Хозяйка усадьбы, или Графиня поневоле - Кира Рамис

Василий сжал мои плечи.

– Оля, очнись, ты думаешь, я тебя отдам на растерзание зарвавшемуся магу? Его угрозы рассчитаны на запуганную девушку, но я рядом, и всё будет хорошо. Ты мне веришь? – он погладил меня по щеке.

– Верю, – кивнула и, сняв с себя кулон, застегнула на широком запястье Василия, обернув цепочку два раза. – Это подарок хозяйки леса. Если, – мой голос дрогнул. – Если Филимон тебя ранит, то кулон спасёт твою жизнь.

– Спасибо, любимая, – наши губы на мгновение встретились.

Василий посадил меня на скамью и быстрым шагом ушёл в сторону каруселей. Что-то сказав охране, он быстро вернулся ко мне.

– Ты же не останешься тут дожидаться? Хотя о чём это я, – хмыкнул Вася, видя мой удивлённый взгляд. – Даже если силой тебя оставлю, всё равно не послушаешь и прискачешь. Идём!

Он увлёк меня в темноту, обернулся огромным медведем и помог забраться себе на спину.

Медвежий шаг был очень мягким, бежал оборотень быстро, не разбирая дороги. Или мне только так казалось.

Ветер гулял в волосах, мысли за время пути подсобрались.

– Ольга, беги к дому, к ребёнку, – прошептал Василий, ссаживая меня на землю. – А я к часовне.

– Береги себя, – тихо шепнула в ответ и бросилась к зданию, но не успела пробежать и трёх метров, как упала. Резкая боль пронзила тело, и я кулём полетела на землю.

Не смогла удержать громкий возглас.

– Оля? – я услышала, как Василий остановился и обернулся.

– Беги! Это ловушка! – что было сил закричала, но опоздала.

Когда меня подняли с земли, Василий уже был пленён.

– Ольга Ивановна, как же вы плохо обо мне думаете. Или считаете, что имперскими дознавателями становятся по протекции слабенькие и глупые маги? Так я вас огорчу, – шептал мне на ухо Филимон Ильич, разворачивая в сторону Василия. Тот лежал на земле, спелёнатый светящейся магической сеткой, в окружении трёх магов в чёрных одеждах. – Глаз не спускать с беглого раба и преступника! – приказал Филимон и потащил меня в сторону источника.

Возле открытых дверей часовни лежали Теодор и Веня под такой же сеткой.

– Отпусти, сама пойду, – дёрнула рукой. – Сделаю всё, как прикажешь, но ты принесёшь клятву у источника, что не тронешь детей и… – сбилась, вдохнула воздуха полной грудью. – Никого не тронешь, кроме меня! Или никакой свадьбы не будет!

– Строптивой стала, – усмехнулся Филимон. – Воли глотнула? Мне такие нравятся. А может, не избавляться от тебя? Будешь моей горячей и почти любимой женой. Твой ребёнок станет хорошей гарантией послушания.

Он больно сжал мой подбородок, тонкие губы потянулись к моим губам, и я с удовольствием саданула небольшим каблуком по Филимоновской лодыжке.

Его губы скользнули по щеке.

– Не боишься, что руку сломаю? – он шипел, словно змея. – Ещё одна такая выходка, и никого не пожалею.

Он с силой дёрнул меня на себя.

– Госпожа Ольга Ивановна, я и не знал, что у вас такой покровитель, – Прокоп кланялся, пропуская нас внутрь.

Стены были украшены алыми цветами, огромный колодец, чуть меньше бассейна, располагался ровно посередине полупустого помещения.

– Приступай! – приказал имперский дознаватель служке.

– Подойдите ближе к колодцу, прикоснитесь кончиками пальцев к чистой магии, – начал инструктировать Прокоп.

– Нет! Сначала клятва, или я не соглашусь!

Филимон гневно посмотрел на меня, но выпустил мою руку.

– Я клянусь…

Сейчас даже не скажу, что мною двигало, страх или глупость, но как только ненавистный мне мужчина повернулся к магическому источнику лицом, я с громким криком толкнула мерзавца в спину. Скорее всего, надеялась, что он упадёт в источник и тот просто не выпустит его из своих объятий.

Но и Филимон Ильич был не из последних магов: он практически коснулся голубой поверхности, я видела всё как в замедленном кино. Сгруппировавшись, он выпустил магию в виде лассо, и оно безжалостно потащило меня за ним.

– Дура! Ты что делаешь?! Ложись на пол и тащи меня обратно! – кричал Филимон, медленно погружаясь в тягучую массу, я же шла ему навстречу.

– Нет, – шептала я, быстро приближаясь к краю.

Поняв, что я собираюсь делать, Филимон не стал ждать, а с силой дёрнул на себя лассо, и я тут же ушла с головой в магический поток.

Ждала, когда вода начнёт забиваться в лёгкие, но этого не произошло. Меня больше ничто не удерживало. Лицо ненавистного Филимона таяло в магическом вихре, унося его всё дальше от меня.

Я попыталась дёрнуть руками, в надежде всплыть на поверхность, но у меня не вышло. Магия плотно обступила со всех сторон.

– Храбрая девушка, но такая глупая, – словно отовсюду зазвучали голоса, посмеивающиеся надо мной. – Тебе был дан второй шанс, и ты его так бездарно потеряла.

И снова со всех сторон донёсся смех.

– Отпусти, пожалуйста! – взмолилась я, обращаясь к магии. – У меня ребёнок, дети, Вася! Помоги…

– Поздно, дороги обратно нет! Закрой глаза и растворись в магии, стань частичкой нас, Ольга! – шептали и шептали голоса.

– Рано ей к вам! – в мою голову ворвался знакомый голос Теодора. – Я столько лет ждал свою хозяйку во тьме между мирами, чтобы отдать магическому источнику? – его смех разрастался в моей голове, заглушая манящие и успокаивающие звуки. – Оля, открой глаза!

– Теодор, – прошептала я, всматриваясь в мутную воду. Моргнул огонёк, неясный, белый, я потянула к нему руку.

– Иди на свет, Оленька! – кричал Теодор. В какой-то момент мне показалось, что я вижу маленького серебристого дракончика. Но драконов не бывает! Или бывают?

Я тянулась и тянулась к нему, понимая, что от этого зависит моя жизнь.

– Жива! Жива, моя ненаглядная, – кто-то с силой дёрнул меня за руку, и магический источник отпустил свою жертву.

Я закашлялась, было тяжело дышать, слёзы застилали глаза.

– Дыши! Дыши, госпожа, – Теодор обнимал меня тёплыми белоснежными крыльями, словно коконом. – Сейчас станет легче.

И правда, после его слов боль отступила.

Мои глаза встретились с глазами Василия.

– Вот и всё, – улыбнувшись, произнесла я, погружаясь во тьму.

– Доктор! Я вам голову откушу! Она три дня в себя не приходит.

– Василий Михайлович, отойдите, вы мешаете мне проводить осмотр.

Я чувствовала, что добродушный доктор улыбается.

Как три дня? Я тут же открыла глаза.

– Оленька, – охнули с двух сторон Теодор и Василий.