковую дивизию из-за ее некомплектности Ракутин и Иванов решили задействовать в составе 120-й стрелковой дивизии генерал-майора Петрова. Ему и Ахмалову новое распоряжение тоже было доведено незамедлительно.

Так соединение за соединением обретали свое место в наступлении, готовность к которому предстояло обеспечить к 22 часам наступивших суток.

Ближе к часу ночи Ракутин и Иванов прервали свое занятие, вышли на крыльцо вдохнуть свежего воздуха и послушать артподготовку согласно частному боевому приказу генерал-майора Руссиянова. Уничтожение группировки противника в деревне Ушаково, которая уже не раз переходила из рук в руки и которую немцы не переставали укреплять свежими силами, они считали крайне необходимым. Они знали, что выполнение этой задачи Руссиянов возложил на 688-й стрелковый полк подполковника Пяри. Его два батальона, усиленные 98-м отдельным разведывательным батальоном, должны были атаковать противника с севера, а батальон Михайлова, действуя в направлении на юго-западную окраину Ушакова, должен был оседлать дорогу из Ушакова на Ельню и не позволить неприятелю обеспечить танковую поддержку своему ушаковскому гарнизону. Руководство данной операцией Руссиянов возложил на командира 103-й дивизии подполковника Соловьева, недавно вступившего в эту должность. Отсутствие у него боевого опыта беспокоило Ракутина. Из-за этого беспокойства он не раз уже посматривал на часы, чувствуя приближение времени артподготовки, к тому же и артподготовка планировалась не совсем обычная: она начиналась из двух огневых залпов 42-го дивизиона «PC», уже обратившего на себя внимание фронтовиков (ЦАМО РФ. Ф. 1043. Оп. 1. Д. 21. Л. 10).

В Волочке, конечно, Ракутин не различил в гулком, наполненном другими военными звуками небе голоса «адских машин» и не отличил огненные трассы их снарядов от других военных зарев, но все же, взглянув на часы, точно в час ночи произнес:

— Пожалуй, началось… — И поспешил к задребезжавшему телефону.

Руссиянов доложил: «Операция началась по графику».

— Пехота атакует? — переспросил командарм.

— Поднялась, — ответил комдив.

Продолжив свое занятие, Ракутин и Иванов не переставали следить за ходом операции по освобождению деревни Ушаково. Она прошла успешно. Как потом было признано командованием всех степеней, умело организовал этот бой командир 688-го полка подполковник Иоганн Генрихович Пяри, эстонец, участник Гражданской войны, член ВКП(б). Он постоянно находился на командных пунктах командиров батальонов, в критические моменты появлялся в ротах, воодушевлял бойцов, показывал личный пример мужества и бесстрашия. И красноармейцы под ответным огнем противника ползли и шли вперед, ворвавшись в его окопы, уничтожали фашистов штыком, прикладом, карманной артиллерией. (Невозможно не обратить внимания на домашний адрес И.Г. Пяри по предвоенному административному делению: Орджоникидзевский край, г. Ворошиловск, ул. Кагановича… Кругом большевики.)

В эту ночь, как и в многие предыдущие, Ракутину удалось поспать всего два часа на рассвете, но сон был крепкий, богатырский. Утром командарм заслушал по телефону доклады командиров дивизий и артиллерийских частей о готовности к наступлению. По их словам, работа была проделана большая, однако Ракутин ужесточал требования, не позволял расслабляться. Командиры дивизий, их комиссары, политработники, партийные и комсомольские активисты тоже кого-то поторапливали, кого-то ставили в пример, у кого-то просили, кому-то что-то обещали… Словом, фронтовая жизнь накануне ответственного наступления оживилась, накалилась, ускоряла темп.

С правого фланга, из 107-й дивизии полковника Миронова, сообщали о полной материальной обеспеченности, что вполне было понятно, так как этому краснознаменному соединению впервые предстояло вступить в бой в полном составе. Сообщали также, что во всех полках состоялись партийные и комсомольские собрания, митинги… Порыв сибиряков можно было понять: они вступали в бой, когда уже заканчивался второй военный месяц.